Демон-хранитель

– Пощадите, Великий.

– Встать! И старичка своего подними. Веди в кабинет, мне понадобится свет. Какого дьявола у тебя так темно?

– Простите, Великий, я исправлю это немедленно.

Хозяин странного замка хлопнул в ладоши, и вокруг действительно стало светло – появились светящиеся магические шары под потолком. Балтазар внимательно осмотрел собеседника – довольно хрупкий и очень молодой блондин с потрясающими синими глазами был одет в безразмерный серый балахон. Он был очень бледен, как глубоководная рыба, никогда не видевшая света.

– А ты симпатяжка, Гелли. И на кой тебе этот старикашка?

– с намеком ухмыльнулся Балтазар.

– Великий… - потупился чуть порозовевший Геллерт.

– Любовь зла, полюбишь и Альбуса, я понял, - фыркнул зеленоглазый и осмотрелся.

Большая комната оказалась довольно уютной гостиной. В ней было все, как любил и сам Балтазар – большой камин, полки с книгами, мягкие кресла, достаточно большие, чтобы забраться в них с ногами, чайный столик, небольшой бар.

– Кабинет нам, похоже, не понадобится. Здесь тоже неплохо. Итак, мальчики, что делать будем? Альби? Ты понимаешь, что чуть не натворил?

Дамблдор, так и сидевший на полу, молчал. Это было странно, обычно старик всегда находил слова, чтобы подать произошедшее под нужным соусом. Поттер, будучи Гарри, запомнил эту нехитрую истину очень хорошо.

– Хммм… молчим, как на допросе. Впрочем, почему как? – усмехнулся Балтазар. – Ладно, объясняю для тупых. Я – порождение этого мира, на данный момент являюсь полукровкой, а, значит, обряду экзорцизма меня подвергать бессмысленно. Ничего, кроме ожога и агрессии у меня это не вызовет. Но вот если бы я был низшим и чистокровным, то, может, у тебя бы что-то и вышло. Но даже в таком случае – где гарантия, что я не смог бы вернуться? Глупо, Альбус. Я почему-то думал, что ты умнее. "Умный" означает "осторожный", чего я в тебе не вижу. Придется преподать урок. Неприятно, конечно, но что поделаешь? Гел, сними с него иллюзию – раздражает до невозможности.

Геллерт послушно щелкнул пальцами, и у ног Балтазара вместо древнего, но крепкого старца, оказался мужчина средних лет, зло сверкнувший глазами. Он был высок, худ и рыж.

– Хммм… красавцем не назвать, конечно, но мне с тобой не в постель ложиться, хвала Бездне. Гел, накажешь своего благоверного сам. А я полюбуюсь.

– Великий, - прошелестел Геллерт.
– Пощадите.

– Нет, - отрубил Балтазар, плюхаясь в кресло и закуривая неизменную сигариллу.
– Скажи спасибо, что не убиваю. Он моих принцев напугал, козел старый.

– Я не могу, Великий, - тихо произнес Наместник.

– Не можешь или не хочешь?

Гриндевальд молчал, опустив голову. Балтазар поднялся, моментально оказался около него и рванул ворот балахона, обнажая шею, грудь и плечи блондина.

– Еханый наср*ть, - озадаченно произнес Зар.
– Гел, ты псих? ОШЕЙНИК, МАТЬ ТВОЮ?! ТЫ ОХРЕНЕЛ?!
– заорал он внезапно, встряхивая миниатюрного демона, как пустой мешок.
– СМЕРТНЫЙ! ОН СМЕРТНЫЙ, ПОНИМАЕШЬ?! ДА ЛЮЦИФЕР ТЕБЯ С Г*ВНОМ СОЖРЕТ, ЕСЛИ НЕ ПОБРЕЗГУЕТ!!!

Балтазар нервно прошелся по гостиной из конца в конец, отбросил сигариллу и, стараясь сдержаться, сел в кресло.

– Бездна, за что мне это? Теперь понятно, откуда у тебя вера в собственную абсолютную безнаказанность и раздутое самомнение, а, Альби? Гел, ты идиот. Но с тобой я позже разберусь. Дамблдор, сними с него ошейник, или я избавлю своего собрата от рабства, медленно убив его хозяина. Поверь, я и так сдерживаюсь с огромным трудом.

Альбус молчал, глядя на Высшего демона исподлобья. Навязался на его голову. Все было так хорошо, шло по плану, а тут… Гел отомстит, он не забудет многих лет рабства и унижений. С такого экземплярчика станется и убить.

– Альби!!
– рявкнул Балтазар, и многоуважаемый волшебник, живая икона и просто идол своего времени медленно поднялся, мысленно прикидывая, как бы сохранить хотя бы часть связывающей Гела магии, но понимал, что чертов Балтазар этого не допустит. Хорошо, если жизнь сохранит, исчадие Инферно.

Наконец, «светлый маг» вскинул палочку и прошептал несколько слов на латыни, целясь в артефакт, державший в подчинении его собственного возлюбленного вот уже более полувека.

С тихим звоном ошейник распался на две половинки, и Гриндевальд прерывисто вздохнул, расправляя плечи. Потом он, страшно зарычав, трансформировался и отрастил рога, хвост, клыки и копыта. Плечи его раздались, упругие мышцы взбугрились, натягивая бледную кожу, волосы отрасли ниже лопаток, голубые глаза хищно засверкали.

– Альбус, - нежно прорычал "Гелли", - как давно я тебя не видел, любовь моя. Где наша любимая плетка, а?

Дамблдор судорожно сглотнул и попятился. Он уже и забыл, каким мог быть Гел, когда на него находило «игривое» настроение.

– Двадцать лет без секса – это слишком жестоко, мой нежный козленочек, - промурлыкал тем временем Геллерт, страстно накручивая рыжую бороду своего партнера на сильные пальцы с острыми черными когтями.
– Но мы же все наверстаем, не так ли, свет очей моих? Мммм? Ну что же ты молчишь, Альби? Ты же скучал по мне, я знаю.

– Я оставлю вас, пожалуй, - ухмыльнулся невольный зритель.

Геллерт почтительно опустился перед ним на одно колено, заставив Альбуса распростереться ниц.

– Спасибо, Великий.

– Кушай, не обляпайся, - фыркнул на это Балтазар.
– Надеюсь, ты сумеешь донести до своего смертного всю глубину испытываемого мною неудовольствия. Заставь его поклясться, что он не причинит моим принцам вреда. Завтра я навещу тебя. Не скучай, Альби.

Дамблдор ничего не ответил. Исчезая в портале, Зар успел услышать, как тонко свистнула плеть. Он ухмыльнулся сам себе и направился в Хогвартс. Замерев на мгновение перед горгульей, Балтазар принялся за дело. Вскрыв вену на запястье, он аккуратно окропил уродливую морду и провозгласил, ударяя кулаком куда-то в район грудной клетки каменного монстра:

– Nominis de solvendis Lucifer!*

Белый мрамор под его рукой задрожал и растрескался, рассыпаясь в мелкую крошку. Из такой вот «скорлупы» вылупилось непонятное животное. Сильное, гибкое тело напоминало львиное и было покрыто блестящей черной шерстью. На груди мех редел и переходил в чешую, поднимающуюся на толстую драконью шею, увенчанную уродливой головой с круглыми желтыми глазами. Уши горгульи были острыми и покрытыми шерстью, в то время как остальную поверхность головы покрывала все та же твердая черная чешуя. Два хвоста – один змеиный, с красной костяной пикой в форме сердечка на конце, и львиный, с пушистой кисточкой, нервно хлестали хозяйку по быстро вздымающимся бокам. В наличии также были мощные перепончатые крылья, плотно прижатые к спине.