День после ночи

– Смотрите, – прошептал чей-то голос, и все увидели во мраке сияние желтых огней, подернутых туманом.

Шендл пыталась убедить себя, что никакое это не чудо, просто электрический ток, бегущий по проводам. Обыкновенное электричество, ничем не отличающееся от того, что освещало ее дни и ночи в Атлите. И все-таки при виде проводов и лампочек ее охватило непреодолимое желание кричать, хохотать во все горло и возносить хвалы Господу. Или просто сказать одно-единственное слово: кибуц.

Не больше ста шагов отделяло край леса от забора поселка. Жители вышли встречать беглецов, высоко подняв фонари. Бывшие арестанты ринулись через прогалину. Леони упала на колени и зарыдала от облегчения. Эсфирь, вцепившись в какую-то женщину, целовала ее и все не могла остановиться. Теди подхватила Якоба и закружила. Зора шумно втягивала в себя воздух и выдыхала: всю эту долгую ночь она боялась вздохнуть.

Кибуцникам все-таки удалось остановить этот внезапный праздник, и по неровной еле заметной тропке они повели гостей к вытянутому строению. Это оказалась столовая, где прибывших уже ждал чай.

– Шалом и добро пожаловать, – слышалось отовсюду. – Шалом и добро пожаловать.

Леони села рядом с Теди.

– Ты не знаешь, где Шендл?

– В последний раз я ее видела у забора. Наверняка где-то здесь. А может, уже разговаривает с председателем кибуца. Раздает указания. Попей-ка лучше чайку. А то ты совсем закоченела.

Леони не сводила глаз с двери. Осушив чашку, она выскользнула на улицу и по тропинке вернулась к тому месту, где они вошли в кибуц. У забора стоял человек с винтовкой. Ни намека на то, что творилось тут всего несколько минут назад.

Леони сошла с тропинки в темноту, со всех сторон ее обступили стволы высоких сосен.

– Шендл! – негромко позвала она. – Шендл! Ты здесь?

Шендл стояла совсем недалеко, уткнувшись лбом в ствол. Она оплакивала своего брата.

Ноах был одержим идеей кибуца. Обхватив, бывало, спинки стульев по обе стороны от себя, – у него были такие длинные руки, – он затевал какой-нибудь глупый спор с друзьями – просто ради того, чтобы еще поговорить о жизни в кибуце.

– Да вы хоть всех израильских кур можете перещипать, бога ради, – заявлял он. – А я стану архитектором и построю не просто удобный кибуц, а еще и красивый.

И смеялся, когда его называли буржуем.

– Нам что, здания не нужны? Я не понимаю, почему мы не можем построить дома, или там школы, или... черт его знает... курятники, которым весь мир завидовать будет.

«И правда, почему бы не построить? – думала Шендл. – Но почему же тебя здесь нет?»

Леони нашла ее, двигаясь на сдавленные рыдания, положила руку на плечо Шендл:

– Ch'erie, что случилось?

– Думаешь, я храбрая? – всхлипнула Шендл. – В лесу героями были все, кроме меня. А я и стрелять-то как следует не умею. Когда они погибли, я вообще никому не нужна стала. А мой брат... – Шендл снова судорожно всхлипнула. – Мой брат... Это он должен был сюда попасть, а не я. Это его мечта была. Ноах был самый лучший, самый замечательный, а я только таскалась за ним хвостом...

– Ты никогда не рассказывала о брате, – прошептала Леони, гладя ее по волосам.

– Он был такой хороший, такой умница. Он бы тебе понравился.

– Я бы в него влюбилась, – сказала Леони. – Да и как иначе?

Утренний свет уже сочился сквозь сосновые лапы. Ноги были мокрыми от росы. Шендл мягко отстранилась от Леони, вытерла слезы.

– Самое ужасное... – она отвернулась, чтобы не встречаться с Леони глазами. – Я даже не знаю, как это сказать. Понимаешь, мы жили ради этого. Ноах и я. Мы знали, что будем счастливы здесь. А теперь... мне страшно. Ему было бы стыдно за меня, но, честное слово, мне никогда еще не было так страшно.

Бейт-Орен

Шендл с благодарностью приняла у Леони чашку с горячим чаем. Обеденный зал в кибуце был во многом похож на столовую в Атлите, разве что немного поменьше, но высокий потолок с балочными перекрытиями был в точности такой же, равно как и липкие столы, и скрежет стульев о голый пол. Зато различия глубоко ее тронули: сосновые панели были аккуратно подогнаны и протравлены морилкой медового оттенка, на стенах висели плакаты с изображениями целеустремленных первопроходцев в таких же бриджах и кепочках, как те, что она, не снимая, носила в летнем сионистском лагере. Ей даже стало казаться, что она слышит эхо песен, которые она там пела, песен, которые – наверняка – не раз звучали и в этой комнате.

Девушка с толстыми косичками, упрятанными под синюю косынку, принесла шерстяной платок и накинула его на плечи Шендл.

– Меня зовут Нина, – сказала она. – Добро пожаловать в Бейт-Орен. Добро пожаловать в Эрец-Исраэль. Ты действительно такая замерзшая или просто выглядишь так?

– Замерзшая и грязная. Где тут можно помыться?

Девушка похлопала Шендл по спине:

– Не думаю, что у тебя будет на это время.

И ушла.

– Это как понимать? – удивилась Леони. – Мы что, не останемся здесь на ночь?

Шендл нечего было ей ответить – она знала не больше других. На пороге появилась Теди. Хлопчатобумажная рубашка-ковбойка и пара брюк, стянутых на талии красной ленточкой, были ей чуть велики. Теди походила на длинноногую двенадцатилетнюю девочку-подростка.

Шендл улыбнулась этой перемене:

– Ты прямо как местная.

– Подозреваю, что так и было задумано, – кивнула Теди. – Девушка, которая дала мне эту одежду, сказала, что им нужна помощь на кухне. Но когда я пришла туда, меня тут же выпихнули, велели отдыхать.

– А где Зора? – спросила Леони.

– Куда-то ушла с Эсфирью и Якобом. По-моему, они собрали всех детей и повели их к медсестре. Якоб так устал, что даже есть отказался, бедняга. Чего нельзя сказать обо мне, я не откажусь. Передайте-ка мне хлеб и все, что у вас там еще есть.

Вошли три вооруженных бойца, в одном из них Шендл признала человека с рацией. Он поднял руку и объявил:

– Друзья мои. Товарищи. Британцы послали сюда солдат. Поэтому мы решили, что вам будет безопаснее в кибуце Ягур. Это недалеко, автобусы уже готовы. Отъезжаем через несколько минут, так что берите вещи и идите к главным воротам. Быстрее, нельзя терять ни минуты.

Поднялся недовольный ропот, однако беглецы из Атлита засуетились, вскакивая, рассовывая по карманам оставшиеся фрукты. И лишь Леони скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула.

– Сегодня я никуда не поеду.

– Не глупи, – попросила Шендл. – Это вопрос безопасности.

– И все-таки я рискну, ch'erie. Я шагу не могу ступить. – Леони показала свои распухшие, окровавленные ноги.

– Тебе к врачу нужно! – ахнула Теди.

– Все, что мне нужно, – это мыло, антисептик и поспать. В общем, если никто не возьмет меня на руки и не понесет, я с места не двинусь. – Она повернулась к Шендл: – Не беспокойся за меня. Я знаю, что тебе хочется поехать. Поезжай, пожалуйста. Я тебя прошу.