Демониада

— Как бы это ни выглядело, я рада, что она взбодрилась.

Диего улыбнулся и приобнял Лику за плечи.

Ильвир и граф Виттури шли позади в молчании.

Настина спина была испачкана в земле, да вся она была в земле и грязи, мокрая, но пока она смеялась, болтая с призраком, он был спокоен. В сущности, сейчас они были похожи: его ненавидели ангелы и демоны. И ее, похоже, тоже хочет использовать то одна, то другая сторона. И если она выберет его сторону, то станет, как и он, изгоем. Изгоем, как и все они: Лика, Цезарь, Локи, Диего. Все они сделали выбор в его пользу. И если она окончательно встанет на его сторону, как предать ее? Как принести в жертву ради спасения остальных? Раньше это казалось просто. Теперь с каждым разом все сложнее. Доверчивость, с которой она шла к нему, поражала.

Ведь она уже не слабая девчонка, которой так легко вскружить голову на балу. Но когда она смотрела на него теперь, когда с глаз спала пелена очарования, которым демоны любого ранга, от инкуба до Люцифера, пользуются практически постоянно, он знал, что по-прежнему важен для нее. И это было больно. Предать ее веру в него.

Горячие струи воды на ледяную кожу… Вот оно — истинное наслаждение. Измученные мышцы расслабляются, земля, запутавшаяся в волосах, превращается в мутную воду и исчезает в сливе. Это была долгая и изматывающая ночь. Хотелось упасть в кровать и забыться сладким сном под волшебным балдахином в доме графа.

Ступни болели от долгой ходьбы, встать ими на сухое полотенце — особенное удовольствие. Вытирая лицо большим полотенцем, Настя вышла из ванной и вскрикнула от неожиданности, увидев на своей кровати Папу Александра.

— Какого черта! — она поспешила прижать полотенце к телу.

Мужчина, все еще в папской тиаре, совершенно непринужденно рассматривал ее.

— Такое тело надо обязательно нарисовать. На месте твоего господина я бы задумался над этим. Изгибы хороши, эта линия бедра к талии как изгиб хрустального бокала или лука. Уверен, что груди у тебя тоже прекрасны. Я всего лишь призрак, могла бы и показать.

Настя никогда не была так близка к истерике.

— Ваше святейшество, подите вон! — она показала на выход.

Он медленно и с достоинством поднялся и уже подходил к двери, когда та открылась и на пороге появился граф Виттури. Настя взвыла, подскочив на месте и пытаясь прикрыться полотенцем.

— Прости! — он отступил и заговорил из-за двери. — Ты кричала!

— Скажи ему, чтобы не заходил ко мне в комнату! Иначе я его сама зарою! Там же, где и откопала!

Смех графа был ответом на это требование.

— Хорошо, хорошо. Родриго Борджия! Ты ее слышал, развратник старый!

— Я мужчина в самом расцвете сил, — обиженно просунул посередине закрытой двери голову Папа Римский. — И раз уж ты меня осязаешь, мы могли бы…

— Вооон! — Настя запульнула в голову подушкой с кровати.

Смех графа и призрака был ей ответом.

Настя залезла под одеяло и сама тихонько засмеялась. Угораздило же!

Она проспала до обеда. Было особенно приятно проснуться и осознать, что они смогли выбраться из ночных приключений без последствий. Правда, потом Настя вспомнила про призрака и со стоном уткнулась лицом в подушку.

Поздний завтрак проходил в столовой. Настя осторожно спустилась вниз, лелея в душе надежду, что Папе Римскому срочно понадобилось по делам в Ватикан. Но раз демон угрожал ему ладанкой, вряд ли Папа так уж свободен. А зарыть его и приговорить к заключению еще лет этак на четыреста, у Насти не хватило бы наглости. Призрак вчера явно наслаждался подаренной свободой, возможно, он сам подскажет, где его лучше оставить.

Светлая столовая была залита солнцем. Подавали оладьи, бутерброды и пончики с шоколадом. Лика, вся в шоколаде, весело смеялась над шутками Диего. Ильвир ел и читал одновременно. Граф Виттури стоял у окна и говорил с кем-то по телефону по- французски. Папа Римский Александр с интересом изучал репродукцию картины Боттичелли «Рождение Венеры».

Настя, надеясь, что призрак ее еще некоторое время не увидит, тихонько скользнула на свое место.

Ее желанию о спокойном завтраке не суждено было исполниться.

— Похожа на мою дочь Лукрецию, — кивнул на картину призрак и подошел к столу и сел напротив Насти. — Так что, великая грешница, расскажи мне, как ты пала в объятия демона.

Настя подавилась кофе, и он выплеснулся в блюдце. Все проклиная, она тихо возразила:

— Никуда я не падала!

— Ты служишь темным силам и злу, — настаивал Папа, торопливо крестясь. — Как он совратил тебя? Исповедуйся, а я, может, отпущу твои грехи. Если будешь истинно раскаиваться. Только подробнее рассказывай, ничего не упускай.

Глаза Папы Римского Родриго Борджия ака Александра весело горели. Столько в них было жизни, что просто невозможно было осознать, что он бестелесен и уже много веков как мертв.

— Он меня не совращал! — Настя в горячке возразила и только потом осознала, что ее слышали все. Почувствовав, как в ней поднимается удушливой волной стыд и ярость. — Да дайте уже мне поесть по-человечески! — возмущенно добавила она.

Папа Александр сделал разрешающий жест, и Настя схватила бутерброд с сыром. Она боялась поднять взгляд на друзей, и пауза за столом слегка затянулась.

— Вечером вылет в Париж. Там нас ждут Серж и Итсаску, — голос графа Виттури далекими грозовыми перекатами прозвучал в тишине столовой. — Диего, зайди ко мне, когда закончишь.

И граф вышел.

— Он в последнее время тобой особенно недоволен, — покачала головой Лика. — Почему?

— Я не знаю, — солгал оборотень. Он метнул взгляд на Настю, которая ела свой завтрак молча и задумчиво. Коса лежала у нее на плече, волосы блестели на солнце. Все было бы просто в этой жизни, если бы все они были, как она — людьми. Но даже на ее долю пришлось много испытаний.

— Мавр расстроен, — прокомментировал Папа Римский, когда Диего вышел.

— Он не мавр, — возмутилась Настя.

— Не возражай мне, блудница. Таким блондинки очень нравятся, как бы не совратил мою Лукрецию. Она чиста, как ангел.

— Она и есть ангел.

Папа Римский рассмеялся.

— Ангел заодно с демоном, где это видано?

— У нас современный мир, — с вызовом бросила Настя. — Мужчины порой женятся на мужчинах, женщины становятся священниками, почему бы ангелу не работать с демоном?

— Для ангела она слишком… привлекательна, — Папа Римский прижал ребра ладоней к груди и пожал воображаемый бюст.

— Ваше святейшество, да как вы можете! — она смяла салфетку и бросила в Папу Борджия. Салфетка пролетела мимо.

— Опять пошлит? — спросила Лика, с любопытством.

— Еще как.

Диего в столовую не возвращался. После завтрака Лика и Настя пошли прогуляться по Риму перед вылетом. Недалеко от особняка графа оказался Пантеон, и Настя затащила туда Лику посмотреть на храм всех богов.