Демоническое притяжение

— Бананчик, ты даже представить себе не можешь, что я для тебя подготовила! — ласково пропела я, стреляя ему в бедро.

— Тьма, Мартышка! Я больше не поведусь на твое коварство! — взревел он из-за колонны, бесясь из-за того, что купился на голос и чуть показал себя.

— Обезьянье коварство? Где ты о таком слушал? — шутливо удивилась я, попыталась выглянуть и чуть не получила пулю в лоб. — О, нет! Это желтое, бананчиковое предательство!

— Какое предательство! Это не я тебе таким голосом говорил! — голос Брависа доносился с перерывом, и мне стало интересно, чем же он там занимается.

Над нами была деревянная крыша, а вокруг только эти деревянные колонны, за двумя из которых мы и вели «переговоры».

— Таким, милый? — я попыталась добавить в голос как можно больше… сексуальности? Наверное, да, именно так, сек-суаль-ности!

И пока я сама смаковала свой ставшим низкий голос, на меня сверху свалилось нечто. Точнее — некто!

— Бравис! — свалив меня с ног, а оседлал меня и приставил дуло к моей груди.

— Что? Хоть так потрогать! — с мальчишечьей улыбкой сказал он, а потом мигом перестал растягивать губы в белозубой улыбке и наклонился ко мне: — Ты такая беззащитная сейчас, Марта!

Его глаза сверкнули расплавленной сталью, а я закипела, пытаясь поудобней и как можно незаметней перехватить свое оружие. И его надо было срочно отвлечь.

— И что, ты меня убьешь? — спросила я, прямо смотря в серые глаза.

Он наклонился ко мне, дуло вжалось в тело еще сильнее, и он прошептал в мои губы:

— Обязательно.

Приятная дрожь прошла по всему моему телу, и я судорожно вздохнула.

— Так хочешь выиграть? — мой голос уже сам собой сел, изредка проскальзывала хрипотца. Что это? Я заболеваю?

— Так хочу поцелуй! — он так улыбнулся, что я чуть не забыла про все на свете. Его лицо приближалось, а я…

Мямля! — сказала я самой себе и выстрелила ему под ребра.

— Я выиграла, Бананчик! — сбрасывая с огромный усилием с себя скорчившееся от боли тело, я встала на ноги, и победно огляделась. Вокруг уже собрались все члены команд и донельзя довольная мадам Вольштейн.

— Выиграла команда Оранжевых! — громко возвестила она. — Марта, говори свое желание!

Я посмотрела на Брависа, который с шипением снимал с себя камуфляжный костюм, и ждала, пока он поднимет свой грозовой взгляд на меня.

И вот испачканная оранжевым пятном одежда летит в сторону, и передо мной встает Бравис, с видом такого гордого орла, что я ничуть не сомневалась в своей мести.

— Ты сейчас оденешь вот это! — я дала ему сверток, который все это время лежал у меня за пазухой. Подумав, я добавила, пока он меня не прибил — Разрешаю прямо на костюм!

И вот он — момент торжества! Все затаили дыхание, Бравис выходит из-за деревянной перегородки, за которой натягивал мое оружие мести, и встает переде всеми.

Адепты не могли даже вздохнуть. Даже мадам Вольштейн чуть не подавилась сигарой — ее вовремя спас Тони. А я торжествовала!

— Повернись, Бананчик! — сладким голосом пропела я, глядя в глаза, которые готовы были меня разорвать, склеить, а потом располосовать по новой. Они были черные, с красными прожилками, и неотрывно смотрели на меня.

И он повернулся, напряженный, как хищник, готовящийся к смерти. И тут всем на обозрения, на том самом шпионском белье цельного покроя, была выложена надпись из орешков, как у игроков демонических сборных по фаерболу:

«Альтер. Номер 2»

Все-таки хорошо, что я девушка крупных размеров. Иначе бы не налезло!

Я думала, что он меня сейчас задушит, но не двинулась ни на сантиметр, когда он медленно, очень медленно, подошел ко мне. Я заставила себя посмотреть в эти затягивающие глаза и смело встретить его слова. Но я совсем не это от него планировала услышать…

— Я спрошу только одно, Марта, — его желваки играли на скулах, и ком опустился в мой желудок, отчего стало не по себе. — Почему номер два?!

А, действительно, почему номер два? Выуживая из памяти события вчерашней антистрессовой посиделки, я могла смело сказать ответ — а потому!

Потому что быть номером один — слишком жирно ему будет, а просто какой-то абстрактный номер восемь или одиннадцать тут бы не подошел. И вот тогда мы с Дорой решили — будет номером два. Нам понравилось, а Бананчику, судя по всему — нет.

Меня его недовольная мина даже порадовала, но вот до чувства торжества было ой как далеко... А я так на него надеялась!

Вроде бы заставить мужчину надеть женское белье — что может быть позорней? Но Бравис стоял с таким независимым и злым видом, что мимо даже пташка боялась пролететь. Вот и адепты и не думали подшучивать или смеяться над парнем — никто не хотел попасть ему под горячую руку.

А тем временим от меня ждали ответа. Ну, раз ждут, тогда с моей стороны будет просто не красиво не ответить, да?

— Потому что не быть тебе номером один, Альтер, — я впервые назвала его по фамилии, и он скривился, как будто я вилкой по стеклу провела. А уже после до него дошел смысл моего ответа.

— Даже так, да? — мышцы шее демона были предельно напряжены, поэтому я только кивнула. Мол, да, так и есть, милый, ты все правильно понял!

Милый враг, то есть, ну, вы поняли, оговорчка вышла…

— Вот теперь, Марта, держись! — он и, правда, мне угрожал сейчас, представляете? Глаза пылают, ноздри раздуваются, завис, как сова над полевкой, и готов сцапать когтями.

Вот только он опять забывает, что Бананчики не едят Мартышок, а все в точности да наоборот!

— Держусь-держусь, — улыбнулась я через силу. — Вот только жаль что за такой милое бельишко не удержаться, но ты попроси у Орлано, может, проявит щедрость души…

Скрипнули зубы и я удивилась, как еще стою на ногах. Все-таки палку я перегнула.

— Мадам Вольштейн, — я собиралась позорно сбежать. — Я закончила, можно идти домой?

Я уже бодренько так шла по направлению к задумавшейся преподавательницы, когда попугай вдруг встрепенулся на плече у старушки и заголосил:

— Сзади! Сзади!

Но пока я соображала, что же эта птица припадочная орет, меня резко развернули, закинули на плечо, и голос Брависа над головой злил как никогда: