День добрый, я Бобл
Шрифт:
Мутанты же если были и не полностью плотоядны, то всеядны уж точно. Бывшие санитары леса хоть и отчаянно сопротивлялись, но тех просто взяли количеством и сожрали едва ли не с костями. Кто бы мог подумать, что это на самом деле было только полбеды. Дальше было только жёстче.
— Они что делали?! — спросил я, посмотрев на Алексея, стоящего неподалёку, взглядом полного охерения. — Подожди-подожди. Это же невозможно…
— Господин Бобл, так я не вру! Я же собственными глазами видел, как волкожуи эти в своём логове держали волчьих самок с отгрызенными лапами! — громко произнёс Краско, на эмоциях даже схватив себя за ворот куртки.
— Да быть того не может, чтобы эти твои волкотрахи сношались с волчицами… — неверующе произнёс
— Я в этом плане не разбираюсь… — пожав плечами, произнёс мой гид, держа в руках автомат и нервно оглядываясь по сторонам. — Но после того как почти всех самок этих мутантов пожрали волки в своё время, то те совсем озверели и начали творить…. Ну, вот эту вот… Хрень. Ещё через пару лет охотники впервые столкнулись с оборотнями! Тогда только Миколка то и вернулся едва живой. Потом его лечить пытались, но осколков от рёбер в грудине много было, и он ночью тогда сам убился, из окна выпрыгнув. За то мы хоть от него узнали, что в лесу новые мутанты появились.
— И как я понял, эта информация вам никак не помогла, да? — мрачно поинтересовался я, продолжая кидаться палками в бассейн с мутной дождевой водой и мусором, стараясь попасть своим снарядов в плавающий на поверхности пластмассовый стул.
— Не знаю, я же не был охотником… — тихо проговорил мужчина, перестав дергаться от каждого шороха. — Горсовет больше не делился никакой информацией с населением. Общую ситуацию знали лишь охотники и этот проклятый совет. Лишь через пару месяцев, когда мясо в карточках окончательно исчезло, то один из охотников по пьяни рассказал мне, что животных в округе практически не осталось. Всех новые мутанты пожрали, а остатки серых просто пропали из зоны. То ли их окончательно добили, то сбежали туда, где мутантов поменьше. В общем, твари довольно быстро пробирались в сторону городу, словно им тут мёдом было намазано… Тьфу! Блять! — нахмурившись, сплюнул со злости Краско.
Хорошо хоть Алексей со мной более менее нормально обещается и даже, вспоминая прошлое, может забыть, что перед ним «Господин Бобл» и начать разговаривать со мной, как с обычным человеком. Это меня радует.
Остальные же сектанты на станции, которые только и делают, что поклоняются мне и просто молчат, часто кивая мне с дикими глазами. С ними просто невозможно нормально разговаривать вообще. Они словно не слышат меня или считают, что я говорю не с ними. Больше всего меня в них ещё напрягает их улыбка. Максимально широкая, дёргающаяся и отвратительная на вид улыбка, похожая больше на оскал, всегда появляется, когда я нахожусь в их поле зрения, отчего мне всегда становится дико неуютно и даже страшно. Это как раз и стало одной из веских причин для путешествия по городу. Я просто не хочу находится в станции и рядом с этими людьми.
Я не знаю, почему они настолько сильно деградировали, что даже между собой они редко когда словами общаются, больше полагаясь на какие-то невнятные звуки и жестикуляцию руками, но таких дикарей всё же можно отличить от немного вменяемых людей, таких как Алексей. В самом просторном зале ЧАЭС, где я впервые очнулся и где, между прочим, находится взорванный четвёртый энергоблок, эти люди носят противогаз и максимально закрытую одежду, стараясь хоть как-нибудь защититься от огромного количества радиации вокруг. А вот отбитые сектанты средств защиты принципиально не носят, полагаясь на милость божественного реактора и господина Бобла. Эх, бля… Ну, вот что за мир, а?
— Вы, может быть, наблюдали из своего мира, господин Бобл, но эти твари прорвались в город. — продолжил Алексей, присев на пол и смотря отсутствующим взглядом куда-то в сторону. — Нам совет тогда ничего не говорил об этом, лишь посылал нас, полицейских, патрулировать окраины города, говоря нам, что зверей диких развелось много, а мы и поверили, ведь охотников уже неделю не видели, чтобы
уточнить.— Я так понимаю, охотников ваших уже в живых не осталось? Что произошло дальше? — очередная сухая ветка отправилась в полёт, но попала в воду, рядом с целью.
— Я… Мы… — начал немного заикаться Краско, держа руки в замке. — У нас с парнями хоть и было табельное, но у каждого было по три-четыре патрона. Экономия. Мы же не производим оружие, а достать патроны где-то ещё мы не можем. Вот городской совет и решил, что для обеспечения безопасности и порядка нам и нескольких патронов хватит, хотя на нашем бывшем складе боеприпасов было много. — он аккуратно провёл ладонью по своему автомату. — В своё время бандюги из киевского метро притащили, когда убегали оттуда… В мае. Новые мутанты повылазили из лесов и начали расхаживать по городу… Много народу тогда поубивали и в лес утащили… Сначала они нас боялись, когда у нас было оружие, а потом, когда стрелять было нечем, то совсем оборзели…
—————————
/ Уведомления /
—————————
Ловкость: +1
Уровень 18 (10000 / 5920)| +15 ОП
—————————
— Наконец-то… — попав по ножке мирно плавающего стула, тихо прошептал я, увидев перед собой уведомление от системы. — Ты же говорил, что у вас оружия на складах было дохрена.
— В том-то и дело, господин Бобл. Оружие было, как и горсовет, как и автомобили… Спустя пару дней после нападений оборотней и первых жертв, всё это пропало… В Припяти не осталось ни совета, ни припасов, ни транспорта, даже рации для связи с Чернобылем забрали! Суки! — на лице старого полицейского выступил злой оскал, а я всё такжепродолжал кидать палки в плавающий стул, так как это единственный для меня способ зарабатывать опыт в этом месте, да и отвлекало меня это от крайне мрачного рассказала Алексея. — Они просто кинули людей и уехали в Киев! Наслушались рассказов про безопасное место от приезжих и свалили со всем, что у нас было…
— Почему вы не собрались все вместе и не последовали за ними в метро? — спросил я, шагая к новой куче веток, которые собирал вместе с Алексеем на улице. — Видно же было, что ситуация безвыходная. Можно было собрать всех людей и остатки провизии и отправиться в единственное безопасное место, о котором вы знали.
— Ох… — нервно вздохнул мой собеседник, сдерживая эмоции. — Мутанты эти окружили нас. Тридцать километров зоны и леса с кишащими тварями, помимо оборотней. Это было самоубийство, отравись мы пешком в столицу… Не факт, что те уроды из горсовета доехали, чего уж про нас говорить.
— Даже если так, то почему вы все засели именно в станции, где радиации просто море, а не в каком-нибудь доме, максимально укрепив первые этажи?
— Так это же… — Краско впервые за время диалога посмотрел на меня, словно я сказал нечто очень странное. — Ну, мутантов это не останавливало. У них, несмотря на их деформированные конечности, очень сильные удары копыт, да и еду негде было доставать, кроме речки вблизи станции, а до неё ещё нужно дойти и обратно вернуться. Так что проще было находиться на самой станции, где ещё со времён работ над саркофагом имелись защищённые от радиации помещения. Да и могущество станции оберегало нас от негативных эффектов радиации и вторжения мутантов….
Вот и опять. Я в последнее время всё чаще наблюдаю за сектантами такую особенность, что они больше поклоняются атомной станции и взорванному реактору, который здесь какой-то умник обозвал монолитом, а не мне. Присутствуя на молитвах сектантов в первый раз, я видел и слышал, молитвы, адресованные лично ко мне, а уже после под конец молились силе станции. Но со временем, наблюдая за ними и их служениями, я заметил, что уже я смещаюсь на второй план, закрываемый ЧАЭС, пока в одну из последних, раз вообще не услышал о себе ни слова. Не то чтобы меня это уж сильно задело или хоть как-нибудь волновало, но этот факт заставляет задуматься.