Демон Эльдорадо

Он решил продолжить прогулку по ночному Эльдорадо и отправился дальше, выбирая наиболее освещенные улочки.

Архитектура города не отличалась особыми изысками: все дома были сложены из одинаковых кирпичей, раз в десять больших, чем нормальные, и с округлыми краями. Пригнаны, впрочем, друг к другу они были неплохо. Чем дальше от дворца, тем более скромными выглядели жилища, и через сотню-другую метров они превратились в небольшие одноэтажные кубы. Людей вообще видно не было, будто они уже спали или просто боялись показываться из своих мазанок.

«Глухая деревня какая-то, – с досадой подумал Алекс. – Ни тебе бара, ни магазина, даже машин не видно».

Кажется, эта ночная вылазка грозила окончиться провалом в смысле добывания информации. А дневная может привести к тому, что вокруг Алекса соберется несусветная толпа и не даст ему прохода – вон как глазели на его выступление из окна. Алекс представил, как вышагивает впереди огромной процессии, и фыркнул. Дикари, ей-богу! Нормальных людей не видели, что ли? Сами все краснокожие, низкорослые, коренастые, ни одного человека выше ста шестидесяти Алекс за два дня так и не встретил.

Он обернулся к юноше и наткнулся на его горящий ненавистью взгляд. Но уже через мгновение парень глядел вполне обыкновенно, даже почтительно, и Алекс пожал плечами – показалось, что ли? Странный какой-то абориген. Все радуются и глядят в рот, ждут откровения, а этот волком смотрит, будто прирезать готов.

– Ладно, двигаем обратно, – сказал он. – Веди, брат, а то я уже заблудился.

Уже после такого беглого осмотра Эльдорадо Алексу стало очевидно, что выбраться отсюда без помощи властей вряд ли получится. Не хватало еще пробираться в одиночку по горам и долам, рискуя очутиться в полной глуши. А тут хотя бы кормят и развлекают. И вообще, здесь ему нравилось намного больше, чем в слякотной России…

Вот только что подумают родители и Лелька? При мысли об оставленной за пределами подвала девушке Алексу стало стыдно и тревожно.

Что же, черт возьми, с ним происходит?

Кетук не чувствовал себя так худо даже во время последнего испытания, когда их, только что прошедших военную подготовку парней, заставили в полном обмундировании бегать по тренировочным лестницам и на ходу наносить удары копьем по каменным врагам. Неказистые фигуры «болванов» были сплошь выщерблены тысячами ударов.

Опытные десятники, не раз принимавшие участие в сражениях с непокорными племенами, обучали своих воспитанников не только владению оружием, но и умению пересекать реки и другие препятствия, захватывать вражеские укрепления, подавать звуком и дымом сигналы товарищам и всему остальному, что полагается знать воину аймара.

Армия только-только перевалила через самую высокую точку пути. Горная болезнь терзала всех поголовно, даже самых закаленных. Тучи разошлись еще утром, обнажив пронзительно синее небо. Солнце беспощадно обжигало открытые части тела, а пронизывающий ветер с ледника ничуть не остужал их. Ветер набрасывался на людей, словно демон, свирепо бил воинов и животных в бока, отчего легкие и широкие ламы скользили на льду и гальке.

Изгибаясь змеей, узкая дорога бежала вниз. Она занимала твердую полоску между крутым склоном, под которым отвратительно серели промерзшие грязевые лужи, и неприступными скалами.

– Сейчас еще ничего, – веско сказал пращник. – Вот если бы небо затянуло…

Как назло, облака тут же надуло с запада – ледник враз потемнел, и вокруг бесконечной вереницы воинов сгустилась липкая мгла. За десять шагов стало ничего не видно.

– Осторожно! – крикнул десятник из тумана. Он шагал впереди, скрытый от Кетука несколькими спинами с поклажей. – Глядеть под ноги! Кто свалится, того вытаскивать не будем.

Кетук прижался к скале, отодвинувшись от края пропасти насколько возможно. Но тропа здесь была сплошь усеяна острыми обломками. Они тотчас стали впиваться в подошвы легких сандалий воина, и так уже порядком растрепавшихся. Поэтому Кетук вернулся обратно, на более гладкую середину дороги. Отчаянно ныло в животе – в нем висела тошнотворная тяжесть, словно юноша только что слопал на пару с соратником целую ламу. Кетук вздохнул и на ходу достал из котомки предпоследний листок коки, влажный и мятый.

Внезапно туман стал рассеиваться, и далеко внизу проступили очертания ущелья и перекинутого через него веревочного моста.

– Что это? – удивился Кетук и чуть не споткнулся.

– Река, – ответил Синчи. – Тут живет штук пять семей, они и следят за мостом. Боишься?

– Еще чего…

Но глаза никак не могли оторваться от зрелища нескольких веревок, перекинутых через неведомой глубины провал. На дне его, как вскоре различил Кетук, шумела вода. Сам мост – сотня-другая узких деревянных плашек и еще один канат, чтобы держаться за него, – качался туда-сюда, когда первая десятка вступила на него. Роскошно одетые военачальники и жрецы сгрудились рядом с каменной башней, к которой крепился мост.

– Проверяют, – кивнул на них пращник. – Если не порвется, тогда они пойдут.

Колонна опять встала. Кетуку еще повезло, он оказался рядом с неплохим валуном, на который и уселся. Задница моментально замерзла, однако стоять на гудящих ногах страшно не хотелось. Остальные солдаты из его десятки тоже расселись прямо на тропе, благо начальство не возмущалось.

Потекли вялые разговоры о грядущих лишениях, ужасах густого леса и злобе дикарей. Кетук поначалу слушал, а потом понял, что солдаты просто пересказывают друг другу небывальщину, и стал вспоминать Арику. И усталость будто растворилась, настолько глубоко Кетук погрузился в грезы. Он даже пропустил момент, когда десятник скомандовал подъем. Только толчок Синчи заставил молодого солдата вскочить и влиться в общее движение.

– В лесу не спи на ходу, съедят, – добродушно посоветовал друг.

Между голых скал стали попадаться пучки травы и густой клочковатый мох, потом появились кривые деревца. Кое-где, куда не дотянулись цепкие солдатские руки, стали видны кактусы. Они кривыми и толстыми, буро-зелеными или желтоватыми палками торчали из каждой приличной щели в камнях, напоминая огромных земляных червей.

Моста, то и дело останавливаясь, достигли не скоро, через половину шестицы. Идти по нему оказалось не так страшно, как сначала казалось Кетуку. Он видел перед собой спины товарищей, держался за боковую веревку, а позади него двигалось еще несколько воинов – и оставалось только не приглядываться к блеску текучей воды в сотне локтей ниже. Ступать надо было аккуратно, как бы ощупью, чтобы ненароком не раскачать мост. Хорошо, что в их десятке не было вьючных лам, вот с ними-то парни наверняка намучились. Глаза им тряпкой завяжи, да ноги им переставляй, чтобы в щели между досками не угодили.

Кетук и не заметил, как оказался на противоположной стороне ущелья, где ему вручили такую же тухлую чарке, как и в прошлый раз. Он даже не обиделся, ко всему был готов. Вместе с мясом досталась Кетуку и парочка сушенных на морозе картофелин, которые он бережно спрятал в карман.

Дорога стала заметно шире, скалы отступили, и в промежутках между ними показалась настоящая, возделанная руками человека земля. Рядом с маленьким поселком из нескольких хижин местные жители соорудили узкие террасы, где под рядком капустных пальм зрел небогатый урожай киноа. Кукуруза здесь не выживала, слишком уж ночи холодные.