День Медведя

– Называй, – милостиво разрешила Сенька и приоткрыла один глаз.

– Жермон, – стал загибать пальцы солдат.

– Выбыл самый первый, – тут же отмела кандидатуру царевна.

– Карбуран, – подсказала Находка.

– Уехал или был похищен – что одно и то же.

– Не могли его похитить, – решительно возразила октябришна.

– Почему ты так думаешь? – удивилась царевна до такой степени, что приоткрыла второй глаз.

– Н-ну… – замялась Находка, придирчиво изучая ставшую вдруг безумно интересной столешницу.

– А конкретней? – терпеливо уточнила Серафима.

– Клятва, – обреченно вздохнула ученица убыр с таким видом, словно одно слово объясняло всё, и покраснела.

Но одно слово всё не объясняло, по крайней мере, не лукоморцам и не канцлеру.

– Ты ж сама говорила, что эта клятва, и фокус с плитой – только для запугивания, и толку от них?.. – недоуменно начала Серафима, и Находка сдалась.

– Я с горничной баронессы Жермон намедни познакомилась случайно на базаре… ну, разговорились мы… про то, про се… про четырех царей… И она рассказала мне, что позавчера у них собирались все дворяне, что в цари местные метят… и барон Дрягва поссорился с бароном Карбураном… да ка-а-ак даст ему в скулу кулаком! У Карбурана – синяк сразу! Чуть не с ладошку! Так вот, у Дрягвы тут же точно такой же синяк появился, и на том же месте!

– Не может быть!!!.. – пораженно вытаращили глаза следователи [110] .

– Вот и я также сказала… – беспомощно развела руками ученица убыр. – А она ответила, что своими глазами видела, и вторую горничную тут же подозвала – она в соседнем ряду веники покупала, и та поклялась, что видела одинаковые синяки тоже!

– А ты уверена, что это не твои наговоры сработали? – уточнил Иванушка.

– Не мои, – снова вздохнув – на этот раз с сожалением – честно призналась Находка. – Мне такого в жизнь не сделать…

110

Причем самым мощным поражающим фактором было вовсе не появление идентичных кровоподтеков на ликах кандидатов в монархи, а то, что Дрягва напал на Карбурана и побил его. 

– Это всё корона, не иначе… – задумчиво пробормотала царевна и снова закрыла глаза. – Неспроста она там пыхала, значит, не спроста… Ну, что ж… Тем проще и лучше для нас. И спокойнее, самое главное.

– Спокойнее? – не понял Макар.

– Ну, я имею в виду, что хоть друг на друга они покушаться после этих синяков не станут.

– И это радует… – кисло сообщил гвардеец.

– А, кстати, я ведь действительно на скуле у Дрягвы что-то такое заметил сегодня утром… запудренное… – припомнил Иванушка.

– Значит, не врут служанки, – подытожила Серафима, потом подумала, подумала, и нехотя приняла сидячее положение, хоть и глаз не открыла. – О чем это мы вообще?

– О том, мог ли Карбуран сегодня науськать колдуна на Спирю, – быстро напомнила Находка.

– Ответ – нет. Так?

– Так, – были вынуждены согласиться все.

– Дальше, у нас есть… Дрягва…– вспомнил свежие события на западной дороге Макар и передернул плечами. – Бедняга…

– Но он ведь пострадал не меньше барона Жермона, и, поди, в постели проведет не меньше того, – сочувственно покачала головой Находка.

– Это он сейчас в постели, – дотошно не согласилась царевна. – Но мог организовать убийство ненужного Медведя пока был еще в здравом уме и теле. Да хоть за пять минут до отъезда!

– Верно, – подумала и согласилась группа экспертов.

– И еще у нас есть Брендель, – завершил перечень подозреваемых гвардеец, решительно загнув указательный палец и воззрившись на Сеньку в ожидании комментариев.

– Есть… – неохотно приоткрыла глаза и признала она. – Здоровый, энергичный и счастливый, хотя сам пока не подозревает об этом.

– Итак, подозреваемых двое, – подытожил Иванушка.

– Двое, – согласилась царевна. – И это только предположения. Пойти и конкретно начистить физиономию за нашего Спирю тому или другому оснований всё равно нет.

– А, может, можно без оснований? – с несмелой надеждой заглянул в глаза Серафиме Макар.

– Нельзя, – скрепя сердце ответила она. Гвардеец пожал плечами и покорился. Пока. Рассуждать больше было не о чем.

Друзья переглянулись, посмотрели в окно, и одновременно пришли к одному и тому же выводу: что время позднее, что всё, что их полусонные усталые головы способны были придумать, они уже придумали, и что не лучше ли будет использовать оставшиеся до завтра скудные ночные часы по прямому назначению.

– Спокойной ночи, – пожелали они друг другу, прикрывая ладонями раздираемые зевками рты и тихонько, на цыпочках, направились к выходу.

– А куда ты этого Жулана-то на ночь дел, Макар? – спохватилась вдруг Находка.

– Жулана?!

– Какого Жулана?!

– Где Жулан?!

– Как где? – опешила октябришна под неожиданным напором такого бурного потока изумления и настороженности. – Ты ж, Макар, сказал, что принесли его?.. Или я чего не то услышала?

– Принес…– недоуменно начал было Макар, и вдруг лицо его просветлело в неожиданном понимании. – Да ты перепутала, Находочка! Его же Сорокопутом звали!

– Так ведь, какая разница, Сорокопут или Жулан, – не уступила ученица убыр. – Всем известно, что это такая птичка есть – сорокопут-жулан. Стало быть, что Сорокопут, что Жулан – одно и то же!

– И что это за птичка?.. – полюбопытствовала Серафима уже на бегу к будке охранника при воротах, отданную до утра в распоряжение чародея.

– Обыкновенная… – пожала невидимыми в темноте плечами Находка, резво перескакивая со ступеньки на ступеньку. – Певчая… Но ест мышек… ящерок… насекомость крупную… А еще запасы делает… что сейчас есть не хочет… на сучки накалывает…

– Птичка – что надо… – усмехнулась царевна и прибавила ходу.

Не то, чтобы она слишком торопилась убедиться в почти верной догадке октябришны, а просто надеялась проделать это по-быстрому и успеть добраться до кровати до того времени, когда надо будет уже вставать.

Хоть и программа-максимум на сегодняшнюю ночь была Сенькой выполнена, спалось ей плохо, чтобы не сказать, что не спалось совсем.

Иван тихо посапывал, повернувшись к ней спиной и прижавшись впалой щекой к свернутой в виде подушки шторе – бесконечному источнику самого разнообразного постельного белья в управе, а ей после изобилия дневных событий было не до сна.

Незачем было и в будку бежать как оглашенной, сердито подумала она после первых двух часов, незаметно пролетевших в бесплодных попытках уснуть. Два раза чуть не грохнулась на обледеневшем булыжнике, как дура, и один раз – без «чуть не». Стоило оно того…

Вторые два часа, проведенные в верчении вокруг собственной оси и закончившиеся бесславным сталкиванием так ничего и не почувствовавшего супруга на пол, также особой плодоносностью похвастать не могли.

Ее сон, похоже, сегодня то ли взял отгул, то ли ошибся адресом. Зато вопросы неугомонно лезли в голову со всех сторон, было их отчего-то гораздо больше, чем ответов, и размножались, они, казалось, в геометрической прогрессии.