День Астарты

Наступила тишина. Кхмер завершил свое выступление настолько внезапно, что в зале просто не успели сразу сориентироваться. Первым отреагировал судья Оган Селту.

— Сен Ним Гок, из вашего сообщения выпал эпизод с Брунеем и «Royal Diamond».

— Это технический эпизод, — ответил комбриг, — поэтому я не стал рассказывать о нем отдельно. Что вас интересует в этой операции?

— Прежде всего, интересует роль подсудимых в ее планировании, — сказал судья.

— Роль товарища Джуо неоценима, — сказал Ним Гок, — Схема военной логистики и транспорта, расчет времени, порядок синхронизации действий, и разведданные о противнике, определили наш успех. Это блестящая работа военного специалиста.

— Только его? — спросил Оган, — больше никто из них в этом не участвовал?

— Мне не известно об участии товарищей Райвена и Чубби, — ответил кхмер.

— Ответ ясен… — судья кивнул, — … А захват лайнера «Royal Diamond» с туристами-заложниками присутствовал в плане майора Журо?

— Там присутствовал произвольный лайнер, способный принять на борт необходимое число людей и пройти наш маршрут. И это были не заложники, а живой щит. Мы не выдвигали требований, а лишь удерживали этих людей на борту, чтобы лишить врага возможности обстреливать нас. Мы освободили этих людей без всяких условий, как только прошли маршрут и выдвинулись на рубеж атаки напротив порта Дили.

— Вы их не освободили, а сбросили в воду, — возразил Оган.

Ним Гок равнодушно пожал плечами.

— В боевых условиях у нас не было другого способа, как их отпустить, не подвергая лишнему риску десантную операцию.

— Вот как… А план майора Журо содержал инструкции о том, как обращаться с этими людьми? Я имею в виду, не только перед десантом, но и на всем маршруте.

— Зачем? — удивился Ним Гок, — Это стандартная процедура, она и так была понятна.

— Была понятна… — повторил судья, — … И майор Журо не мог не знать, что насильно помещенные на борт пассажиры, будут использоваться, как рабы.

— Они не использовались, как рабы. Наша идеология не допускает рабства.

— Я не знаток вашей идеологии, но известно, что на лайнере и трех ваших кораблях, пассажиры-мужчины принуждались к тяжелым работам, а женщины — к бытовому и, в частности, к сексуальному обслуживанию ваших бойцов и работающих мужчин.

— У нас был 80-процентный некомплект штатного экипажа, — ответил кхмер, — поэтому матросами работали все. И мои бойцы, и пассажиры. А бытовое обслуживание в пути тоже необходимо. При социализме трудоспособные люди не бездельничают.

— Это и называется обращением в рабство, — заметил Оган.

— Нет, это не называется обращением в рабство, — спокойно возразил Ним Гок, — Раб и хозяин не питаются из общего котла, не живут в одинаковых бытовых условиях, и не работают по одному общему графику труда и отдыха.

Оган Селту шумно выдохнул и ударил себя кулаком по колену.

— Все равно, принуждать к труду — это свинство.

— У нас разные идеологии, — невозмутимо ответил кхмер.

— А сейчас в вашей стране есть принуждение к труду? — спросила Кими Укмок.

— Да. Есть. Для отдельных категорий граждан.

— Для каких? — спросила она.

— Для нарушителей порядка, и для тех, кто ведет паразитический образ жизни.

— И для военнопленных, — произнесла Чои Сче, листая один из отчетов.

— Да, разумеется, и для них, — подтвердил он, — Они тоже нарушители.

— Так, — сказала Кими Укмок, — В отношении нарушителей я еще могу это понять. Но принуждать людей, которые не нарушили ничьих прав — это преступление.

Ним Гок внимательно посмотрел на нее, как будто что-то быстро оценивая.

— Судья, могу я задать вам вопрос?

— Задавайте.

— Предположим, вы приехали к нам, в Тимор-Лесте. Вы видите, что люди заняты продуктивным трудом. Вы ничем не заняты. Вы поможете им, если вас попросят?

— Попросят или прикажут? — уточнила она.

— Попросят, — повторил он, — Вы можете отказаться, никаких проблем.

— Никаких? — подозрительно переспросила судья.

— Абсолютно никаких. Перед вами даже извинятся за бестактность.

Кими Укмок, в некоторой задумчивости потерла щеки ладонями.

— ОК, а я спрошу: сколько мне заплатят за мою помощь?

— Равную долю со всеми, — лаконично ответил Ним Гок.

— Понятно… А если я скажу: «нет, ребята, на своей ферме я заработаю больше?».

— Никаких проблем, — ответил он, — Работайте на своей ферме. Ваше право выбора.

— А если я захочу нанять кого-то из ваших парней себе в помощь?

— Никаких проблем, но позовите комиссара. Комиссар проверит, что вы не обманули работника. Что вы заплатили ему не меньше, чем следует за такую работу.

— А если я буду платить больше, и переманю всех работников из вашего колхоза?

— Тогда вы хороший менеджер. Партия пошлет к вам стажеров, чтобы они учились.

— Но учтите, — сказала она, — Сама я уже пахать не буду.

— Это правильно, — согласился он, — Поскольку, вы выполняете работу менеджера.

— А что, если я найму менеджера, а сама буду сидеть под пальмой и бездельничать?

Кхмер сделала паузу, а потом недоверчиво покачал головой.

— Нет, судья, вы так не сделаете. Вы не выдержите долгого безделья.

— Почему же? — возразила она, — Вот решу написать книжку про секс морских ежей, и ферма станет мне неинтересна. Буду сидеть, мечтать, и иногда строчить на компе.

— Это не называется «бездельничать», — заметил Ним Гок.

— Shit! — буркнула она, — Ну, я не умею просто бездельничать. А кто-то умеет. Это его естественное право! А вы его — в концлагерь. Оган правильно сказал про свинство.