Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Демоны внутри. Тёмный трон
Шрифт:

Велиал дожидался нас во внутреннем дворе, стоя рядом с Заганом, которого осматривал кто-то из ассасинов. Марбас продолжал метаться по площадке, ища своего помощника, то и дело вспоминая о раненых, которых тут же оттаскивали его подчинённые от лежащих рядом гвардейцев. За всё время нашего знакомства я ни разу не видела его в таком состоянии, даже когда мы оказались в лесу против целого отряда Силов. Даже тогда он не терял уверенности в себе. Сейчас же со стороны казалось, что у него вот-вот начнется истерика.

Стоит отдать Братству должное — они практически мгновенно перераспределили обязанности между выжившими, отчего не было ощущения, что их «обезглавили». Даже то, что Марбас сейчас, судя по всему, не в состоянии руководить, не сказывалось

на общей работоспособности.

Я, проигнорировав все правила приличия и то, что на нас смотрят, подошла к Велиалу и обняла его, чуть не расплакавшись от радости и облегчения. Он смог: вернул корону и остался в живых. Велиал крепко обнял меня, прижимая к себе. Я не поздравляла его, не висла на шее и не боготворила, потому что это было лишним.

— Всё закончилось? — как можно тише спросила я, когда он склонился ко мне, словно я боялась, что кто-то может нас услышать.

Велиал ответить не успел, потому что рядом с нами появился кто-то из ассасинов, запачканный пылью, отчего ещё больше походил на привидение, разве что не хватало пары цепей, чтобы ими греметь и по ночам мешать спать обитателям дворца.

— Ваше величество, — его искажённый голос резанул по ушам так, что я невольно поморщилась. Заметив это, он дотронулся до платка в области горла и, видимо, что-то подправил в заклятии. — Я временно вместо Марбаса, — продолжил он уже куда более приемлемым, хотя и дрожащим то и дело басом. — Пандемониум практически полностью под нашим контролем, восемь королей остались нейтральны в вопросе верховной короны.

— Взять всех ангелов смерти. Если будут сопротивляться, то уничтожить, — прохрипел Велиал. Он едва мог нормально говорить, только сейчас я начала понимать, что на деле его потрепало не меньше Загана.

Брат короля смотрел на меня правым глазом, зажимая левую сторону лица окровавленной ладонью, и морщился от боли.

— Как вы? — спросила у него я, зачем-то протягивая руку и прося показать рану, но Заган перехватил её, не давая дотронуться до себя.

— Жить, скорее всего, буду, — хмуро отозвался он, выпуская меня и делая шаг назад, намекая, что лучше сохранять дистанцию. Я не сразу поняла причину подобного поведения, учитывая, что часом ранее он был ко мне куда ближе и это его вроде бы не смущало. — Самаэль и его прихвостни не те, кто любит долгие прелюдии перед смертью. Но я не до конца уверен, что их проклятия безопасны для окружающих.

— Проклятия? — я растерянно обернулась на Роберта, ища объяснения словам второго из королей.

— Магия — вещь интересная, но порой смертельно опасная, — начал было тот, но Заган громко фыркнул, снова болезненно поморщившись.

— До смерти интересная, ага, — пробурчал король, отворачиваясь к кому-то из Братства, взявшемуся помочь с лечением. С такого угла я не могла увидеть, что там произошло. — Спасибо хоть череп не раскроили. Интересно, конечно, каков я внутри, но не настолько, чтобы ради этого умирать.

Велиал осторожно похлопал брата по плечу. Ассасин, который на данный момент был представителем Братства, всё ещё отчитывался перед новым правителем Геенны. Его лица не было видно, и это напрягало. Теперь я понимала, почему Марбас был вынужден отказаться от инкогнито: тому, чьего лица не видно, тяжело доверять.

Короли остались нейтральны, их охрана без сопротивления пропустила в города и поселения Тени, чтобы те забрали всех, кто был приближен к Тёмному трону во времена правления Самаэля.

— Седит!!! — услышала я надрывный едва ли не вой Марбаса и вздрогнула. Не ожидала, что он может быть в таком состоянии, потеряв кого-то. Видимо, отсутствие страха перед смертью не распространялось на страх смерти лучших друзей.

Братство словно не замечало его метаний, зализывая свои раны и продолжая растаскивать пленных и раненых в разные стороны.

К горлу подступил ком. Я знала Седита слишком мало, чтобы убиваться так же, как это делает сейчас Марбас. Но осознание того, что кто-то, кого

ты знал, пусть и не близко, но кто относился к тебе хоть сколько-то положительно, во всяком случае, не желал смерти… И почти сразу меня едва не пробрал нервный смешок: уже радуюсь, когда меня не хотят убить. Не хочет убить — значит, друг. Откуда такой бред в голове и почему кажется, что это нормально? Почему такое положение дел и критериев выбора друзей вообще вдруг стали нормой? И всё же подобная гибель бьёт по нервам. Падшие тоже смертны. И понимание этого приходит в такие минуты. Может быть, они превосходные маги, воины, и живут миллионы лет, но они смертны, как всякое живое существо. Люди скорбят, когда умирает кто-то, проживший какую-то сотню лет, а тут погиб некто, кто жил с момента зарождения мира, и в этом было что-то гораздо страшнее. Страшнее, потому что я понимала: это забвение.

Для них нет ни Рая, ни Ада. Какой Ад? Мы уже в Аду. Теперь Пандемониум хотя бы чуть-чуть походил на него: я стояла едва ли не по щиколотку в крови, среди гор пепла, который раньше был кем-то живым, среди руин и битого стекла.

Мне хотелось было идти к Марбасу, попробовать образумить его, утешить хоть как-то. Глупо. Как это глупо. Погиб не один Седит, погибла сотня ассасинов, погибла сотня гвардейцев. И аристократы, и слуги обратились в одинаковый пепел. Так и не скажешь, кто какой пост занимал при жизни: одинаково серый пепел и тлеющие угли — вот всё, что остаётся от могущественного существа, что одним лишь взмахом пальца может уничтожить человека. Пепел. И больше ничего.

Ни Ада, ни Рая. Забвение, и только.

— Что с ним делать? — Тень кивнул в сторону только-только пришедшего в себя Самаэля: оглушённый и с переломанными костями, он выглядел немощным. Ни намёка на то, что совсем недавно был грозным врагом. С трудом верилось, что все мы его боялись.

— Удержите где-то до вынесения приговора, — Велиал неожиданно закашлялся, едва не оседая на землю рядом со своим врагом. Мне почудилось, что мой желудок сжало в тиски. Кровь резко отхлынула от головы, отчего по спине пробежал неприятный холод. В отличие от падшего, я не стала церемониться и опустилась на то, что теперь с трудом можно было бы назвать травой. — Папаша… Что за дрянь у них заклятия?

— Найдите Гекату… — услышала я отдаляющийся голос Асмодея, хотя всё ещё находилась в сознании. Странное чувство, когда ты вроде бы всё слышишь чётко, но ничего не понимаешь и не можешь ответить, потому что боль затмевает всё. —…Уфира и остальных…

Меня подняли с земли, но я даже отреагировать на это не успела толком: одна из самых больших груд кирпича и стекла вдруг пришла в движение. Вначале настолько робко, что походило на обман зрения, но второй раз вышел разрушительным — камни полетели во все стороны, накрывая беспомощных раненых, которых всё ещё хватало вокруг, едва не угодив мне в голову. Сквозь шум камнепада послышалось сдавленное рычание. Я инстинктивно посмотрела на Самаэля, но тот всё ещё походил на умалишённого, растерянно оглядываясь по сторонам, значит, под завалом кто-то другой.

Поначалу была совершенно уверена, что это Седит, потому что Марбас в ту же секунду оказался рядом, но как только меня обдало ненормальным холодом, я поняла, что ошибалась. За всё время нашего знакомства из ассасинов такой техникой пользовался только глава Братства, а значит это…

Дракон буквально вырвался из каменного плена, извергая из пасти ледяное пламя и яростное рычание. Я до этого момента и не знала, что по земле может стелиться морозный узор, как на стёклах в Рождество. Глядя на это чудовище, я сразу признала в нём Аваддона: он походил на какую-то злую шутку некроманта, как раз под стать его прозвищу «Ангел бездны». Кости и лёд — первое, что приходит на ум, когда видишь его. Кости, лёд и подранная шкура. Несмотря на это, дракон распахнул дырявые перепончатые крылья и, каким-то невероятным способом взмахнув ими, создал воздушный поток такой силы, что меня едва не отшвырнуло назад.

Поделиться с друзьями: