Демонический культиватор 3

С другой стороны, а был ли у правительства страны иной выбор?.. Какие меры нужно было предпринять? Действовать еще жестче? Или наоборот — мягче?

Вскоре численность рабочего населения перестала превышать отметку в тридцать процентов от общего количества жителей страны, из которых более семидесяти пяти процентов были заняты в бюджетной сфере и напрямую не были способны поддерживать экономическую систему страны на плаву.

Крах казался неминуем, но его все еще можно было оттянуть во времени — государство стремительно начало подъедать резервные фондовые запасы в надежде на очередную трансформацию хозяйственной деятельности.

События шли в ускоренном темпе, и несмотря на форсированную вакцинацию с середины декабря по середину января — случаев заражения не становилось меньше — даже наоборот. Участились случаи осложнения при заражении вирусом, вызывающим «агрессивное помешательство», — как теперь стали выражаться СМИ.

Население по-прежнему не обладало полной информацией о «людях», которых Иньдуан прозвал «извергами». В то время как те начали образовывать свою закрытую общность, носящую ярко выраженный криминальный характер.

Вскоре и сами эпидемиологи поняли, что вирус мутировал — но время уже было потеряно.

Вдобавок, в отличие от стандартного варианта, как развивались бы события, имей он чисто биологическую природу, эта «мутация» сопровождалась изменениями организма и в духовно-энергетическом плане. Выражаясь терминами Иньдуана: пережившие вирус становились либо неосознанными культиваторами нулевого-первого уровня, либо в более редких случаях видоизменялись в сторону извергов, приобретая соответствующие потенциально опасные обществу качества личности.

Но в отличие от самых первых извергов — этот новый тип «пробужденных» упырей приобретал больший контроль над собой, их трансформация была обратимой, вследствие чего их еще труднее было отличить от обычных людей, особенно если те сознательно пытались скрыть свои преобразования. Технические средства не позволяли заглянуть в грудную клетку каждому человеку.

Впрочем, многие новоявленные изверги до конца не осознавали эти перемены в себе, а повышенную агрессивность и прочие изменения списывали на что угодно, в том числе на перенесенную вирусную инфекцию, но никак не на мутацию в энергетике организма.

КПО и прочие осведомленные государственные структуры, в которых уже имелись целые отряды СВЕРХов, довольно быстро поняли, что «мутация вируса» никак не влияла на тех, кто уже обладал внутренней энергией. Иными словами, все практики уже имели духовно-биологический иммунитет против инфекции и среди них не было зафиксировано ни одного случая заражения — впоследствии это было подтверждено на экспериментах — болезнь обходила культиваторов стороной даже при целенаправленном инфицировании. И у «успешно» переболевших появлялся постоянный иммунитет, что при нормальном развитии событий являлся бы лишь временным явлением.

По статистике теперь на сто случаев заражения семь было со смертельным исходом и столько же с «мутационным». «Пробудившимся» извергам в больницы попадать не следовало, поскольку там довольно быстро специально уполномоченные врачи выявляли у них «сердечную аномалию».

Неофициально таких пациентов ожидал перевод в «городской военный исследовательский госпиталь», а официально их записывали в случаи с летальным исходом. Впрочем, это было недалеко от правды, просто в большинстве случаев их смерть наступала не сразу и не от вируса… Хотя некоторые выживали — особенно если казались полезны или активно шли на контакт.

Но ровно до того момента как попадали в руки тех, кто знал, как максимально эффективно можно использовать их ядрообразное уплотнение в районе сердца.

Чтобы скрыть факт «пробудившихся», военные довольно быстро решили также не отдавать близким тела умерших естественным путем от вируса. Основным оправданием служила «высокая заразность» даже после смерти, что, в принципе, не было ложью — мутировавший вирус минимум еще несколько дней продолжал жить в теле носителя и в отличие от своего прародителя сохранял опасность для окружающих не только при прямом воздействии.

Несмотря на то, что народ не обладал достоверной информацией, он быстро понял, что больница теперь являлась самым крайним случаем и при первых и тем более легких симптомах лучше будет переждать дома и «заняться самолечением». С одной стороны — это слегка разгрузило государственное здравоохранение, а с другой — потенциально опасные субъекты еще больше углубились в тень.

Вскоре появились те, кто последовательно стал помогать им в осознании их новой природы.

И таким образом, по сравнению с первоначальным вирусом, добавляя мало кому известную неофициальную статистику по Объектам М и общее недоверие населения — количество среднесуточных смертельных исходов увеличилось на порядок от первоначальных значений.

Обычных «выздоровевших» пациентов пока что никак не затрагивали и не сообщали им информацию об изменениях в их организмах.

К сожалению или к счастью, у большинства людей духовно-генетическая предрасположенность к культивации, он же — талант — был настолько мизерным, что даже на пальцах показав им, что они теперь «не такие как раньше и имеют аномальный сгусток в районе брюшной полости» — даже в таком случае проявить свои способности без внешней помощи они в скором времени вряд ли будут способны, не говоря уже о том, чтобы попытаться сотворить «реальную магию».

Без нужной информации, знаний или самой простой базовой техники культивирования — не то что бросить вызов небесам, но даже по наитию культивировать выше третьего уровня было практически невозможно! Человеку.

Глава 102

Глава 102. Ты меня породила, ты меня и убьешь?

Посреди слегка опаленной, разрушенной и оледенелой приватной комнаты ресторана в воздухе, колеблясь снизу-вверх подобно призраку, в позе под углом к полу завис крепкий на вид мужчина в непримечательной одежде и с легкой небритостью на лице — белые вкрапления украшали его щетину, а также волосы на голове, придавая ему несколько странноватый вид.

Рядом с ним застыла почти полностью обнаженная высокая темноволосая женщина с горделивой осанкой, но немного усталым лицом — остатки обгоревшей одежды, такое ощущение, держались на ее идеальной, образцово женственной фигуре лишь по прихоти той же силы, благодаря которой женщина контролировала в пространстве тело мужчины.

Лицо женщины, несмотря на усталость, было словно высечено богом красоты — в ее южно-европейских чертах с высокой вероятностью нельзя было угадать принадлежность к какой-то определенной национальности. Но многие издалека приняли бы ее за уроженку Испании или Италии.