День дурака

Рация у него была рядом, с начала штурма он, похоже, вообще не выпускал ее из рук.

– Лиза, Прием.

Ответом ему был треск, видимо, рация уже начала разряжаться.

– Мне нужна соляра. В горшках. Горшка четыре, как минимум, лучше - шесть. На северную башню.

Рация захрипела, как простуженный мопс.

– Пять минут, - рявкнул Лапин, - в край – семь. Оч-ч-чень нужно!

– Что ты задумал?

Лапин сощурился.

– Гони сюда Яра, Ломгу… кто там еще из хороших лучников. Пусть паклю захватят и огниво. Быстро! Одна нога здесь, другую оторву, на фиг, если не успеешь.

– Успею, - бросил Митя уже на бегу и птицей слетел по лестнице вниз.

Подходили воины. Один, второй… пятый… восемнадцатый. Как же их мало-то! Ну, допустим, колдун один стоит двадцати, да Шели дерется как молодая рысь… Но судя по размерам этой башни, сотни две там точно поместятся, и ногами не мигнут.

– Не грусти, прорвемся, - Лапин подмигнул Мите и тот вдруг заметил, что у историка за спиной как-то очень естественно пристроился меч в ножнах.

– Ты – Митя даже поперхнулся, - даже не вздумай туда лезть! Нам твоя голова нужна.

– При всем моем самомнении, - сощурился чем-то очень довольный Лапин, - во-первых, мир без меня не рухнет. Даже не покачнется. Во-вторых, рука у меня всяко не хуже головы. Пять лет на фехтование ходил. За сборную области выступал.

– Так ты у нас чемпион?

– Ну, типа – да, - скромно сказал Лапин.

Народ подходил. Но было совершенно понятно, что даже если придет еще столько же, стену им не удержать. Потому что на двух огромных башнях, медленно ползущих к городу под охраной щита, народу было, как минимум, в восемь раз больше.

Трей вышел, ни от кого и ни от чего не прячась, и встал прямо на стену. В руках у чародея был лук чуть ли не с него размером. Не торопясь, но и не медля, Трей натянул его до плеча, тело мощного оружия выгнулось мягко и страшно, тетива из воловьих жил мелко подрагивала.

– Ну, отпускай же, - прошептала герцогиня, - Ты же у них как на ладони.

Но чародей не торопился. Вызывающе спокойно, словно не он находился сейчас под прицелом сотни луков, вызывающе легко, словно не дрожала в его руках огромная мощь, требующая свободы и готовая нести смерть, вызывающе негромко, но так, что его услышали все, Трей начал читать древнее заклинание:

«Катари ро, рукши маори кати лиисе ли ка…»

Стрела дрожала на тетиве и рвалась в полет, а рука, державшая лук, не дрожала.

«Катари лус, мороти та Ириши ли ара…»

Валера поймал себя на том, что непроизвольно сжимает кулаки, словно пытаясь помочь другу удержать тугой лук. Он видел такие и на ролевке, и в секции - и знал, какая сила нужна, чтобы просто удержать в вытянутой руке тяжеленное боевое оружие. А уж натянуть его…

«Катари пас, ласти утри лимеро тиа…»

Из небытия появилась тяжелая стрела и ударила, как показалось, прямо в грудь чародею. Шели вскрикнула и схватила Митю за руку. Но стрела, ударившись о невидимую глазу стену, повисела немного и упала к ногам – Трей был прикрыт щитом. Сам же он даже не посмотрел на нее, чтобы не терять предельной концентрации.

«Катари, катари, катари роа тамор! Явись, Явись, Явись скрытое!»

С басовитым «тон-н-н» стрела ушла в полет и, пролетев половину расстояния до леса, словно завязла в невидимой патоке.

«Дзыннн!» - лопнуло заклинание.

Щит исчез. Сразу.

Низина наполнилась скрипом колес, криками погонщиков, недовольными воплями баков, которых погоняли плетьми, запахом жира и свежего дерева, запахом близкой беды. Штурмовые башни возникли как сон разума – огромные и жуткие, с убранными сейчас языками осадных мостиков. Они надвигались на город с неотвратимостью следующего дня.

Трей постоял на стене еще немного, явно презирая и здоровые деревянные дуры, и тех, кто в них ехал, надеясь таким образом въехать в Арс, небрежным жестом левой ладони сбил в полете еще три стрелы и спрыгнул вниз, под защиту стены.

– Стрелы, - бросил он, - давайте сюда, наложу заклинание. Будем поднимать ветер. Сильный ветер…

Вязов сидел напротив знакомого ресторана уже пятый час, а мог бы просидеть и двое суток. Ничего не происходило.

Степан скрупулезно запоминал всех, кто вошел и вышел, хорошо понимая, что занимается ерундой. Скорее всего, эти люди просто пришли вкусно покушать. Пока число зашедших, вышедших и сидящих в зале сходилось.

Хотелось выйти, размять ноги, но на каждую хотелку есть своя терпелка.

А потом открылось окно на одиннадцатом этаже единственной в городе многоэтажки. Вязов сначала даже внимания не обратил, ну, захотелось кому-то квартиру проветрить. Может, рыбу на кухне сожгли. Но окно не просто приоткрылось, а распахнулось на всю ширь, из него выпала… ну, наверное, веревка? Как еще назвать предмет длинный и связанный, по ходу, из штор. Самодельная веревка.

Следом на подоконнике возник пацан и белкой скользнул вниз.

Вязов опешил. Логики в происходящем не было ни на гран: эта его веревка доставала дай Бог до седьмого, а дальше? Он летать умеет?

Оказалось – нет, не умеет. Повиснув на веревке мальчишка оттолкнулся от стены и попытался раскачаться. Он же на балкон соседнего подъезда метит, дошло до Вязова, и, бросив машину следователь ринулся в дому, где вот-вот должна была произойти трагедия.

В том, что она произойдет, Степан не сомневался – этот цирк не мог закончиться ничем другим. Либо веревка лопнет, либо пацан сорвется. И, казалось, мрачный прогноз сбывается – на одиннадцатом обнаружили доморощенного каскадера и попытались, перехватив веревку, втащить ее наверх.

Сообразив, что его раскрыли, пацан, вместо того, чтобы испугаться и обмякнуть (или испугаться и сорваться), хладнокровно оттолкнулся ногой от стены и, поймав высшую точку колебания, отпустил веревку.

Вязов чуть не сел в апрельскую лужу.

А паренек уцепился за балкон, повисел немного. И, вместо того, чтобы перелезть вовнутрь, как ящерица пополз вниз.

С одиннадцатого за ним наблюдал молодой мужик, до половины высунувшись в окно, и орал что-то матерное. Потом убрался.

Вязов понял, что убрался мужик не просто так, и за малолетним акробатом сейчас будет погоня. Да и трюкачил тот не от хорошей жизни.

Решение пришло мгновенно. Когда благополучно добравшийся до первого этажа мальчишка спрыгнул, шоколадный «Форд» уже ждал его с распахнутой дверцей.

Излишней доверчивостью мальчик не страдал, но Вязов и не собирался его уговаривать. Перехватил, закинул, захлопнул дверцу, обежал машину вокруг, упал на водительское место – и ходу.

– Пусти, сволочь, все равно сбегу, - заорал мальчишка, едва опомнился.

– Конечно, сбежишь, - согласился Степан, выруливая на сложном повороте. Сзади повис синий «Опель-Вектра», - только давай, сначала, от этих твоих друзей сбежим… Кстати, здравствуй, менестрель