День гнева

Татьяна Викторовна не смогла бы потом объяснить, что именно она делала. По ощущениям это походило на игру в снежки — она словно собирала упирающееся пространство горстями, скатывала в плотный комок и выкидывала куда-то за пределы Вечности, откуда ему не было возврата.

Она не дышала уже больше пяти минут, когда вой сирены возвестил гокам о критической ситуации, сложившейся на третьей палубе Сан-Зара. Пытавшийся подойти к Татьяне Викторовне Гру-Хак не смог сделать и шага с того места, где его накрыло невидимой волной, от которой ныли зубы и учащалось кровообращение.

И беззвучно раскрывая рты, бились в судорогах сатианеты внутри своих мини-тюрем. Бились... и затихали.

На девятой минуте кислородного голодания Татьяна обратила внутренний взор вовне зала с сатианетами. Излучение, изменяющее пространство, укутывающее его собой словно паутиной, тянуло вкрадчивые пальцы от чудовищного цветка, расцветшего в рубке. Изуродованный штарм не собственной волей, но усилиями гоков приобрёл новые способности: изменяя ткань вселенной, воздействовать на живые существа. Это не было лишением разума, зомбированием, подобием нейровмешательства. Это не было ампутацией души, потому что Татьяна до сих пор затруднялась дать определение этой субстанции и не видела доказательств её существования в тех загадочных карманах мироздания, где ей довелось побывать. Но излучение штарма словно отрезало микроскопический кусочек галактики от материнского тела, делая его пустым и безвольным. Чего ожидать от такого «измененного» существа, Татьяна Викторовна просто боялась себе представить.

Мощность воздействия штарма была ужасающа. Татьяне невольно вспомнилась ментальная атака Дуг-Кагна. Ответный удар штарма был в сотни, тысячи раз сильнее. Ей показалось, что мозг вскипает в пену, или истлевает в прах, или... Как вдруг, на долю секунды до того момента, как её просто не стало бы, к ней потянулись теплом и светом чужие разумы со всей галактики. Это были креллы, серафиды и какие-то незнакомые ей существа, которые, будто поддерживая под руки, помогали устоять под яростными ударами неведомой злой силы.

«Отчаяние... — прошептал вкрадчивый голос из глянцевой темноты. — Отчаяние, Танни! Кто, кроме вас защитит мир от этого ужаса, готового поглотить всё и всех? Вы только что смели блокировочные поля гоков, защитный механизм, предотвращающий проявление самостоятельной воли штарма. Теперь никто не справиться с ним, даже те, кому удалось подчинить себе его извращённую другими породу. Станете ли вы скорбеть по этому миру, Танни? Когда его не станет?»

...Улыбающийся Лу-Тан, пригревшийся на старой скамейке...

...Красные кресты на крыльях Лазарета...

...Взгляд юммы Рисы, прислушивающейся к новой, трепыхающейся внутри, жизни...

...Свет родных звёзд перекрёстка...

...Тамп Шуня...

...Пение сактуса...

...Горячие ладони Ларрила...

И ещё много-много частей того калейдоскопа, что зовётся жизнью. Её собственного волшебного калейдоскопа, в который ей однажды довелось не просто заглянуть, но попасть внутрь и остаться навсегда.

Всё это должно существовать!

Вместе с осознанием пришла темнота. Татьяна полностью отстранилась от своего Я. Как сходятся капилляры в крупные сосуды, так и в ней сошлись усилия тех разумов, что поспешили на помощь. Сошлись и ударили в центр корабля, лишив его межзвёздного навигатора. Сан-Зар ощутимо задрожал. Координационные системы включили аварийный режим, тяжёлые переборки перекрыли сектора, отрезав их друг от друга. В рубке вспучился и опал гигантской кляксой отныне и навсегда мертвый штарм. Ганноган на мгновение лишился всей энергии, оглох и ослеп, темнота наполнила коридоры и остановила процессы жизнеобеспечения корабля. Но недаром Сан-Зар был одним из самых хитроумных изобретений гоков. Он встряхнулся и ожил, заголосили сирены, всполошено забегали по стенам световые блики аварийный сообщений.

А Татьяна пришла в себя и сделала первый вздох. Словно из комы из вышла. Оглядела гоков, отчего-то молча столпившихся вокруг неё и ту. И вдруг увидела, что около стат-боксов стоят сатианеты. Много сатианетов. Сотня или больше. И их глаза желты той самой ненавистью, которой Татьяне так не хватало ранее.

Дети Сатианы вернулись из небытия в свой День Гнева.

* * *

На мгновение все застыли, словно актеры в финальной сцене «Ревизора». Не шевелились ярко засиневшие гребешки и тентакли гоков; сатианеты, выстроившиеся, словно на плацу, рядом со своими стационарными тюрьмами, кажется, даже не дышали; не двигались представители делегации — все осознавали необратимость происходящего. Секунды тоже замедлились. Лишь пришедшая в себя Татьяна с изумлением, ужасом и каким-то отчаянным весельем закрутила головой, пытаясь взять себя в руки после произошедшего и разобраться в том, что натворила. И не дать себе впасть в панику.

Полная тишина колпаком накрыла зал. Переборки, перекрывшие сектора ганногана, не спешили менять положение — Сан-Зар, хоть и оправился немного после распада штарма, не торопился выходить из аварийного режима, тем более что на третьей палубе сложилась угрожающая обстановка, в самом эпицентре которой находился единоличный хозяин ганногана.

Гру-Хак среагировал первым. Молниеносно двинулся к Татьяне Викторовне. Казалось, его движение невозможно остановить, как движение дамасского лезвия — синеватого, стремительного, смертоносного. Но оба ту синхронно сделали шаг вперёд, прикрыв её собой. Неслышно подошедший СиРиЛион встал рядом с ними.

Гоки из группы сопровождения подтянулись к своему руководителю, взяв делегацию в кольцо. В отличие от остальных присутствующих, большая часть их была вооружена. Стволы полупрозрачных орудий вытянутой формы смотрели как внутрь круга, так и наружу — на извечных врагов.

— Распорядитель Гар-Зан, — громко сказал Гру-Хак. — Сектор не открывать, по моему приказу будьте готовы понизить количество кислорода в воздухе до критического.

Поскольку гок ни к кому конкретно не обращался, Татьяна поняла, что он разговаривает с капитаном ганногана, и нарочно делает это вслух, дабы предупредить действия со стороны сатианетов.

Она прислушалась к себе, и с радостью убедилась, что СЭТ работает, в отличие от средств связи представителей Ассоциации — Э с интересом ждал развития событий. Ощутив, что Хозяйка слышит его, Управляющий Разум сообщил, что транслирует происходящее на М-63. Что корабли Ассоциации предупреждены и построены в боевой порядок, а Жала роидов повёрнуты к Сан-Зару.

Перед глазами Татьяны встало вдруг лицо Тсалита. «У идущих на смерть не может быть друзей» — сказал он однажды, покидая Лазарет. Почему это вспомнилось именно сейчас? Она колебалась. Ошибка могла бы обойтись слишком дорого, но сердце подсказывало, что старый броненоссер должен знать о том, что происходит на ганногане в это мгновение. И она отдала Э приказ разыскать его и передать информацию.

Раздавшийся неожиданно шелест напомнил движение крыльев туч саранчи и заставил оружие дёрнуться в тентаклях держащих его гоков. Это сатианеты начали понемногу двигаться, потягиваться, неспешно разминать затёкшие члены. Они делали первые за долгое время шаги, пододвигались друг к другу. Вскоре помещение оказалось чётко разделено невидимой границей. Война, ранее таящаяся в углах, широким шагами вышла из укрытия.

Гру-Хак помахал щупальцами, приказывая ту разойтись. Те продолжали стоять, словно не видели его. Татьяна с трудом протиснулась между ними и остановилась рядом с СиРиЛионом.