День дурака

– Тар Всеблагой! – охнул Трей, - Лиза… Я… умру за тебя, легко. Только бы твои глаза вот так сияли в темноте… И мне даже не особенно важно, для кого они будут сиять. Лишь бы ты просто была. Ты так красива…

– Это значит «да»? – уточнила эксперт-криминалист, любившая во всем точность.

– Это значит, я полностью твой, до утра. Пока горит лампада Тара. А утром ты решишь, нужен я тебе, или нет. Но… Знаешь, я после этой дурацкой башни совсем без сил. Глупость получилась, - кажется, чародей смутился. А Лизе стало смешно.

– Напридумывали себе всякого, - сказала она, - любите вы тут, в сопределье, вокруг самого простого дела турусы на колесах разводить. Ты подвинуться можешь? Нужны мне от тебя сейчас постельные подвиги, как коню велосипед. Я ведь тоже воевала и устала, как Жучка. Просто обними меня. И спи. Придет утро – станет видно.

Трей отполз, уступая девушке место, и, с неожиданным проворством, подгреб ее к себе.

– Да… И песня была странная, а уж ночь – вообще ни к столу, ни в стойло.

– Зато ни у кого так не было, - буркнула Лиза, довольная и усталая, - Спи. И не вздумай храпеть, иначе как ткну локтем!

– А я и не знаю, храплю или нет, - растерялся Трей.

– Что так? Никто не сообщил? Боялись, что ли?

– Нет. Просто я еще никого не оставлял в своей постели до утра.

– Ну и глупый, - Лиза повозилась, устраиваясь удобнее, - это ж самое сладкое – вот так поваляться в обнимку. Поспать. Потом проснуться – и снова поваляться.

Трей удивился. Потом задумался, прислушался к своим ощущениям, и понял, что в словах девушки что-то есть. Захотел сообщить ей о своем открытии – но Лиза уже спала, сладко посапывая на его руке.

Утро началось с кастрюльного лязга и воплей:

– Колдун, Дракон, выходите во двор!

И снова – бабах в калитку! Или калиткой…

Лиза проснулась первая, подскочила с окну, запахивая одеяло, которое бесцеремонно стащила с колдуна, и высунулась в окно.

– Кто там вопит, как потерпевший?

– Как спалось? – осведомился Митя. Он сиял такой откровенной, широченной улыбкой, что Лиза подавила первый порыв вылить на него таз для умывания.

– Ты меня разбудил, чтобы спросить, как мне спалось? – ядовито пропела она?

– Не-а, - Митя рассмеялся, - выходите оба, и двигайте к городским воротам.

Первая мысль была – снова штурм. Но как-то не вязалось с ней настроение оперуполномоченного.

– Что случилось-то? – уже мирно спросила Лиза.

– Приходите, - загадочно бросил Митя и утарахтел на мопеде. Вот ведь! И бензин-то у него никак не закончится. Или вместе с мопедом сюда еще колонка провалилась?

– Что там? – Спросил Трей. Он лежал на животе и щурился, как довольный кот. Лиза улыбнулась в ответ.

…Уже под утро колдун то ли сумел восстановить силы магическим способом, то ли выспался, но «просто так поваляться» у них не получилось, что Лизу нисколько не огорчило. Скорее, наоборот.

Пытаясь одновременно удержать сползающее одеяло, подобрать спутанные волосы и нашарить у ложа свою одежду, скинутую в угаре сумасшедшей страсти, Лиза опрометчиво подошла слишком близко. И ее мгновенно утянули в ласковые объятия.

– Там Митя, - объяснила она, - доволен как слон, но чем – не колется. Нам нужно к воротам.

– Но пятнадцать минут у нас еще есть?

– Думаю, у нас есть даже двадцать, - решила Лиза, - если бы там случилось что-то серьезное, так и будить нас прислали бы кого-то серьезного. Логично?

– Логично, - согласился колдун, утягивая девушку на постель и нежно, сладко целуя.

В итоге, к воротам они попали только через час. Но могли бы и не торопиться. За ночь произошло много событий, но, для разнообразия, все – хорошие. Во-первых, тройственный союз против Арса, похоже, развалился. Объединенная армия трех городов приказала долго жить. Ночью, под прикрытием темноты, войска доблестных союзников герцога Игора собрали вещи и ушли. И большая половина армии самого герцога последовала хорошему примеру. Видно, вчерашний выстрел летающей крепости оказался сильным пи-ар ходом. На сегодняшнее утро в лесу оставалось человек триста, и Шели уже планировала, как их выловить и утопить в Ресе.

Второй хорошей новостью оказалось возвращение Вязова. Степан прилетел утром (реально, прилетел, на «кукурузнике») и сел на широком мосту через Ресу, в полулиге от города.

Третья новость больше всех порадовала герцогиню – со смертного ложа встал барон Нортунг.

На этом фоне более мелкие события: нашедшийся мальчишка – менестрель и прибывшая ко двору официальная делегация Безымянных прошли как-то без ажиотажа. А, между тем, и то и другое были событиями значимыми, с далеко идущими последствиями.

Но об этом пацанам… и леди еще только предстояло узнать.

Что ж, жизнь хороша как раз тем, что непредсказуема.

эпилог

Закатное солнце готовилось вот-вот нырнуть за край окоема и горы, поросшие редким лесом, на фоне быстро темнеющего неба напоминали дагерротип. Двойная вершина тонула в плотных серых облаках. Конечно, разглядеть, или даже просто увидеть там хоть что-нибудь, было совершенно невозможно.

– Она там, - сказал Трей. Колдун сидел на поваленном дереве. Он держал в левой руке обжаренное на костре бедро местной птицы, а правой аккуратно обколачивал с него глину.

Костер горел ровным рыжим пламенем, освещая лица и руки самого Трея, непривычно тихой Шели, Степана в кожанке и джинсах, Лапина, который сменил имидж, радикально ассимилировал и теперь ничем не отличался от аборигенов. Даже короткий, легкий меч в простых деревянных ножнах лежал рядом, у правой руки, так, чтобы схватить быстро – и выглядел как-то очень уместно.

Лизу скрывали тени. Она облокотилась на спину Трея и смотрела вдаль серьезными темными глазами.

– Проход работает, - вставил Степан, - в обе стороны.

Колдун напрягся. Он знал, что с дипломатией у Степана туго, но заставил себя промолчать. Только тихонько, едва ощутимо, сжал узкую, прохладную ладонь Лизы. Та ответила ему таким же легким пожатием.

– Лиза? – позвал Лапин, - ты можешь вернуться.

– А вы?

Валера поворожил палкой угли, сноп искр взметнулся вверх, но никто не отстранился, даже Шели, которая сидела ближе всех. Но стайка рыжих огоньков словно обогнула девушку и растаяла в чернильной темноте.

– Крепость может появиться в любую секунду и сжечь твой дом. Или дом твоих родителей. Противопоставить ей мы ничего не можем: она слишком быстрая.