День ангела

Папа Уэф вычислил его недавно, и мы стали готовить вербовку. Нет, не так. Не вербовку. Спасение умирающей светлой души человека, в перспективе спасителя многих других. Обычное дело цепная реакция добра.

Строго говоря, основную часть работы проделала моя Ирочка, а как же она ведь у меня особый агент. У меня работа попроще. Рядовой исполнитель подайпринеси, съезди, поговори, прикрой.

Спаси и сохрани.

Ирочка между тем окончательно оглядывает себя в зеркалах. Пытается поднять ногу, возмущенно фыркает. Ясно, длинная узкая юбка с непривычки… Плюс туфли на шпильках изощренное орудие пытки.

–  Нет, Рома, я не могу. Можно, я сниму этот чехол и надену термокостюм?

Всю зиму мы с Ирочкой прожили странной двойной жизнью.

Днем я колесил на своей потрепанной "скорой", где продолжал шоферить. Впрочем, теперь я не особо напрягался, стараясь заработать лишнюю копейку. Зато в нерабочее время меня гоняли теперь в хвост и в гриву, видимо, ввиду возросшей квалификации.

"…Роман, здесь Аина. Надо быстро подъехать в Сверчков переулок"

Стало быть, сегодня она контролер ситуации.

"Где это?" Москва велика, и даже работая водителем на "скорой", трудно изучить ее всю. Тем более, это не наш участок.

"Это между Мясницкой и Покровкой"

"Аа, знаю"

"Рома, у тебя всего пятьшесть минут. Успеешь? Если нет, придется искать обходной вариант"

"Успею, я уже еду туда. Я рядом"

"Отлично. На углу Сверчкова и Девяткина увидишь девушку в рваных колготках"

"С ней беда?"

Бесплотный шелестящий смех.

"Ужасная беда. Споткнулась, упала, порвала колготки. Не отвлекайся. Подъедешь, предложишь подвезти до дому. До ее дома не доедешь, свернешь через дворы, сделаешь вид, что поломался. У дома?…, у второго подъезда по ее улице встанешь, ровно в 1655, плюсминус полминуты. Справишься?"

"Сделаю, Аня" как ветеран ангельской службы, позволяю себе небольшую фамильярность. Впрочем, ангелы народ необидчивый, добрый.

Вот и переулок. А вот и девушка в рваных колготках, тянет руку, ловит частника. Я здесь, милая!

"Аня, можно вопрос?"

"Да, Рома"

"Ей грозит опасность?"

Я ощущаю улыбку Аины. Здорово я всетаки продвинулся в области телепатии.

"Она должна встретить молодого человека, который выйдет из того подъезда. Это очень нужно, Рома. И это самый надежный и быстрый вариант, просчитано"

Надо же. Да, папа Уэф действительно считает на сто ходов вперед.

Я распахиваю дверцу.

–  Девушка, садитесь! Куда вам?…

А вечером у меня начиналась вторая жизнь. Главная.

"Ира, Ир…Ты уже дома?"

Меня словно обдает теплом костра.

"Да, родной мой. И очень жду"

От платной стоянки до дома всего ничего, но эту дистанцию я всегда одолеваю бегом. Рысцой. Охрана на стоянке и соседи так привыкли, что не обращают внимания. Ну бегает чувак, может, спортсмен, или от инфаркта убежать пытается, хотя по возрасту вроде и рановато. Его дело.

А я просто не могу идти пешком. Мне надо ее увидеть. Как всетаки ползет лифт. Да скорее же!

Мы жили теперь возле Битцевского лесопарка, в "трешке" на последнем этаже шестнадцатиэтажного дома, с прекрасным видом из окон. Последний этаж это было обязательное требование Ирочки, и уже через день у нас в прихожей висела связка ключей от пожарного хода на крышу (а заодно подвала, лифтовой и электрощита). Деловая у меня супруга! А в свой старый курятник я не заглядывал уже больше месяца.

Она ждет меня в глубине прихожей. Тоненькая фигурка маячит в дверном проеме, и я кожей ощущаю, как ей хочется кинуться ко мне. Но Ирочка терпеливо ждет, пока я сниму такую тяжелую и нелепую человеческую обувь и верхнюю одежду. Сама она дома никакой одежды категорически не признает, только при необходимости. А уж о косметике и разговора нет. Я не против, скорее за.

"Я пришел"

Она уже рядом, и я ощущаю на своем затылке твердые тонкие пальчики. Я обнимаю ее льнущее ко мне упругое тело. Огромные, сияющие серые глаза занимают все мое поле зрения. Вот…вот…сейчас…будто перышком…

–  Ай, больно я ощущаю на своих губах привкус крови и ты еще меня обзываешь хищником!

–  Ну извини, опять у меня не вышло. Сейчас исправим…

Легкое, щекочущее касание маленьких губ. Тото!

…

Машина идет ровно, легко. Талая вода брызжет изпод колес. Надо же уже март. Нет, всетаки "Ауди100" это вам не убитая "шестерка".

Я искоса смотрю на Ирочку. Хороша, ох, до чего хороша! Серьезно подготовилась. Даже глаза и губки подкрашены, хотя обычно она любую косметику терпеть не может, да и не нуждается в ней. На ней колье из бледноголубых сапфиров, не затеняющих сияние серых глаз все продумано. Это, разумеется, обычный прибор невидимости, но не щеголять же на балу в нитке дешевеньких хрустальных бус. И шубка в тему. Я чувствую некоторую ущербность, словно сермяжный крестьянин, завладевший сказочной принцессой. За что мне такое чудо, Господи?

Она смеется.

"За любовь, Рома, за что же еще? Потому что ты хороший"

А, зараза, опять пробка!

"Рома, я давно тебя хочу спросить" Ирочка сидит рядом, но мы общаемся мысленно. Так привыкли за последнее время "почему ты все время думаешь разные слова, не относящиеся к конкретной ситуации. Ну вот, к примеру, где, как и чем ты сейчас можешь заразиться?"

Я в легкой растерянности. И на всето она смотрит вот так, с неожиданной стороны. Ну как объяснить очевидное?

"Нет, я теоретически учила про ругань" Ирочка поправляет на плечах меховую шубку "но смысла уловить иногда не могу. Ну вот, к примеру, ты говоришь или думаешь про… ну, хулигана "урод". Это понятно тяжелые врожденные отклонения в психике и базовой морали. Понятно, хотя и неверно чаще всего это элементарные дефекты воспитания, лишь иногда наложенные на генетическую ущербность, врожденную склонность к насилию и жестокости. Или слово "козел" тоже понятно, глупое, упрямое и дурно пахнущее животное. То же и "баран". Но при чем тут зараза? Я уже не говорю о других словах, проскальзывающих иногда в твоем сознании в острых ситуациях, которые связаны с половыми сношениями. Ведь секс это же самое яркое проявление любви, при чем тут ругань?"

Я молчу. Ирочка с интересом наблюдает за мной. Ну виноват, ну не изжил еще…

"Ясно. Как говорит папа, нет соображений. Изживай, Рома. Я, конечно, потерплю чутьчуть, но мне это неприятно"

Вот так. И думать не моги…

Она приближает ко мне свои глазищи, в глубине которых пляшет смех.

–  Трудно жить с ангелом, Рома?

Бывает. Но без тебя жить просто невозможно.

Она тянется ко мне. Долгий, тягучий поцелуй. Хорошо, что мы стоим в пробке…

Уже в ноябре Ирочка устроилась преподавателем в школу. Учителем начальных классов. Почему начальных? Именно в этом возрасте легче всего закладывается иммунитет против зла. А почему именно в эту школу?

Она смотрит мне в глаза, и я понимаю.

"И не просто в эту школу, а именно в этот класс, Рома. Именно в этом классе учатся сразу двое ребят и одна девочка, которые скажут свое слово, когда будет решаться судьба этой страны. Ты знаешь, что сейчас здесь идет негативная селекция? Умные, хорошие дети вырастают и уезжают отсюда, а всякие… да, уроды остаются. Так вот, Рома. Эти трое не должны уехать. Они будут нужны здесь, и только здесь. Надо сделать так, чтобы они это поняли здесь их дом, здесь призвание всей их жизни. В ином месте они проживут свои жизни зря"