Демон ночи

– У меня сейчас нет времени, меня ждут к ужину. Не могли бы мы обстоятельно поговорить сегодня вечером? Мне кажется, у тебя сейчас вовсе не игривое настроение. И тебе не удастся склонить меня к играм, будучи в таком скверном расположении духа.

Он грубо оттолкнул ее от себя.

– Проклятая девчонка! Да, ты права, я не настроен теперь играть. Но ты ведь знаешь, что под игрой я подразумеваю мучения. Не думай, что я намерен удовлетворить тебя, как ты того хочешь, дьявольская похотливая шлюха! Я собираюсь замучить тебя так, чтобы ты на коленях умоляла меня дать тебе то, чего ты так жаждешь – да, это я сделаю! Ты будешь рыдать от вожделения, Ванья, но ты ничего не получишь, а потом я…

Он не закончил свою мысль.

– Убьешь меня? – холодно спросила она. – Могу я теперь одеться к ужину?

Он в бессилии стиснул зубы, ему так и не удалось сломить ее.

А Ванья продолжала:

– И почему ты вообще вбил себе в голову, что я хочу тебя? Ты сделал мне мало приятного.

Она отвернулась, чтобы надеть через голову юбку. А он в тот момент запустил руку к ней под нижнюю юбку и ощупал ее между ног. Это произошло так быстро, что Ванья не успела увернуться.

– Не хочешь? – с триумфом воскликнул он. – У тебя там все течет, как в канаве!

Ванья пришла в такую ярость, что уже не отдавала себе отчета в том, что делает. Она ухватила его набедренную повязку и наткнулась на огромный поднятый член. И она тут же отдернула руку, словно обожглась.

– У тебя нет причин для триумфа, – сказала она, наконец натягивая на себя юбку. Она вся дрожала от возмущения, и в то же время не могла удержаться от смеха. И, будучи не в состоянии побороть этот смех, она бросилась к двери, мимо озадаченного Тамлина.

Держась за дверную ручку, она сказала уже серьезно:

– Я так мечтала снова встретить тебя, Тамлин. Мне так хотелось побыть с тобой. Я думала не только о том, на что ты сейчас настроен. Неужели мы будем смотреть друг на друга только между ног?

Глаза ее сверкнули. Закрывая дверь, она заметила, что он смеется. Однако он с такой силой ударил кулаком по двери, что задрожали стены.

Малин и Пер пришли, чтобы поздравить ее с приездом. Все были рады и счастливы, наперебой обсуждали происшедшие события. Особенный интерес они проявили к юной Петре, которую Ванья пыталась спасти на берегу.

– Допустим, ребенок этот был уродлив, – сказала Малин. – Но ты уверена в том, что это ребенок Людей Льда?

– Разумеется, да, – ответила Ванья. – Пропорции тела этого ребенка были совершенно нарушены.

– А плечи?

– Они были широкими и острыми. Лицо напоминало лица наших худших меченых. К примеру, таких, как мой отец Ульвар. А впрочем… Вы посмотрели бы на его руки, на его ноги и все его тело! Лично я никогда не видела таких уродцев. Так что не надо подводить под это какие-то теории!

– Да, конечно, – согласился Хеннинг. – Откуда мог взяться такой ребенок? Я имею в виду, если он относится к нашему роду. Ванья, ты слышала, что Кристоффер удостоен похвалы за успехи в своей профессии? Все говорят, что он стал хорошим врачом. Он выучился на хирурга.

– Да, я слышала об этом. Хорошо иметь в семье врача. Бесплатные консультации и тому подобное.

– Судя по твоему виду, ты не нуждаешься в консультациях врача, Ванья, – с улыбкой заметила Малин. – Никогда я не видела тебя такой свежей!

– И красивой, – галантно заметил Пер. – Пора бросать за угол дома кошелек, Хеннинг! Того и гляди явятся женихи! Повалят толпами!

Все добродушно рассмеялись. Ванья же чувствовала угрызения совести.

Все так приветливы друг с другом, и она счастлива снова оказаться дома, поговорить с близкими людьми, понимающими ее с полуслова; она уже побывала в хлеву и на конюшне, у ее ног теперь лежала собака Пера, но мысли ее были заняты совсем иным, так что ей временами становилось трудно уследить за ходом беседы.

Не лучше стало и оттого, что неожиданно вошел Тамлин. Он уселся на буфет прямо перед ней и не сводил с нее глаз, тогда как все остальные продолжали весело болтать.

Внезапно он взялся за свой член и провел по нему рукой, дойдя до сердцевидного кончика. Поскольку он был уже взрослым мужчиной, его член тоже приобрел должную длину и толщину – один его кончик был размером с обычный мужской член. Он принялся делать бесстыдные движения рукой, при этом иронически улыбаясь Ванье.

Она чувствовала, что краснеет и бледнеет попеременно, она пыталась перевести взгляд на что-то другое, но бесполезно: ее взгляд неотвратимо устремлялся к нему. Он направлял головку члена в ее сторону и при этом слегка покачивался, словно добравшись до ее потайного места, как он это проделывал, когда они были еще детьми.

Когда ужин, наконец, закончился, Ванья обливалась холодным потом.

Мать и отец уехали на всю ночь. Малин поинтересовалась, не переночевать ли ей вместе с Ваньей эту первую ночь, но Ванья смертельно боялась этого. Тамлин стоял в прихожей позади нее, время от времени прикасаясь к ее спине своим великолепным членом. Он явно давал ей понять, чтобы в доме никого не было.

– Спасибо, Малин, но вряд ли я смогу составить тебе приятную компанию. Я устала с дороги и думаю только о том, чтобы лечь в постель.

– Да, конечно, я понимаю. Увидимся завтра утром. Ты ведь придешь, как обещала?

– С радостью!

Несмотря на явно эротические действия Тамлина, она хорошо понимала, что думает он вовсе не о таких играх. Он хочет остаться с ней наедине, это так, но только для того, чтобы жестоко наказать ее. И он проделывал все это только потому, что хотел увидеть ее безудержное восхищение им, а потом он намеревался нанести ей беспощадный и жестокий удар. О, теперь она его раскусила!

Она не могла бы отрицать того, что напугана. Смертельно напугана! В мыслях его была вовсе не эротика, нет! В мыслях его была смерть! Он думал о мести и наказании, потому что из-за нее он терпел унижение и был отвергнут всеми.

Нет, о страсти к ней он думал в последнюю очередь.

Но она знала, что у нее есть одна зацепка. Он не мог убить ее, не узнав, кто она такая.

Наконец все ушли. В доме стало тихо. Мимоходом взглянув на Тамлина, Ванья пошла запирать все двери, чтобы хоть как-то протянуть время. Он медленно следовал за ней. Спокойно и целенаправленно. У него было время, чтобы ждать.

Наконец она оказалась в своей части дома.

Она шла в свою комнату, как на эшафот. Да ведь так оно и было на самом деле!