День рождения Белки

Некоторые то и дело давились, набивали живот до отвала, откидывались на спину, но скоро вновь возвращались к еде.

Волны на реке бушевали, и время от времени на поверхность всплывали крошки водорослевого торта, которые тут же исчезали в пасти Щуки или Корюшки.

Крот то и дело высовывал голову из земли, набирал в грудь воздуха, говорил:

"Потрясающе, Белка... Вот и Земляной Червяк говорит!" - и опять исчезал под землей.

Лебедь подталкивал перед собой элегантный белый торт, время от времени запускал в него клюв, тряс головой от удивления перед таким великолепием и толкал его дальше.

Стрекоза расхаживала вокруг своего торта и время от времени блаженно отхватывала от него маленький кусочек.

Слон сидел среди обломков сладкой коры, а Медведь очень долго не вылезал из толстущего медового торта, растолстев даже больше, чем сам торт.

Были слышны восклицания: "Великолепно", и "Вкуснятина", и "Объеденье", и "Ах, ах".

Они ели и ели и ели, пока не обессилели и не повалились на спину на травянистом речном берегу. Вокруг еще стояли торты, нетронутые или понадкусанные.

– Больше не могу, - раздавались кряхтенья и стоны.

Белка удовлетворенно огляделась вокруг.

Стало быть, хватило на всех.

КОГДА ВСЕ ПОЛЕЖАЛИ ТАК НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ, сделав все возможное, чтобы больше не думать о тортах, Слон выскочил вперед и поинтересовался:

– А танцы будут? Как насчет этого? Мы же потанцевать должны.

– И правда, - сказал Жираф. Он приподнялся и подошел к Слону.

У подножья бука, в теплом, пышном мху, Слон и Жираф положили друг другу руки на плечи и пустились в пляс.

– Вот это танец так танец, - сказал Слон после двух шагов.

– Да, - сказал Жираф и кивнул головой, лежавшей на шее Слона.

Немного погодя, в то время как солнце заходило и луна, большая и круглая, поднималась над рекой, все звери танцевали: Жук с Божьей Коровкой, Черепаха с Улиткой, Сверчок с Лягушкой, Страус с Цаплей, и, время от времени наступая друг другу на пальцы, Бегемот и Носорогом.

Под водой танцевали Щука с Карпом. В зарослях шиповника плясали Шмель и Бабочка, высоко в небе - Ласточка и Журавль, и у подножья бука - Муравей с Белкой.

Дрозд Певчий, Дрозд Черный и Соловей распевали на ветке бука, а Дятел отбивал ритм где-то в вышине, в листве. Но и они приплясывали в такт песне.

Далеко в море, куда они заплыли, чтобы глотнуть свежего воздуха, танцевали Летучая Рыба и Скат. Они взмывали высоко в воздух, делали сальто и грациозно ныряли назад в волны.

Под землей, меж корнями бука, отплясывали Крот с Земляным Червяком.

Такие коленца они выдавали, что земля прямо-таки ходуном ходила.

Плясали все.

Они плясали весело и споро, но время от времени также медленно и серьезно, и некоторые звери временами даже всхлипывали, танцуя, не зная почему, ведь им было так хорошо.

Так плясали они долго-долго.

Поздно вечером звери разошлись по домам.

– Спасибо тебе, Белка, - говорили они.

– НУ КАК, ничего себе был праздничек, а?
– спрашивала Белка.

– Да, - говорили звери.
– Здорово.

Все устали, едва волочили ноги, а кто и с трудом мог подняться с земли.

Крот медленно ушел под землю, а Древесный Точильщик с огромным трудом забрался в какой-то обломок старого дерева.

Щука уплыла, уплыл и Морж - хотя он и сам толком не знал, куда. "Да я и так этого никогда не знаю", - подумал он. Желтая ленточка болталась у него на шее.

Светлячок перестал мерцать, Бегемот зевнул, потянулся и скрылся в подлеске.

Медведь напоследок хорошенько огляделся вокруг в надежде на крошки медового торта. Приметив одну, он крепко зажмурился, вообразил, что перед ним - огромный торт, широко распахнул пасть и закинул в нее крошку. "Ай, - пробормотал он при этом.
– Потрясающе. Маловато, но потрясающе".

В конце концов он тоже ушел домой.

– Пока, Белка, - сказал Муравей, который задержался дольше всех.

– Пока, Муравей, - сказала Белка.

– Ну, я пошел, что ли, - сказал Муравей.

Высоко над лесом светила луна, река поблескивала.

Было очень тихо.

БЕЛКА СИДЕЛА ПОД БУКОМ, В ЛУННОМ СВЕТЕ, окруженная своими подарками.

"Отличный был день рождения, - думала она.
– Надо думать, я очень довольна".

Некоторое время она сидела так, в одиночестве затихшего леса. Легкий туман стелился над землей и окутывал деревья.

Потом Белка, обвешанная подарками, вскарабкалась на свой бук.

С трудом она протиснулась в дверь.

"Все ли прошло гладко?
– думала она.
– Всем ли тортов хватило? Никого я не забыла? Или ничего?

Она опустила подарки на пол. "А вдруг кто-нибудь остался недоволен?
– подумала она.
– Носорог, например? Или Улитка? Улитка-то хоть повеселилась? А вдруг сейчас кто-нибудь думает, укладываясь в постель: "Нет, вообще-то, день рожденья был никудышный..."

Она перебирала всех, кто был у нее на празднике. "По моему разумению, - думала она, - всем понравилось".

Ее комната была набита подарками. Она окинула ее взглядом и заметила записку про буковые орешки. "Ах да", - подумала она. Но не направилась к буфету, а сорвала записку со стены и спрятала ее в ящик стола. "Пусть малость полежит", - подумала она.

Она снова огляделась и уселась на краешек стола, болтая ногами. Внезапно ей показалось, что она чем-то расстроена. "Но этого не может быть!
– подумала она.
– Не с чего мне расстраиваться".

– Нет, - произнесла она вслух.
– Это не расстраиваться. Это что-то другое.
– Но что именно, она не знала.

Вдруг издалека до нее донесся голос Муравья.

– Белка!

Белка пробралась к окну, распахнула его и глянула вниз.

– Муравей! Привет!
– крикнула она.

Муравей стоял у подножья бука, задрав голову. Его пошатывало. Было, однако, похоже, что он сам не вполне понимал, что он там делал.

– Я только хотел еще раз сказать, что вечеринка здоровская была, - неуверенно проговорил он.

– Ага, - сказала Белка.

– Ужасно здоровская, - сказал Муравей.

– Ага.