Демоны, одетые в людей

Я отставила пустую рюмку в сторону и уставилась на демона.

— Это все?

— Нет, — улыбнулся он, нажимая на клавиши рояля, — без колыбельной бурбон не сможет подействовать во всей красе.

В гостиной заиграла спокойная мелодия, услаждающая мои уставшие уши. Сыграв короткий проигрыш, Гронский ласково запел, с убаюкивающей теплотой выговаривая каждое слово незнакомой немецкой песни.

Komm in mein Boot

Ein Sturm komm auf

Und es wird Nacht

Wo willst du hin

So ganz allein

Treibst du davon

Wer halt deine Hand

Wenn es dich

Nach unten zieht

Я повернулась к окну и закуталась в пушистый плед, сонно прикрывая тяжелые веки. Голос Гронского был деликатен и мягок, пусть в нем и прослеживались ощутимые ноты низости и затягивающей глубины. Он окутывал всю площадь одной большой бархатной волной, создавая внушающее эхо и легкие толчки вибрации.

На ноги кто-то тяжело запрыгнул, и я вновь открыла глаза, слегка приподнимаясь с дивана. Оголив клыки, Геба по-хозяйски расположилась у меня в ногах, уютно сворачиваясь в клубочек. Я улыбнулась и прикрыла глаза, продолжая наслаждаться колыбельной и умиротворенным кошачьим вылизыванием. Сон подступал медленно и нежно, но я продолжала бодрствовать, балансируя на грани реальности.

Закончив песню, Гронский осторожно поднялся со стула и тихой тенью прошагал мимо меня. Вслед за ним, издав тихое мяуканье, с дивана спрыгнула Геба. Парочка молча покинула меня, и я провалилась в глубокий сон.

В лицо ударили назойливые солнечные лучи, и я открыла глаза, сонно потягивая затекшие за ночь руки. Гостиная утратила былой мрак, окрасившись в теплые цвета утреннего солнца. За окном слышались звуки пробудившегося Петербурга, который радостно встречал рассвет, наполняя позитивом недавно оживших жителей. Я поднялась с дивана и направилась в столовую, в которой, как оказалось, никого не было. Пройдя по коридору, я заметила приоткрытую дверь. Деликатно постучавшись, я вошла в комнату и обомлела. Меня встретило просторное светлое помещение, на стенах которого красовалось огромное множество картин. Скрученные темные силуэты и обнаженные тела контрастировали между собой, гармонично разделяя место на белой стене. В центре стоял небольшой диванчик с атласной драпировкой, а рядом с ним — старый деревянный мольберт. У противоположной стены виднелся стеллаж, в котором лежали различные тюбики с краской и кисти. На большом подоконнике, купаясь в солнечных лучах, лежала Геба. Я подошла к ней и положила руку на ее шерстку, что здорово нагрелась под летними лучами. Пантера вздрогнула и вопрошающе взглянула на меня.

— И где же твой хозяин?

В эту же минуту, послышался хлопок входной двери. Я обернулась и увидела стоящего в проеме Гронского, в руках которого висели разного размера пакеты.

— Уже проснулась? — с улыбкой спросил он. — Guten Morgen!

— Это твоя мастерская? — я огляделась по сторонам. — Столько обнаженных женщин и юношей…

— Человеческие тела удивительны, — ответил Гронский, приближаясь ко мне, — в каждом присутствует точеный шарм и индивидуальность. Я вижу в обнаженной натуре своеобразную эстетическую магию, роскошь человеческой анатомии, не более.

— Я всегда восхищалась такими работами, — заключила я, разглядывая обнаженный женский портрет. — Человеческое тело кажется таким совершенным и чудесным, действительно, как нечто магическое!

— Некоторые, к большому несчастью, скрывают эту красоту под слоем мешковатой одежды.

— Хочешь, чтобы все люди стали нудистами? — усмехнулась я.

— Избавь! Мне несколько не нравится гардероб современного человека, — вскинув бровь, ответил демон, — только и всего.

Я взглянула на пакеты, висящие в его руках.

— Что это? Ты ограбил магазин с пакетами?!

— Я купил тебе несколько платьев и соответствующие им аксессуары… — сказал он, разглядывая один из пакетов. — Выберешь то, что приглянется.

— Спасибо, но зачем? — нахмурилась я. — У меня есть одежда, я не оборванка!

— Никто не спорит, — кивнул Гронский, беря меня под руку, — однако сегодня мы идем в его Величество Мариинский театр, нужно соблюдать определенный регламент гардероба.

— Мариинский театр?! — радостно воскликнула я. — Я давно мечтала там побывать!

— Seltsam! — демон вывел меня из мастерской.

— А почему именно сейчас? — спросила я, двигаясь за ним. — Тебе не кажется, что у нас есть незаконченные дела? Или ты о них позабыл?

— Поговорим об этом за завтраком, — ответил Гронский, заходя на кухню, — в ванной есть все необходимое, насладись этим утром сполна.

— Какой же ты… — я сдерживала тянущуюся к ушам улыбку.

— Какой? — ухмыльнувшись, обернулся демон.

— Данные мысли я оставлю при себе! — посмеялась я, направляясь к ванной.

— Не утруждайся, я все равно все знаю…

Я смутилась и остановилась перед дверью. Все знает? Он мысли читает? Если это так, то не дай Бог мне еще хоть раз заглянуть в его наглые глаза!

Набрав горячую ванну, я залезла в воду, входя в объятия пышной ароматной пены. Рядом с раковиной стояли подаренные розы, а вместе с ними — баночки косметики, чью стоимость запросто можно назвать баснословной. Ванна расслабила меня. Первый раз за долгое время моя голова была пуста, без единой назойливой мысли. Я действительно наслаждалась спокойствием, позабыв об ужасах прошедшей ночи.

Закончив банные процедуры, я надела чистый халат, который Гронский заботливо повесил на крючке, и вышла из ванны, направляясь в столовую. В квартире пахло выпечкой и свежесваренным кофе. На столе меня встретили румяные круассаны, от которых лениво тянулись струйки ароматного пара. Взяв в руку чашку с кофе, я вышла на просторный балкон, двери которого были настежь распахнуты. Гронский курил, облокотившись на каменные перила. Его распущенные волосы небрежно лежали на фоне белой рубашки, что была выглажена практически до идеала, а черные подтяжки, тянущиеся тоненькими полосами от брюк, лишь укрепляли образ свободной изысканности. Обернувшись, он выкинул окурок и направился ко мне.

— Прошу к столу, schone Puppe, — он помог мне сесть.

— Благодарю! — засияла я, беря в руки теплый круассан. — Я смотрю, ты любитель потянуть время.

— А куда спешить? — удивился Гронский. — Меня, есть быть честным, поражают нынешние временные установки.

— Ты о чем? — поинтересовалась я, кусая круассан.

— Еще совсем недавно люди могли ехать в карете несколько дней лишь для того, чтобы послушать очередную забавную сплетню о провальном выходе какого-то Герцога… — задумчиво говорил Гронский. — Сейчас же, они вечно куда-то спешат, забывая о таких банальных вещах, как, например, завтрак! — демон сморщил острый нос. — Меня это категорически не устраивает!

— Сейчас век технологий, — ответила я, — сплетню можно рассказать по телефону, а время, которое могло быть потрачено на дорогу, потратить на что-нибудь другое. Это ведь хорошо, когда появляется больше свободного времени!

— Само собой разумеется, свободное время — отнюдь не дешевая вещь, но меня возмущает наплевательское отношение к этому самому времени. Его можно прочувствовать, насладиться им сполна, но какого-то черта, люди не успевают этим заниматься!

— Кажется, они не осознают скоротечность своего краткого века, — вздохнула я. — У меня было так же, абсолютно! Я вечно спешила, забывая о банальных вещах, чтобы успеть сделать что-то не очень-то и важное…