Демон и Кикимора
Шрифт:
– А твои? Выглядишь таким же полешуком, как и я.
– Правильно заметил. Внешне даже в большей степени, чем ты. Мои – из-под Пинска. Приплыли в 1912 году и остались. Я уже тут родился, через год. Потом младшие сёстры. Мама жива, отец погиб в Европе в восемнадцатом. Но обо мне хватит. Давай твою историю.
– Моя история… Ну, слушай. Я тоже из ВВС. Российских. Командир экипажа тяжёлого четырёхмоторного бомбардировщика. С американцами не воюем, но отношения в целом скверные. Скажем так – терпим друг дружку из последних сил.
– Здесь аналогично, – кивнул Майкл. – Вместе с Россией только потому, что общий враг. Продолжай.
– Был ранен. Ушёл со службы. Объявил
– В ноябре? Там же холод собачий! Время Зюзи наступает, зимнего нечистика.
– В июле. Это сюда я попал в ноябрь. Короче, пошли мы по тропе. Начали лоймы баловать. Едва не утоп.
– Не удивительно. А как спасся? – слушать спокойно американский офицер не умел, поминутно вставлял пару копеек. Или, скорее, пару центов.
– Белун вывел. Я ему зажигалку подарил.
– Белун в болоте? Он же вроде у дорог пасётся!
Лейтенант поразительно хорошо разбирался в полесской нечисти.
– Видел бы ты дороги в Беларуси… Асфальт, подстриженная травка на обочинах. Не то что деду – таракану не спрятаться.
– Хорошо живёте. Так что Белун?
– Сказал: ни назад, ни вперёд пути нет, только очень далеко… Завёл и бросил. У аллигаторов.
– Лучше аллигатор, чем лойма, – серьёзно заметил Майкл. – С аллигатором хоть какие-то шансы договориться. Или сбежать, отделавшись одной ногой. Ладно. Сейчас совета спрошу.
Он распустил завязки баула. Оттуда выбрался… я глаза протёр… учитель Йода!
И тотчас начал ругаться.
Я ожидал от него спича на английском языке с исковерканным порядком слов, вроде «тёмной стороны великая сила есть, флай-падаван». Но существо чесало по-нашему, приправляя речь полесскими словечками.
– Як жаш долга! Праклён на тебя, Михась! Навошта стольки у твоей турме сядзець?
– А ты хотел, чтоб пациенты психбольницы окончательно сошли с ума?
Было от чего. В отличие от хрестоматийного героя «Звёздных войн», этот был длинноносый, мохнатый. На ногах… или, правильнее, на нижних лапах красовались башмаки примерно сорок пятого размера при общем росте нечистика мне по пояс. Одет был в детский синий костюмчик, в США, наверно, не шьют взрослую одежду на такой размер. Глазки маленькие, колючие. Недобрые.
– Самось! Не ругайся. Скажи: Андрей правду говорит?
– А то… Наш ён. Палесски. Но чужы. Быццам внутри яго свой нячысцик сядзиць. И пра Белуна правда. Стары и дурны ёлупень. Не мог ближей хлопца адправить!
Я присел на корточки и протянул к нему руку. Самось зашипел и шлёпнул меня по пальцам.
– Андрей! Это же не кот и не собачка, а домовик. Домашний эльф! – рассмеялся Майкл-Михась. – Ты бы ещё ему кис-кис сказал и почесал за ухом.
Зелёный насупился и полез обратно в «турму», из которой только что вылез с нескрываемым облегчением. Меня же удивило другое.
– Домовик? Почему не в доме?
– Так переводят нас, скоро. В Великобританию. Там наш новый дом, пусть на время. А с моей семьёй Самось не ужился. Говорит – неряхи они. Придирается.
Я вернулся на скамейку.
– Ты что-то говорил о работе.
– Конечно! Андрей, ты же из лётного состава!
– Ну да. Буду весьма полезен на борту бомбардировщика, оборудованного бортовой вычислительной машиной «Орбита-10ТС-42» и комплексом курсовертикалей «Румб-1Б». Лет через сорок-пятьдесят их, наверно, изобретут. Запасись терпением.
Конечно, в Англии имеет смысл как-то извернуться и перебраться в истребительную авиацию. Уж что-что, а «спитфайр» я никогда не забуду. Как раз начался сорок третий, любимая
пятёрочка MkV меняется на девятую серию…Но тем самым нарушу наказ Юры доверять естественному ходу вещей.
– И что? Основы пилотирования и навигации ты знаешь. Уверен, аппаратура сейчас более простая, чем в твоё время, освоишь мигом.
– Наверно… Но не в этом дело. Слушай, ты в гораздо большей степени Майкл, чем Михаил. Я же до самых печёнок терпеть не могу американские военно-воздушные силы.
– Почему?!
Пришлось рассказать. Не всё, конечно. Про сбитых янки в Корее и Вьетнаме не стоит, любой толерантности есть предел. Достаточно было про идеологическую накачку в ВКС России. Про то, как американский асс-задница едва не угробил андрюхин самолёт, зацепив за крыло. Как русские сами пугали флотских, выпустив шасси и закрылки с заходом на посадку на авианосец. Несётся такая дурища, немногим меньше Б-52, на кораблик, вдруг показавшийся крохотным, потому что крупнее Ф-4 палуба ничего не принимает, размах крыла куда больше, чем ширина авианосца на миделе, и «тушка» непременно зацепит правой плоскостью за надстройки… Американцы на палубе разбегаются словно тараканы ночью в кладовке, когда неожиданно включили свет, Андрюха с вторым пилотом рогочут от пуза. Штурвал на себя в последний миг, едва не срубив крылом их антенны.
В общем, обмен вежливостью и ненавистью обоюдный.
– По моему глубокому личному убеждению, американцы – надменные и самоуверенные засранцы. Убеждённые, что они и только они несут миру подлинную демократию, высшее счастье для каждого, и готовы перебить всех нахрен, кто сомневается в их политике гуманизма, мира и добра. И если ты, Мишаня, добровольно и с песней влился в их ряды, могу только посочувствовать.
Действительно – не хочу ничего подобного. Мне не надо такого счастья. Лучше уж в пехоту, высадиться в Нормандии, дойти до Эльбы и тихо перебраться в СССР. Бабтя сейчас молодая ещё, скрывается от немцев на дальнем хуторе среди болот. Вот найду её…
Нельзя! А вдруг изменю что-то важное? Она не встретит деда Кузьму, не родится у них сынок Ян, записанный по-русски Иваном, андрюхин отец. Возникнет парадокс, описанный теоретиками. Правда, никому из теоретиков не встретился дед Белун, чтоб проверить гипотезу на практике.
Или зря волнуюсь? Это – параллельный мир, подведомственный тридцать четвёртой канцелярии, и даже если пристрелю предков местного Андрея Полещука, никаких парадоксов не возникнет…
– Я тебе главного не сказал, – Михаил бросил основной козырь на стол. – Собирают команду из полешуков. Тех, кто может обратиться к духам лесов и болот, когда уж полный звиздец настанет. Трудно сейчас. Немцы на Волге. Японцы по всему Тихому океану. Хватаемся за каждую соломину. Вот и возникла идея у одного имеющего вес человека создать очень особенный экипаж бомбардировщика Б-17 «Флаинг Фортресс». Только из наших. С корнями из Полесья Российской империи. Оттого и тебя приметили, благодаря рапорту шерифа. Ты же против немцев, правда? А в Советскую Россию не попадёшь.
Какую-то струну он во мне задел… Радиатор пробит, и машина летит на честном слове и одном крыле…
– В войне с немцами победим и без всякой магии с нечистиками, – заверил я его. – В сорок третьем начнутся массовые американские бомбардировки Третьего Рейха. Красная армия разобьёт немцев под Курском. Берлин возьмём в конце апреля сорок пятого, Япония сдуется к концу августа.
– Твои сведения о будущем бесценны. И абсолютно бесполезны, потому что в них никто не поверит. Разве что я и несколько парней в экипаже «Кикиморы». Да ещё домовик Самось. Остальные ни за что. Потому – сами, сами.