Демон

— Так-то лучше, — пробормотал он. — Я предпочитаю, когда ты не болтаешь без умолку. Ты получишь ответы на свои вопросы, когда придёт время.

— А мне глубоко плевать, что ты предпочитаешь, — ответила я своим самым сладострастным тоном. И вновь он выглядел едва ли не забавляющимся. — И что такого чертовски смешного?

— Твои выражения.

— Не хочешь объяснить?

— Нет.

Я довольствовалась тихим рычанием. Я даже не спросила, собирался ли он позволить самой себе заказать на этот раз. Я сомневалась в этом. Вероятно, это лишь заставляло его чувствовать превосходство, затыкая меня, а я до смерти устала от этого. Я могла быть такой же молчаливой, как и он, даже если мне это было несвойственно. Опять же, я не знала, что на самом деле было свойственно мне.

— Не уверен, что "до смерти" верное выражение.

Я подскочила на месте.

— Только не говори, что ты читаешь мысли.

— От случая к случаю, — сказал он, словно это был просто скучный эпизод. — Тебя возмутительно легко читать, — а затем добавил: — Ты же знаешь, что ты не смертная.

Я уставилась на него в изумлении, а затем вспомнила, что я должна была быть неким демоном.

— Полагаю, так называемые демоны бессмертны. Тогда как ты сможешь убить меня?

— Бессмертные могут быть убиты только другими бессмертными. Не человеческими средствами или природными явлениями. Ты не можешь утонуть, только если я не буду держать тебя под водой.

— Несомненно, это твоё заветное желание, — сказала я.

По крайней мере, я нигде не видела воды в этом тёмной, депрессивном городе.

Он не ответил, поскольку явился официант, нагруженный тарелками, которые, насколько я могла сказать, мы не заказывали. Еда была ужасного вида — серое мясо в сером соусе, бледная картошка и серо-коричневые овощи. Даже вино выглядело мутным. Но пахло очень хорошо, и только это имело значение. У меня был выбор. Я могла позволить ему запугать меня, отказаться есть, сидеть здесь в мрачной тишине. Или я могла поесть.

Я поела. Вкус был божественный, настолько хороший, что я закрыла глаза и простонала от удовольствия. Обычно я не была большой фанаткой тяжёлой немецкой кухни, но это блюдо было чертовски прекрасным, что я рискну множественной закупоркой артерий ради этого. Я взглянула на его тарелку. Не так много еды на ней, и внезапно у меня возникло ужасающее подозрение, что они дали мне не ту тарелку. Его тарелка очень сильно походила на диетические блюда, с которыми я просуществовала большую часть своей жизни. Той жизни, что могла вспомнить.

Я отложила вилку.

— Они мне дали не ту тарелку?

— Нет. Ты сказала, что была голодна. Я всегда мало ем.

Я собиралась спросить его откуда они узнали, что принести, но вместо этого взяла вилку и запихнула в рот побольше еды. В эту игру могут играть двое.

Я молча ела, неторопливо, смакуя каждый кусочек, пытаясь не замечать, как он ковырялся в своём скромном блюде. Он не был таким худым, как при первой нашей встрече. Он немного прибавил в весе, и на руках прорисовывались мускулы. Сильные руки. Но я и так это знала — он непринуждённо нёс меня, летел со мной...

Нет, это было неправильно. Бог его знает, откуда появилась у меня эта мысль, но она была смехотворной. Стоило мне закончить своё плотное блюдо, почувствовать, что я не совсем сыта, передо мной поставили малиновое пирожное и кофе. Я взглянула на него.

— Никакого подкупа шоколадом?

Это была проверка.

— Тебе никогда не нравился шоколад, — ответил он, давая мне ещё один кусочек информации.

Меня очень подмывало потребовать сливочное мороженое с горячей помадкой, но он как всегда оказался прав. Я не любила шоколад. Я понятия не имела, откуда он знал такие подробности, незначительные детали человеческой жизни, но он знал. Не стоит недооценивать его.

У нашего столика появился метрдотель, когда я закончила с десертом и кофе, и я ожидала увидеть счёт, незаметно положенный у локтя Азазеля. Но никакой аккуратной брошюрки не было в руке Эдгара.

— Он знает, что вы здесь, — произнёс мужчина полушёпотом. — Он хочет видеть её.

На лице моего компаньона промелькнуло раздражение.

— Ей требуется время.

— Это не пожелание, мой лорд.

Азазель бросил плотную льняную салфетку на стол. Другой мужчина вздохнул бы от безысходности. Азазель же просто выглядел ещё более равнодушным, если такое могло быть возможным. Он поднялся и опустил на меня взгляд.

— Пошли.

Я уже начинала ненавидеть это словно, произнесённое его холодным, командным голосом.

— Я не закончила.

Если честно, я объелась, чтобы ещё что-то съесть, но я решительно настроилась бороться с ним на каждом шагу.

— Ты закончила.

Он протянул мне руку, но я умудрилась ускользнуть с её пути, поднялась и едва не опрокинула кресло в спешке не позволить ему схватить меня. Теперь за нами наблюдали посетители, исподтишка, и мне стало интересно, было ли дело в хороших манерах или нечто именно в Азазеле заставляло их действовать с оглядкой. Или возможно, они просто были так умотаны, что не особо-то и волновались.

Я быстро огляделась по сторонам, гадая, если тут кто-нибудь, кто сможет мне помочь. Но когда я попыталась хоть с кем-то встретиться взглядом, все отворачивались, словно я была непристойной. Я запыхтела от досады. Я была сама по себе, но это было не в новинку. Я пережила тысячи... декад...

Нет, это было неправильно. Я пережила многие годы без чьей-либо помощи, переживу и это. В конце концов, я умудрилась вырваться из прошлой ловушки, которую он соорудил для меня. К счастью, это произошло по его благосклонности, хотя мне ненавистно было так это называть. Его угрызения совести.

Эта новая ситуация была не совсем такой безвыходной. Он не угрожал убить меня, по крайней мере, до сих пор. Обстоятельства обещают быть лучше.

Из нас получилось странное шествие, метрдотель шёл впереди, поведя нас через дверь в задней части обеденного зала через лабиринты тёмных, узких коридоров. Азазель шёл позади меня, чтобы не дать мне убежать. Вряд ли это было необходимо — куда я сбегу? Я постаралась проигнорировать растущую панику, когда мы всё дальше и дальше углублялись в нутро здания. Если я собиралась встретиться лицом к лицу с кем-то, кто мог склонить своей воли устрашающего Азазеля, тогда это создание должно быть и в самом деле жуткое.

Наконец мы остановились у огромной, невзрачной двери. Наш гид постучал, а потом открыл дверь, и не слишком нежный толчок от Азазеля толкнул меня вперёд.

Я оказалась в уютной комнате с расставленной по ней удобной мебелью, огонь полыхал в камине, кипы книг расположились почти на всех поверхностях. "В такой комнате кто-то захотел бы провести дождливый полдень", — подумала я, ища глазами обитателя.

Сначала я его не увидела. Он сидел в раздутом кресле, оно было единственным в этой уютной комнате. Он был очень старым, с елейно седыми волосами, заправленными за уши. Он был бесцветен, как и все остальные в этом месте, и я задалась вопросом, не случится ли это со мной и моим похитителем, если мы пробудем здесь достаточно долго. На нём была некая роба, и в воздухе витал успокаивающий запах курительного табака из трубки. Странно, вот почему сигареты и сигары пахли противно, а дым из трубки пах благородно и успокаивающе.