День Астарты

— Но не сразу, — уточнила Флер, — Против пулемета без подготовки не попрешь.

Возникла пауза. Красный комбриг поднял глаза и уставился в черное звездное небо, прекрасно видное сквозь наклонную прозрачную боковую панель салона. Оскэ тихо вздохнул, и пригладил свою экстравагантную пурпурную стрижку. Флер беззвучно побарабанила кончиками пальцев по пластику штурвала.

— Извини, Ним Гок, мы слегка погорячились.

— Правда, — поддержал Оскэ, — Это была кривая шутка юмора.

Кхмер, продолжая глядеть на небо, медленно покачал головой.

— Нет, это был очень полезный спор. Я понял важную мысль великого кормчего Мао, высказанную в пункте 4 директивы «О культурной революции», в 1966 году.

— Что за мысль? — спросила Флер.

— Единственным методом культурной революции является самоосвобождение масс, и здесь недопустима какая-либо подмена, — сказал Ним Гок, — Это была цитата. Я понял, почему великий кормчий пишет, что суть революции и коммунизма в освобождении производительных сил. Что только свобода обеспечивает экономическую победу.

— По-моему, это понятно, — заметил Оскэ, — человек, работающий под принуждением, ненавидит свою работу, а как можно хорошо делать то, от чего тебя тошнит?

— Если понятно, то почему у вас в стране есть каторжные работы?

Оскэ покачал головой и выразительно скрестил пальцы.

— Каторжные работы у нас не принудительные. Не хочешь работать — не надо. Любой приговоренный в любой момент может отказаться от работ и просто сидеть в тюрьме.

— Я не знал. И многие ли отказываются?

— Очень немногие. Просто сидеть и ничего не делать это скучно и неинтересно.

— Тогда, — сказал кхмер, — я не понимаю, почему у вас еще не победил коммунизм, и не исчезла частная собственность. Ведь то, что ты сейчас сказал, это коммунистическое отношение к труду. При таком верном взгляде, зачем тебе частная собственность?

— То есть, как зачем? Канак не может жить без своего proa и своего fare. И без своей флайки тоже. Ну, ты, Ним Гок, и залепил!.. Зачем мне собственность? Надо же!

— Но ты мог бы пользоваться общественной собственностью.

— Это не всегда удобно, — возразил Оскэ, — Люди, когда создают партнерства… Ну, это вроде ваших кооперативов на Тиморе… Они, обычно, объединяют там только то, что служит для бизнеса. А то, что просто для жизни, оставляют частным. Прикинь?

— Странно, — сказал Ним Гок, — я бы объединял все. Меньше лишних хлопот.

Флер хлопнула себя ладонью по лбу и радостно заявила:

— Я врубилась! Ним Гок, у тебя есть женщина?

— Естественно, у меня бывают женщины.

— Я не только про секс, — уточнила Флер, — Я про женщину, с которой ты, более-менее постоянно живешь. Типа, ты приходишь домой, она тебя кормит обедом, и все такое.

— Нет. Мне удобнее питаться в армейской столовой, вместе с бойцами.

— Ага, понятно. А жить тебе удобнее в казарме?

— Да, — подтвердил он, — Это действительно удобнее и это экономит время.

— Тоже понятно, — сказала девушка, — А дети у тебя есть?

— Вероятно, да, но я не знаю этого точно.

— Ага… — протянула она, — … Вот теперь ситуация, как на ладони.

— Ага! — подтвердил Оскэ, — Знаешь, Ним Гок, ты ведь живешь на войне.

— Война кончилась, — возразил комбриг.

Флер покачала головой.

— Может быть, и кончилась, но только не для тебя. Ты живешь, как на фронте. Для фермера, рыбака, или рабочего, ты инопланетянин, чужак. И твои бойцы — тоже.

Ним Гок бросил взгляд в зеркальце над пилотским креслом. Он хотел убедиться, что девушка не шутит. Судя по выражению лица, она говорила вполне серьезно.

— Я не понимаю, почему ты так считаешь, — признался он, — Я не понимаю, почему мы инопланетяне для людей, бок о бок с которыми мы воевали и работаем. Когда наши бойцы не заняты военной подготовкой, они участвуют в гражданском труде вместе с фермерами, на равных. Я — тоже, когда есть время. Мы им не чужие! Мы друзья!

— Вы друзья, — согласилась Флер, — Надежные друзья. Но вы совершенно чужие. И не говори, что ты этого не замечаешь. Ты слишком проницателен, чтобы не заметить.

Кхмер помедлил несколько секунд и кивнул.

— Ты права. Но я не понимаю, почему.

— Да потому, что тебе удобнее жить в казарме, питаться в столовой, и даже штаны, которые на тебе, это не твоя собственность, а общенародная, как у вас говорят! И женщины сходятся с тобой на час — два, и все. Кроме хорошего секса и здорового потомства, от тебя ждать нечего, и любая женщина это видит! Неужели тебе трудно понять, что при таком стиле ты чужой для всех, кто живет обычной жизнью!

— Для вас тоже? — спросил он.

— Ты помог маме, — напомнила она.

— И у нас есть опыт с элаусестерцами, — добавил Оскэ, — Мы знаем kommi-lifestyle.

— Кто такие элаусестерцы?

— Ну, океанийские коммунисты. Тоже без дома, без штанов, и питаются в столовой.

— Это шутка? — спросил кхмер.

Оскэ энергично помотал головой из стороны в сторону.

— Какие шутки! Они единственные реальные kommi на планете! Пока другие kommi болтали про будущее, элаусестерцы взяли и построили коммунизм in vivo, прикинь!

— Этого не может быть, иначе я бы знал, — произнес Ним Гок, с едва заметной ноткой неуверенности в голосе, — Скорее всего, это фальсификация.

— Фальсификация? — возмутился Оскэ, — Щас тебе!

— Покажи ему наши ролики с Элаусестере, — предложила Флер.

— А я, по-твоему, что делаю? — откликнулся он, пристраивая на коленях ноутбук.

88

Дата/Время: 26–27.03.24 года Хартии. Вечер.

Хитивао, болота Мберамо, озеро Додом.