Демон воздуха

Теперь я стоял на коленях, а мои враги возвышались надо мной. Я ждал удара ножом и только смутно понимал, что делается вокруг. Будто сквозь какую-то пелену я видел суетящиеся фигуры и слышал возбужденные голоса.

— Теперь я его точно прикончу! — Как и в прошлый раз, на лодке, Туманный перестал прикидываться жрецом и говорил отчетливо. Только я почти ничего не соображал из-за такого неожиданно острого поворота событий.

— Нет, нельзя этого делать! — возражал парень. — Мы сначала должны узнать!..

Потом до меня донесся звук удара, громкий вскрик, и одна из падавших на меня теней исчезла.

Я понял, что Проворный исчерпал все свои аргументы.

А еще через мгновение я почувствовал затылком холодное прикосновение ножа.

— Наконец-то! — прошипел Туманный. — Как долго я ждал этого момента!

Вдруг я снова услышал возглас Проворного — сдавленный, пронзительный и полный слез, но очень отчетливый:

— Смотри, вон она идет! Лилия!

— Что-о?! Где?

Я почувствовал облегчение, когда мой мучитель отпустил меня и вскочил на ноги. Пользуясь случаем, я поднялся и побежал прочь наугад, пока Туманный не спохватился и снова не бросился на меня.

— Да где она? Не вижу! Врешь ты все! Смотри, безмозглый ублюдок, из-за тебя он удрал!

Я слышал, как шлепали сзади сандалии Туманного, но уже успел порядком от него оторваться.

Он прекратил преследование и закричал:

— Стой! Держи его! Держи вора!

Тут же я увидел, как в проходе между рядами возникли две мускулистые фигуры. Оба человека замерли, глазея на разыгрывающуюся перед ними сцену, несколько мгновений решали, как поступить, потом побежали мне навстречу.

Я остановился — почти содрал кожу на босых ступнях. Сзади меня преследовал взбесившийся тип с ножом, орущий: «Держи вора!», а навстречу неслись два рыночных стражника, в чьи обязанности входила поимка воров. Времени на раздумья у меня не оставалось — иначе я бы не сделал такой глупости.

Одним прыжком я попробовал перемахнуть через циновки с украшениями в соседний проход. Я-то надеялся, что, выбравшись на свободное пространство, смогу удрать, но вместо этого только треснулся рожей об землю да разнес в пух и прах чей-то лоток.

Я пытался встать на ноги, когда по ушам мне больно резанул пронзительный старушечий крик, а на спину и на голову градом посыпались тумаки. Меня подняли и скрутили мне руки, не переставая наносить удары. Старуха продолжала вопить и злобно браниться, а потом меня чем-то огрели по голове, и я потерял сознание.

ШЕСТОЙ ДЕНЬ НОЖА

Глава 1

— Не вздумай дрыгаться! — раздался женский голос.

А я и не помышлял. Мне казалось, что я уже пытался пошевелиться когда-то очень давно, но боль, тошнота и какое-то противное ощущение внутри моего организма свели все мои потуги на нет.

К тому же я понимал, что скоро умру. Так зачем же дергаться, если все равно ничего не поможет? Я попробовал не дышать из-за боли в ребрах, но добился лишь более мучительных ощущений. И все же я сумел забыться. Я почти полностью отключился, но тут же очнулся из-за резкой боли — словно в меня воткнули обсидиановый нож.

— А ну не дергайся! — Снова тот же голос. Что-то тяжелое навалилось мне на плечо, придавив меня к земле. — Рот открыть можешь?

Я только мычал в ответ, потому что мои губы и язык распухли из-за того, что я их прикусил.

— Ну-ка попробуй выпить вот это.

Я не видел, что мне предлагают, так как не мог поднять веки.

— Выпей! Поможет. Ребра будут не так болеть.

Жидкость потекла мне в рот, проливаясь по щекам и подбородку. Вкус у питья был на редкость мерзкий, напоминал блевотину и обжигал глотку.

Я закашлялся. И от новой боли у меня совсем перехватило дыхание.

— Ну-ка выпей еще немного, — снова послышался этот низкий грудной голос, в котором угадывались обольстительные нотки.

Я был слишком слаб, чтобы отказаться от зловонного пойла. У меня не осталось сил даже выплюнуть его.

— Ну а теперь спи, — сказала женщина.

И я уснул.

Проснувшись, я сумел немного приоткрыть глаза. Передо мной маячили какие-то смутные очертания, тени и пятна яркого света, сливающиеся в одно целое, все вокруг имело красноватый оттенок. Я затруднялся понять, что вижу перед собой, пока не придумал зажмурить один глаз. Сразу же вся круговерть исчезла, и я сообразил, что нахожусь в каком-то доме, а по бликам догадался, что на улице либо светает, либо вечереет.

Голова раскалывалась от боли, я снова закрыл глаза и застонал.

Рядом со мною кто-то зашевелился — хоть в ушах у меня и звенело, но я расслышал этот слабый звук. Чья-то рука приподняла мою голову, мне приложили ко лбу какую-то теплую, густую кашицу, от которой начало щипать кожу. Я снова застонал. Когда жжение поутихло, я почувствовал, как чьи-то проворные умелые пальцы накладывают мне на голову повязку.

— Говорить можешь? — Это был все тот же женский голос.

Я только замычал в ответ.

— Ну ладно. Отдыхай. Здесь ты в безопасности.

Очнувшись, я обнаружил, что нахожусь в какой-то крохотной комнатушке совершенно один — только какая-то противная, неистребимая вонь составляла мне компанию.

Я лежал на спине посреди комнаты, устремив взгляд в потолок. Теперь мне наконец удалось разлепить веки, правда, смотреть тут оказалось не на что, кроме серой штукатурки. Повернув голову набок, я принялся изучать глазами стену, но и здесь не встретил никакого разнообразия, если не считать двух огромных расплывшихся пятен, судя по всему, образовавшихся от сырости. Им надо бы починить крышу, пока не начались летние дожди, подумал я и повернулся в другую сторону.

На противоположной тоже испачканной пятнами стене я разглядел какие-то малюсенькие огоньки — они напоминали звезды, только располагались как-то слишком уж равномерно и горели не так ярко. Я прищурился, пытаясь их рассмотреть. Несколько раз моргнув, я всмотрелся в них, и постепенно они выстроились в две параллельные линии, пространство между которыми заполнила такая чудовищная боль, словно кто-то пытался вогнать деревянный колышек в мою голову. Меня замутило.

Я безвольно откинулся назад и снова уставился в потолок. Потом закрыл глаза и судорожным глотком отогнал подступавшую тошноту. Так я и лежал неподвижно в потемках, пока противная слабость не отступила.