День счастья – сегодня!

Я улыбнулся. Случайно как-то. Просто эдакий прононс никак не вязался с внешним видом этого здорового, судя по всему, деревенского парня. Да еще автомат этот. С таким «говором» он должен сжимать в руках скрипку, а не это «чудовище».

Заметив мою улыбку, лейтенант тут же покраснел, и было видно, как он ненавидит этот свой недостаток. А потому он решил тут же исправиться.

– Покажите, что в багажнике. – сказал он.

Я нырнул в окно и нажал соответствующую кнопку, после чего прошел к багажнику. Пока лейтенант высматривал то, что ему было нужно, я повернулся к капитану.

– Капитан, ну а все-таки можно чуть-чуть побыстрее? – решив вновь попробовать, сказал я. – И в чем вообще дело?

Усатый вновь взглянул на меня.

Да понял я уже, что «любви» мне от тебя не дождаться. Вот не знаю только почему? Может похож на соседа, который, как только ты уходишь на дежурство, тут же прыгает в твою еще теплую постель? Или я похож на того, кто, когда ты еще был в армии, не любил тебя больше всех, а потому ты вечно стирал ему носки? Может, на какого-нибудь майора, полковника, генерала, из-за которого на твоих погонах не сияет очередная звездочка? Или на всех их вместе? Я не знаю. Да и не важно. Важно то, что сегодня я очень недоволен, что встретил тебя! Очень!

– Сереж! – крикнул капитан, и лейтенант тут же уставился на него. – Трубку принеси, пусть дунет, не нравится он мне.

У меня задрожали коленки. Вот теперь все – конец.

41

В офис я приехал в начале второго и тут же бросился в кабинет Алексея.

Кивнув секретарше, я тут же прошел внутрь.

Леха сидел, закинув ноги на стол, и даже не взглянул на меня, когда я вошел и уселся в кресло напротив.

– Лех… – начал было я, хотя совершенно не представлял, что можно сказать в данной ситуации.

– Они отказались, – пропел Алексей и, сняв ноги со стола, наконец-то взглянул на меня. Хотя мне очень не понравился его взгляд. – Все, Илья, – сказал Алексей как-то вяло и медленно.

– Что «все»? – сказал я. – Ничего не все. Сейчас позвоню Севастьянову и…

– Я о другом, Илья, – сказал Алексей. – Я устал от тебя… От всех этих твоих штучек…

Не веря своим ушам, я уставился на него.

– Да, да, Илья, – продолжал Леха. – Это не бизнес, так не бывает. Я вообще не понимаю, как так можно? Уже несколько лет я тяну эту лямку в надежде, что ты будешь делать хоть что-то… Но…

Я хотел что-то возразить, но Лехе это было не нужно. Ладно, пусть выговорится. Накипело – это понятно, я действительно сильно подвел его. Да даже не его, а нас.

– То ты устал, то ты заболел, то еще что-нибудь! – Леха теребил в руках карандаш. – Тебя никогда нет на работе! Тебя, судя по всему, вообще нигде нет! Ты живешь в каком-то своем мире, и тебе никто не нужен!

Тогда я не обратил внимания на эту последнюю сказанную им фразу. Ее я понял потом.

– Ты используешь любую возможность, чтобы… – Чтобы что, Леша? – Я все-таки перебил его.

Леха запнулся, похоже, потеряв ход мысли, и решил не продолжать, а просто сказать главное:

– Я больше не хочу работать вместе с тобой. Все.

– То есть?

– Я больше не хочу, чтобы ты был моим компаньоном, – сказал Алексей и опустил глаза.

– То есть так, да? – Внутри меня разгорался огонь.

– Да, так, – промычал Минаев, смотря куда-то вниз.

– Ну и как ты себе это представляешь? Ты что, уволишь меня? – поинтересовался я. – Отстранишь от дел? Выгонишь? Сократишь? Или, может, «закажешь», чтобы уже наверняка? А? Как, Леш? Как? Давай уж начистоту!

– Я не знаю…

– Не знаешь? – взвился я.

– Не перебивай! – закричал Алексей. – Долгое время все слушали только тебя! Настало время и тебе послушать!

– Что… э… Ты…

Я не ожидал подобной контратаки, и мой язык словно заклинило. Он встал поперек рта и больше меня не слушался. Все, что я мог, – это лишь мычать.

– Я не знаю, как поступишь ты… Я ничего не собираюсь требовать, – сказал Леха. – Я знаю лишь одно – достаточно, Илья! С меня достаточно. Долгое время ты совершенно не считался со мной – ты делал все, как тебе заблагорассудится! Тебе просто было наплевать на все!

– Но… я… – Я все еще пытался вставить хоть слово.

– Да, ты был хорошим стартером этой фирмы, ее искрой… Но на этом все и кончилось. Пламенем ты быть не захотел. Сам. Тебе было удобнее жить так, как ты стал жить. С каждым днем ты все дальше отдалялся. Я не знаю, что произошло, Илья, не знаю. Я не знаю, кто и в чем виноват. Мы много говорили об этом, и я выслушал порядочно твоего нытья – только теперь все! Достаточно! Ты живешь своими страхами и пытаешься всех подчинить им! Ты совершенно забыл о тех людях, что окружают тебя… О тех, кому ты не безразличен, кто любит тебя, несмотря ни на что! Ты просто наплевал на них! Ты, как пиявка, присосался и жил за их счет! Но теперь настало время платить по счетам! И я рад, что наконец-то высказал тебе все это в лицо, Илья! Ты мой друг, но всему есть предел! Работать с тобой я больше не буду, а дружба… Я не знаю – решение за тобой!

Я смотрел на Леху и восхищался им. Мне ужасно хотелось врезать ему по его красной физиономии, но не восхищаться им я не мог. Удивительные перемены произошли с человеком. Некогда рохля (я всегда удивлялся, как он жениться-то умудрился) превратился наконец-то в мужика. Я полез в карман за сигаретами, но тут же спохватился и выдернул руку из кармана.

Только не сейчас, терпи! Если ты закуришь, то покажешь, что нервничаешь, а этого делать нельзя. Безусловно, Леха прав, я зашел слишком далеко со своими страхами, но кто он такой, чтобы судить меня? Кто ты, Леша Минаев? Все то, что он здесь «пропел», я исполнял себе каждый день, причем каждый раз с новыми аранжировками, а потому для меня это не секрет. Что он знает, в сущности, обо мне? Да ни черта ты, друг мой, не знаешь! Устал работать со мной? Ну так давай вперед, в чем дело-то? Только не надо строить здесь из себя человека, желающего мне помочь. Проморгал я тебя, ох проморгал. Что ж, в бизнесе все-таки нет друзей – решил все же от меня избавиться. Хоть подождал бы, когда от смерти матери отойду… А, ладно…

Я встал и внимательно посмотрел на Алексея. Что ж, дружок, флаг в руки. Не прогадай только. Никаких вариантов я предлагать не собираюсь – сам приползешь, и с хорошим, это уж как пить дать. На том и порешим. Друзьями, конечно, мы уже не будем, это ты смалодушничал. Если на разговоры о работе у тебя еще кишки хватило, то дальше этого, приятель, дело не пошло.

– Делай как знаешь, Лех, – сказал я. – Решил – значит решил. Но я бы на твоем месте все-таки выслушал хотя бы причину, почему я не приехал сегодня на встречу.

– А мне все равно. – Голос Алексея прозвучал с еще большей уверенностью. – Знаешь, я просто загадал.

Я все-таки достал сигареты, но постарался сделать это как можно невозмутимее.

– Что сделал? – спросил я, и сигарета повисла, прилипнув фильтром к нижней губе.

– Загадал, – сказал Леха. – Я не стал ни о чем думать. Ни о хорошем, ни о плохом. Я просто загадал, что если ты явишься, то я забываю обо всем, что было. И мы вновь тянем эту лямку, даже если ты будешь просто идти рядом и делать вид, что тянешь ее. Ну а если нет… Ты видишь, что случилось «если нет». И я рад этому. Это просто означает, что справедливость все-таки есть на свете, хотя так часто в последнее время все вокруг заявляют обратное. Она есть.