Демоны внутри. Тёмный трон

— Круг несерьёзный, поэтому им даже неинтересно, что мы тут делаем. Всего лишь навсего «скупость».

На место для сна мы наткнулись только после заката. Фурфур решительно отказывался ночевать среди барханов, пугая тем, что ночью я крепко пожалею и отморожу всё, что только можно. Отыскав среди безжизненной пустыни чудом сохранившийся оазис, располагавшийся не на песке, а земле, с ключом и крохотной лужей, претендовавшей на звание озера, мы решили заночевать там. Князь приволок невесть откуда сухую корягу и быстро разжёг костерок, не оставляя ночной прохладе шансов на победу.

Гхора улеглась с одной из сторон, протянув свой хвост вокруг источника тепла так, что Фурфур вынужден был теперь смотреть, куда ставит ноги и садится.

— На, чудовище, — буркнул он, доставая из мешка кусок мяса и бросая местной вариации лошади. Та поймала и разом проглотила добычу, а когда поняла, что добавки не последует, то утробно заурчала, и положила голову на лапы. Закончив с такой нехитрой кормёжкой, князь принялся за наш ужин, а чтобы избежать попыток со стороны шестилапой утащить что-то, пообещал ей, что даст вылизать котелок.

Кутаясь в плащ, подаренный Марбасом, я отрешённо, погрузившись в свои мысли, наблюдала за тем, как падший возился с овощами и мясом, после чего залил это всё ключевой водой, и тушил на огне минут сорок. Запах стоял такой, что я и гхора сглатывали слюну, а когда князь налил в миску мою порцию и протянул ложку, животное протянуло лапу, прося ложку и ей. В результате, несмотря на недовольное ворчание князя, я то и дело зачерпывала ложкой еду, остужала её и заливала в открытый рот огромного и, судя по всему, ненасытного животного.

Когда с ужином было покончено, и гхора дождалась обещанный ей котёл, на дне которого ещё что-то оставалось, я откинулась на её тёплый шерстяной бок, слушая ночь, оживлённое сопение и звук, с которым шершавый язык вылизывал металлические стенки посудины. Фурфур набил в трубку опиум и, сидя по другую сторону от меня, то и дело поглядывал по сторонам и на небо.

— Я правда изменилась? — наконец спросила у него я. Падший перевёл взгляд со звёзд на меня и выдохнул струйку дыма, не выпуская изо рта кончика трубки. — Ты меня мало, наверно, знаешь, но ты что-то заметил?

— Взрослеешь. Гормоны, — предположил князь.

— Я не про это. Заган сказал, что я стала мыслить по-другому. И произносить вслух то, что, видимо, не должна.

— А как ты себя ощущаешь? Сравни себя «раньше» и себя «сейчас». Ты как-то изменилась?

— Мне кажется, что я вся другая. Я говорю гадости, стоит только выбить меня из колеи.

— Ну, это дело рук Марбаса, — успокоил меня князь.

— А моя внешность? Я уже не помню, как вернуть себе мой нормальный цвет глаз! И волосы. Это ведь не я, это иллюзия!

— Иллюзия, именно. Что под ней?

— Я убивала. Фурфур, я убила нескольких ангелов. Не надо закатывать глаза, ладно? Одного я убила по собственной воле, меня никто не принуждал. Скажи мне что-нибудь толковое, как ты умеешь. Успокой меня, наставь на путь истинный, — от моих слов гхора подо мной заворочалась. — Что бы ты сказал Набериусу, если бы он задал тебе такой вопрос?

— Думаешь глаза — это зеркало души? Слова? Поступки? Глупость, невероятная глупость. Глаза можно закрыть, слова исказить, а поступки попросту не совершать. Ты настоящая только здесь, — Фурфур коснулся кончиком трубки своего лба. — Твой разум — это истинная ты. Можно лгать, игнорировать стрессы и проблемы, внешне, но нельзя отгородиться от всего мира, в конце концов провалиться в небытие, впасть в кому. Тело — это всего лишь оболочка. У тебя твоя, у меня своя. А мысли, что внутри, такое нельзя спрятать от самого себя. Ты — то, что ты думаешь.

— Если я буду представлять себя Чудо-женщиной, я не стану Чудо-женщиной, и ты это прекрасно знаешь.

Князь лишь усмехнулся, попыхивая трубкой:

— А надо ли тебе становиться кем-то другим, если ты сама не пустое место, а личность? А Набериусу я бы отвесил хороший подзатыльник и сказал бы, чтобы он не делал мне мозги. Но девочек бить нельзя, только если они сами того не хотят, а у меня с тобой не такие отношения, чтобы я тебя шлёпал. Так что давай я отвечу так, как ты хочешь: не делай мозги ни мне, ни себе, девочка. Ты та, кто ты есть, и станешь той, кем хочешь. Ложись спать, завтра у нас сложный день: мы окольными путями подобрались к границе между шестым и седьмым Кругами, сама понимаешь, что будет. И мне нужна будет трезво мыслящая спутница.

*

— Куда направляемся? — стражник, одетый в кирасу, посмотрел на меня с Фурфуром так, что я начала саму себя подозревать в самых что ни на есть неблагих намерениях. — Кто это с вами?

— Моя избранница, — без тени смущения объявил князь. — Решил вот остепениться, семью завести.

Я скромно отвела взгляд, не желая смотреть на стражника, тот же теперь буквально пожирал меня глазами, теперь уже больше с любопытством, чем с подозрением. После чего, видимо убедившись в том, что я не несу угрозы, отошёл с нашего пути и крикнул что-то стоящим за его спиной. Те убрали оружие и расчистили дорогу. Теперь я поняла, почему Велиал решился на такой шаг: меня действительно никто не знал в лицо, и при беглом рассмотрении я не выдавала в себе человека. Скормить им байку о том, что я девушка Фурфура, оказалось совсем не сложно.

— Совет вам да любовь, что ли, — объявил нам напоследок стражник.

— О, непременно, — поблагодарил его Фурфур и ударил гхору под рёбра, заставляя перейти на бег, чтобы быстрее скрыться из их поля зрения.

Впреди был сухой лес. То и дело мы объезжали расщелины в земле, камни и скалы вокруг которой обуглились и почернели. Из недр вырывались языки пламени и пепел. Казалось, что сама земля дышала, и каждый её вздох приносил сотни тысяч человеческих криков. Вначале я в ужасе крутила головой, пытаясь найти источник звуков, потом списала всё на вой ветра. И только потом поняла, что крики на самом деле доносятся из расщелин и принадлежат грешным душам. Охраны вокруг было достаточно. По дороге встречался аванпост за аванпостом, несмотря на то, что мы находились в лесу, тут было слишком оживлённо. Нас провожали подозрительными взглядами, как чужаков. Земля то и дело тряслась, словно мы были рядом с вулканом.

Жизнерадостности у гхоры резко убавилось, она прижала уши и то и дело останавливалась, принюхиваясь к чему-то. Обычно это предшествовало очередной порции крика, который накрывал нас со всех сторон.

— Всё нормально, ребятушки, это и есть настоящий Ад. Всё, что было до этого Круга — это так, разминка, — подбадривал нас с животным Фурфур, которого происходящее вокруг нисколько не смущало. Ещё бы — шляется тут веками, привык уже. Не удивлюсь, если он даже спал рядом с одной из расщелин, поленившись возиться с костром. — Большая часть этих ребят тут за дело.

— А меньшая? — встрепенулась я.

— А меньшая просто трепала языком больше, чем нужно, — объявил князь, в очередной раз разворачивая и направляя гхору вперёд, когда она попыталась дать дёру. — Иногда нужно вовремя заткнуться. Отец очень не любит слишком умных.

Во время одной из коротких стоянок, когда моему сопровождающему пришлось в очередной раз объясняться с солдатами на тему того, кто мы такие и какого дьявола мы тут позабыли, я решила посмотреть на трещину в земле. Она выглядела не самой горячей и рядом даже росла жухлая трава. Из неё доносились заглушённые стоны, полные боли. Любопытство победило страх, и я начала осторожно приближаться, в голове прокручивая варианты того, что я там могу увидеть. В колебаниях раскалённого воздуха над разломом мне мерещились призрачные руки, которые тянулись к небу, словно умоляя о пощаде.