Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Луна, отражаясь в зеркале озера, освещала окружавший его лес, расплескивая голубой свет дальше на верхушки елей и лиственных деревьев, покрывая их серебристым покровом. Олег, развалившись на бревне со спинкой, пил юшку 5 , делая длинный глоток, горячего густого бульона. На тарелке, стоящей на скамье, парилась большая деревянная тарелка с вываленной на нее рыбой, рядом такие же с нарезанным хлебом, солеными огурцами, помидорами, квашенной капустой. Костер догорал, и в него кинули еще пару полешек, в углях закопанные несколько картофелин, уже почти допеченных, должны были стать особенным деликатесом, который попросил Роман:

5

Жидкость в ухе.

– Не…,

ну, где ты в ваших этих столицах такое увидишь?!… – Человек, отпущенный на время бесом, не сразу понял, где находится, что происходило с руками, болящими ужасно, откуда порезы и синяки. Он и на вопросы не мог ответить, по поводу какой-то шахты, пункта управления, что-то произнося невпопад и нехотя. Списав на очевидную усталость, Олег отстал, и обратился к его душе, обращая внимание на красоту:

– Ты посмотри, какая Луна! Штиль…, а какие звезды! Завтра проснешься, сразу обрати внимание: позади дубы, справа маленькая аллейка, а мы на большом кургане, наверняка захоронение древнее, здесь даже трава на самом верху растет, хоть и густо, но не высоко, будто стрижет кто-то. Есть южнее еще одно Острешно, но там уже «матка», в смысле все ракеты туда сначала доставлялись, очень ядовитое место, до сих пор лучит. Хотя красивое и тоже с озерцом.

– Нет. Тут в самый раз…

– А ты чего делать то собрался? Раскопался не на шутку. Там же не электроники, ни техники, ничего не осталось. Зал, конечно, прикольный… Но грязный, мокрый, неустроенный.

– Заимочка…

– С дуба, что ли рухнул! Там ни реки, ни озера, ни красоты, да поди еще и радиация лучит. Хотя мне-то, что… Картофанчик, кстати, готов… Подумай, куда завтра двинем…

– А где жертвенник?

– Да что ты все заладил? Да хрен его знает, он вообще-то существует? Да и вообще тебе жертвенник нужен или аномальные зоны…

– Да ты все об этих зонах говоришь, а мы и в одну еще не попали.

– Аномальную говоришь… Ты ночи дождись и в полночь к речке подойди. Там…, вооонна… мосточек видишь, старенький деревяненький? Вот по нему аккуратненько, чтобы не распугать никого, пройди, и застынь на минуту-другую. Как вода успокоится от кругов, смотри внимательно сквозь воду на камень… – там на дне лежит…, пока лицо не увидишь…

– И чего?…

– Ну дальше увидишь. Одно могу сказать, это будет твой идеал женской красоты… только не заговаривай с ней… – Роман сразу подумал о матери и моментально распалился в своем воображении видениями из прошлого. Не в состоянии ждать, он подскочил, забыв об усталости, побежал к озеру.

– Да рано еще – в полночь! Вот сумасшедший! Господи помилуй!… Картоплю есть не будет, наверное, и зачем я ее извел. Ладно, съем парочку. Ну как же здесь красиво! Как раз и холм точно по срез елей на противоположном берегу – прямо бесконечность. Надо молитовку почитать… – Молитовки были краткими, а сон навалился сразу, едва он успел разложить походную раскладушку и забраться в спальный мешок, решив спать под открытым небом…

Мой дорогой читатель, наверняка, удивляется, какой-то странной не прозорливости Олега. Конечно, зная, что за человек Смысловский (наверное, даже не верится в возможность существования такого), можно и нужно опасаться, но люди приземленные, обладающие опытом, умеющие уважать чужие странности, а странен в чем-то любой из живущих на земле, часто умеют смотреть на неординарные увлечения сквозь пальцы. Люди вообще со временем привыкают воспринимать и оценивать других, через призму ни столько опыта вообще, сколько опыта реакции своей личности на внешние обстоятельства и воздействия. Такое часто случается, когда человек имеет очень ограниченный круг общения и у него не хватает экспериментальной подборки, достаточной для каких-то выводов, которые мозг делает сам собой. Когда же перед человеком то и дело пробегают десятки характеров, сотни реакций, тысячи примеров, а еще, если все это проходит под пристальным вниманием сознания, что бывает в обостренной стрессовыми нагрузками жизни, мозг без устали анализирует, выбирая наиболее удачные пример для выживания в тяжелых условиях.

Это всегда спасительно, в особенности, если человек способен воспроизводить импровизируя, вынимая из памяти и складывая сразу несколько, ранее видимых характеров, их реакций, добавляя свое индивидуальное. Идеальным здесь примером могут быть арестанты, пробывшее долгое время в заключение. После десяти лет отсидки

способные анализировать и подмечать, настолько хорошо ориентируются в любой ситуации, что для них безвыходных или трудных ситуаций, из которых они не могли бы найти выход или завести нужную личность в тупик, просто нет. Такие легко обосновывают свои поступки, неизбежность случившегося и даже доказывают пользу, при явном вреде, легко имеют явную выгоду там, где другой попал бы впросак.

Олег, несмотря на свою кажущуюся простоту и легкую веселость, достаточно внимательно наблюдал за своим подопечным, но ничего пока, кроме растерянности и не конкретности своего желания не видел. По характеру Роман был в принципе мягким человеком, его явная нерешительность была обоснована отстраненностью от людей, он действительно очень не любил находиться с кем-то, кроме матери. Его страсть сделала из него человека, предпочитающего ходить с коробкой своих ограниченных интересов на голове, при том, что бы ни он никого не видел, ни его внутренний мир был недосягаем даже для насекомых.

Он не интересовался нормами морали и нравственности других, возможно и не очень задумываясь о существовании других форм и правил бытия, его кастрированные и изуродованные с детских лет въелись, срослись с его сознанием, ставшим идеальным плацдармом для дислокации на нем одного из самых страшных бесов, научившихся с самых первых времен заставлять приносить себе в жертву одних людей другими. Гастрономические предпочтения этого врага рода человеческого, искушенного языческими жертвоприношениями на разных континентах избирали всегда более чистое и светлое в духовном плане. Большего успеха он достиг, нося имена Валаала, требовавшего приносить себе в жертву каждого первого ребенка, родившегося в семье, который и погибал в пылающем огнем зева металлического быка.

При этом он был не в состоянии повлиять на не подчинившихся, но с лихвой отыгрывался на поклонявшихся ему, меняя такую жертву на временное оставление такого человека в покое. Он создавала препятствия, приносил болезни, плел интриги, привносил скорби, искушал – представьте, как просто будучи причиной несчастья, ослабить его! Люди настолько забыли Бога, что, вместо того, чтобы искать защиты у Создателя, тем самым отобрав свою зависимость у сатаны, отдавали свою душу на вечную погибели, лишь бы здесь чем-то обладать или напротив, чего-то избежать.

А ведь в благоденствии народ может жить, находясь в соблюдении Завета с самим Предвечным!…

Итак, Олег ощущал интуитивную настороженность, но, не видя решительности и понимания самим Романом цели своих поисков, оставался спокойным. Смысловский же, как заметил читатель, действительно, поначалу, был не в состоянии охватить не замысел, ни цели овладевающим им дьявола. Но вся власть на земле, раздаваемая от зла, в руках воинствующего духа злобы, и одно его присутствие в человеке делает его сильным, превозносит над другими, делая совершенно необоснованно суперчеловеком. Соответственно и меняются качества индивида, причем происходит это в момент, осознания принадлежности власти. Мало кто из живущих способен остаться прежним, не поддавшись такому искушению, но поддавшиеся часто теряют разум, точнее их разум уступает место стремлениям демона, внезапно находя в его целях не только нечто великое, к чему несчастный может быть причастен, принимая это за небывалую честь, но и с восторгом своего эгоизма и гордыни, если здесь уместно это слово, считает себя ему равным и работает своими страстями и пороками, считая только такое свое существование неопровержимо верным.

Можно сказать, что за день, Смысловский, преобразившись до неузнаваемости, трансформировался из растерянного приверженностям своим страстям, в шныря зла, и еще через сутки стал воином, ищущим непобедимости, что конечно, ему было обещано, вместе с бессмертием и, по отходу в мир иной, лицезрения и приближенности к самому падшему ангелу Деннице, низверженному в самое чрево ада в ветхие времена.

От одной такой мысли даже неверующий и невоцерковленный человек покрывается холодной испариной, патологический больной, наверняка обратит внимание, поскольку самодостаточному не нужна власть, но духовный покой, не знающему меры, нет и полного вдоха без власти, такой стремиться стать хозяином своей жизни явно, при полном порабощении своей души. Свободный духом не может быть рабом в рабстве, но любой рабовладелец зависим от многого, чему и раболепствует – его божки в его страхах, им он и жертвует…

Поделиться с друзьями: