Демоны Черной степи
Шрифт:
Ко-ка-рва не умрет прямо сейчас, вдруг понял Призрак. Воля его еще не сломлена, и воли этой просто огромное количество, и она огромной силы, он развил ее за все долгие годы своего существования…
Чернота давила изнутри на пузырь, и теперь уже руки Дэра, с ладонями, сложенными словно в молитве, начали дрожать…
В следующее мгновение все шестеренки разом вырвались из стен, и принялись смертоносными снарядами носиться по коридору. Одна из шестеренок пронзила Призрака, но он не почувствовал ничего, ведь давно уже был мертв…
А вот Дэру приходилось непросто. Он, очевидно используя
Пузырь держался еще несколько, показавшихся Призраку невероятно долгими, минут. Но потом одна из шестеренок глубоко полоснула Дэра по плечу, и пузырь тут же лопнул. Заполненная молниями тьма вырвалась на волю и тут же устремилась на хонка, окутала его, а затем будто бы выплюнула, с силой ударив о ближайшую стену…
Призрак ощутил одновременно с радостью и какой-то нелепой горечью, что сила, удерживающая его в парящем доме, исчезла, и он может улететь хоть сейчас… И это следовало бы сделать немедленно, однако, повинуясь некоему странному щемящему чувству в мертвой груди, Призрак остался на месте…
Дэр полулежал спиной к стене, еще более окровавленный, с гаснущими глазами, и лишившийся обеих рогов. Вместо них, на голове его, из темных волос торчали два острых обломка…
Живая тьма, вспыхивая электричеством, словно грозовая туча нависала над ним, а потом вдруг стала уменьшаться в объеме, принимая вид человеческой фигуры. Хонк же принялся стремительно худеть, щеки его впали, кожа заблестела, покрываясь потом и обтянула череп.
Дэр терял силы и плоть, Ко-ка-рва вновь обретал ее.
– Я лишь возвращаю обратно то, что ты так нагло отнял у меня. – Наконец послышался голос демона. А потом он, словно издеваясь, повторил слова хонка: – Это сила, хонк, это просто сила, которая превосходит твою. Ты проиграл, оказавшись слабее меня, хотя и был уверен, что все закончится иначе.
Кожа на лбу Дэра начала трескаться, но уже почти не кровоточила. Очевидно, в организме хонка осталось очень мало жидкости.
– Мэй… – Слабо прошептал он, не отрывая взора от вновь обретавшего плоть Ко-ка-рвы. И Призрак странным образом, даже сквозь музыку, услышал этот шепот…
– Это твоя сестра? – Как только у Ко-ка-рвы отросли пальцы, он тут же оторвал один, обратил его в сигарету, и думал было закурить, однако одежды на демоне больше не было, и, следовательно, не было зажигалки, которая находилась в кармане брюк. Демон устало и раздраженно выдохнул, в это же мгновение где-то рядом с его лицом сверкнула желтая вспышка и кончик сигареты задымился. – Я люблю подкуривать зажигалкой. Подкуривать с помощью моей грубой силы, это невежество и бестактность, я считаю…Так что же, Мэй – это твоя сестра?
– Мэй. – Вновь повторил Дэр, и Призрак неожиданно осознал, что хонк обращается к нему, и именно поэтому шепот его достигал слуха Призрака даже наперекор оглушающей музыке. То были остатки хонковской магии. – Мэй из клана Хонгорай, Дэр из клана Хонгорай… Мы ведь были лучшими, сильнейшими после нашего
отца… И теперь…Как же так глупо?– Вот так вот глупо. – Проговорил Ко-ка-рва склоняясь над хонком и выдыхая дым тому в лицо.
– Призрак… – Шептал Дэр, не обращая внимания на демона. – Асху. Ты должен забрать его. П-пожалуйста… Я молю тебя. Отдай его Мэй Хонгорай, помоги моей сестре… Я так хотел помочь ей, с помощью Асху. Но, может, ты поможешь моей сестре, и своей… Так нужно. Ведь начинается совмещение. Это будет страшно… Мне так хотелось бы…
Но тут он умолк, очевидно не в силах больше говорить. Ко-ка-рва затянулся, взялся за рукоять хонковского меча, извлек его из ножен, и сильными движениями отрубил Дэру обе руки по самые плечи. Вслед за руками последовали ноги. Багровая хонковская кровь, которой, впрочем, было не так уж и много, хлынула на стонущие доски пола… Ко-ка-рва, глядя на это, удовлетворенно кивнул, однако через несколько секунд лицо его исказилось судорогой, а меч, синие прожилки на котором затухали, выпал из руки…
– Опять ловушка. – Проговорил он сквозь боль. – Вот черт…
Губы Дэра, от которых уже почти ничего не осталось, растянулись в слабую улыбку, да так и застыли. Хонк умер…
Ко-ка-рва схватил себя за руку, вновь начавшую гнить, но на этот раз куда быстрее. Кожа вместе с мясом отслаивалась от костей, черная шипящая жидкость капала на меч, и лезвие тут же впитывало ее… Меч, после смерти своего хозяина был зол, голоден, и поглощал демона, саму его черную суть… Сосуды меча наливались черным, вся голубизна исчезла из них…
– Поганая хонковская магия! – Воскликнул Ко-ка-рва, пытаясь отдалиться от меча, пожиравшего его. – Этот меч поглощает любого демона, прикоснувшегося к нему. Но я не умру! – Споткнувшись на ослабевших ногах, он красными глазами посмотрел на Призрака. – Я не умру! Но… – Красные глаза наполнились ужасом. – Буду заключен в этом мече навечно, и никогда не услышу музыки. Нет! – Завопил он совсем уж тонким голосом. – Нет!!!
Но кожа уже сползала с его лица, и черная душа стремилась к мечу.
Мелодия в плеере изменилась, она стала куда добрее и спокойнее. Плеер, похоже, признал в Призраке нового хозяина и теперь играл для него.
Крик Ко-ка-рвы затих. Призрак посмотрел на остатки дымящейся кожи и мяса – все что осталось от демона, посмотрел на лишенный конечностей торс мертвого хонка, взглянул на сыто блестящий, испещренный темными прожилками хонковский меч…
Призраку больше не было страшно. Лишь немного грустно. Он как будто увидел окончание двух великих историй. Хотя, почему же “как будто”… Так оно и было. Окончание двух путей – хонка Дэра, и демона Ко-ка-рвы…
Шестеренки, омертвев, лежали на полу. Плеер, не переставая играть, плыл по воздуху в сторону Призрака… Призрак взглянул на этот плеер и протянул к нему руку…
Чуть позже, покидая парящий дом, и устремляясь к своей сестре, Призрак задумался об одной очень любопытной вещи. Хонк умер, но где же его дух, который должен был вырваться из переставшего функционировать тела? О теле хонка позаботились куклы в противогазах, они совместными усилиями подняли торс, отрубленные ноги и руки, и утащили их куда-то на нижний этаж парящего дома…