Демонология по Волкову. Дилогия

– И никак нельзя вернуть эту душу на место? – поинтересовалась Алиса.

– Увы, – Леон бросил на нее быстрый взгляд и продолжил идти дальше. – Собиратели питаются душами, для них это еда. После того, как вы съедите яблоко, его ведь уже невозможно вернуть на дерево, так?

Алиса кивнула. Вернуть, конечно, можно, и порой под деревьями таких «яблок» много, как собачьих, так и человеческих, но Леон прав, это уже не то, что можно назвать яблоком.

– И что становится с человеком, у которого высосали душу?

– Он превращается в чудовище.

Алиса подумала, что не так уж это и разнится с общепринятыми понятиями. Разве что обычно «человек без души» говорят про черствых, не способных к сочувствию и помощи людей. Здесь же, похоже, Леон имеет в виду чудовище не в фигуральном смысле, а прямом. По крайней мере, Алиса не представляла, как обычный человек мог сотворить такое с Владом.

Леон немного притормозил, дожидаясь, пока Алиса поравняется с ним, и больше вперед не вырывался, шел рядом. Бросил взгляд на колбу на ее шее, сказал:

– У вас очень интересная душа. Никогда еще не видел фиолетовых, только читал про них.

Алиса опустила взгляд, тоже посмотрела на колбу.

– Так это… моя душа? – нахмурилась она.

Леон кивнул.

– Вынужденная мера. Когда идешь на встречу с бездушным, нужна защита. Бездушные слепы, но хорошо чуют чужие души, ведь их главная задача – найти себе новую. Заключив ее в колбу, вы как бы скрываете ее от бездушного, он больше не может ее чувствовать. А значит, с большой вероятностью пройдет мимо вас. Или, по крайней мере, не сможет навредить.

– Он не может разбить колбу? – уточнила Алиса.

– Может. Но скорее случайно. Он не знает, что душа там, не чует ее. Бездушные в некотором смысле напоминают киношных зомби. Только им нужны не мозги, а душа. Но они так же глупы и жестоки в своей глупости. Чем дольше бездушный остается в таком не-живом виде, потому что это уже нельзя назвать жизнью, тем сильнее он теряет человеческий облик. И внешне, и морально. Он перестает думать, им движут лишь инстинкты. Бездушного можно только убить.

Алиса посмотрела на шею Леона, на которой болталось много разнообразных украшений, но колбы среди них не было.

– А вы почему не защищаетесь?

Леон тоже опустил голову, будто убеждаясь, что на нем действительно нет колбы.

– Я защищаюсь другими способами, – криво усмехнулся он.

Других объяснений он не дал, и Алиса спросила о том, что интересовало ее больше его защиты:

– А почему фиолетовая душа такая редкая? Что это значит?

– Это значит, что вы очень сильная. И наверняка справитесь с этой работой. Так что я поступил правильно, взяв именно вас.

Алиса едва сдержала победную улыбку. Пожалуй, после этих слов ей стало чуточку спокойнее.

– А что означает красная душа у Влада? – уточнила она, вспомнив, каким цветом окрасилась колба, когда она надела ее на шею Владу.

– Означает, что он тяжело ранен, – уже не так весело ответил Леон. Снова стал серьезным и сосредоточенным, вспомнив, куда и почему они идут. – Вообще у Влада душа зеленая, в полной мере отражающая его смелость и преданность. В красный окрашивается любая душа, когда человек на грани смерти. Мы вовремя успели. Еще немного, и бездушный убил бы его.

– И смог забрать душу?

– Видите ли, в чем загвоздка. – Леон остановился вдруг, огляделся, но не встревоженно, а просто сосредоточенно, будто искал что-то важное, но не боялся этого. – Как я уже говорил, бездушных ведет тупой инстинкт. Забрать душу, заполнить пустоту внутри себя. Но они не Собиратели, высасывать души не умеют. Поэтому они просто убивают, ничего не получая взамен. И будут убивать, пока кто-то их не остановит.

Леон наконец нашел, что искал: чуть вдали от тропинки росли две молодые сосенки. Шагнул к ним, безжалостно сломал обе. Вытащил из кармана плаща перочинный ножик, ловко обстругал ветки у деревцев. Один получившийся колышек протянул Алисе, второй сжал в руке.

– Бездушные не переносят хвойный запах, а кол из сосны действует на них как осина на вампиров. Дерево должно быть свежесрубленное, чтобы пахло сильнее. И желательно молодое, ветки старых деревьев обладают куда меньшей силой. Так что держите при себе и будьте готовы воспользоваться.

Алиса сжала кол в руках, рассматривая теперь посадку из сосен другими глазами. Заметила, как много тут молодых деревцев, и не сомневалась, что высадили их специально, чтобы в любой момент принести в жертву.

Пусть лучше жертвами будут они, чем я.

Леон уже снова ушел вперед, и Алисе пришлось догонять его. Вскоре она прилично устала, да и Леон заметно снизил скорость. Вполне объяснимо: ведь до этого он лазил на дерево, а потом почти целый километр тащил на руках немаленького Влада. Лес начал редеть, кусты и земля под ногами все чаще сменялись камнями, гулко отпрыгивающими в сторону при каждом шаге. Рельеф перестал быть ровным, Леон с Алисой то поднимались вверх, то спускались вниз. Солнце давно спряталось за верхушки деревьев, стало почти темно.

Алисе хотелось спросить, точно ли Леон уверен, что бездушный забрался так далеко, но Леон не оглядывался по сторонам, не задумывался, куда идти, значит, не сомневался.

В конце концов впереди, между заметно поредевшими деревьями, Алиса заметила что-то большое, черное, возвышающееся на фоне темно-фиолетового, как ее душа, неба, и вскоре они вышли ко входу в пещеру. Еще из курса географии в школе Алиса знала, что в их области встречаются пещеры, но никогда не видела их вживую. Если уж на то пошло, она вообще мало где была, редко покидала город.

– Так и знал, что он здесь, – выдохнул Леон, останавливаясь.

Алиса тоже остановилась, с трудом переводя дыхание. Ей было жарко, майка давно прилипла к телу, и даже расстегнутая куртка не охлаждала. Ступни горели огнем, по шее стекали капельки пота. Леон же выглядел уставшим, но совершенно не вспотевшим. Будто в его чертов плащ встроен кондиционер.

– Бездушные любят пещеры? – уточнила Алиса, с тревогой вглядываясь в темное нутро, напоминающее черную дыру.

Казалось, она поглощает все, что в нее попадает, и не возвращает обратно. Если бы Алиса не была такой уставшей, возможно, сумела бы отличить обычную тревогу от той, что называла «предсказывающей», но сейчас она даже думала с трудом, куда уж различать такие мелочи.