День синей собаки

Когда регистрация закончилась, новые граждане Пойнт Блаф отправились на главную площадь, где началась дискуссия. Они разговаривали при помощи телепатии, ограничиваясь лишь движением ушей, как будто подобная «мимика» способствовала распространению умственных волн.

– Какое унижение! – жаловался мэр, вытирая лицо носовым платком. – Никогда, даже в самых страшных снах, я не мог себе представить, что доживу до такого…

Люди, окружавшие его, согласно закивали. Здесь находилось несколько фермеров, которым пришлось кланяться их собственным свиньям. От этой формальности на душе у них остался неприятный осадок.

Пегги Сью отошла от взрослых. Она наблюдала за сборищем животных. Этот митинг не предвещал ничего хорошего.

– Что они замышляют? – прошептал Дадли у нее за спиной. – Почему не расходятся по полям, лесам… куда угодно?

– Они поселятся в городе, – ответила девочка. – Тебе придется привыкать к тому, что ты будешь видеть их каждый день, и ты станешь проявлять к ним уважение.

– Уважение к свинье! – задыхаясь, воскликнул мальчик.

– Если тебя это так задевает, – шепнула Пегги, – думай о том, что эта свинья при желании может сделать так, что твой мозг взорвется.

Дадли издал странный глотательный звук и ничего не сказал.

– Надо выиграть время и попытаться перехитрить их, – добавила девочка, накрыв ладонью руку мальчика.

А там, на площади, голубая собака вышла из круга, образованного животными, и направилась к крыльцу мэрии. Высоко подняв голову, она семенила на своих кривеньких лапах. Пегги Сью сжалась в ожидании телепатического диалога, который наверняка должен был начаться.

Как она и предвидела, гнусавый голос собаки прозвучал у нее в голове.

– Мы приняли решение, – говорил голос. – Мои друзья и я хотим ознаменовать наше вступление в сообщество жителей Пойнт Блаф символическим актом. Мы приказываем похоронить останки наших убитых собратьев с почестями, которых они заслуживают. Сегодня же.

– Какие останки?– с просила девочка. – Что ты имеешь в виду?

– Я говорю о замороженном мясе, хранящемся в холодильниках супермаркета, – ответила голубая собака желчным тоном. – О рыбе, жареной индюшке, сосисках, кусках сала, лежащих на прилавках… а для нас представляющих собой бренные останки наших убитых братьев. Мы воспринимаем ваши продуктовые магазины как кладбища, где стенают души тысяч четвероногих жертв. Пора положить этому конец. Впредь люди, живущие в Пойнт Блаф, перестанут есть мясо. Будут питаться растительной пищей, овощами. Мы так решили. И ни перед чем не отступим, добиваясь исполнения этого закона.

– Хорошо, – сказала девочка. – Не горячись, я передам это людям.

И, обернувшись к мэру, шерифу и Сету Бранчу, Пегги изложила требование животных. Трое мужчин, как показалось девочке, чуть не задохнулись от ярости.

– Т-ты… ты шутишь? – заикаясь, произнес мэр.

– Вовсе нет, – со вздохом ответила Пегги. – И снова умоляю вас не противоречить псу. Он не шутит. Если вы бросите ему вызов, последствия могут быть ужасны для нас.

– Согласен, – пробормотал мэр. – Чего он хочет?

– Чтобы население Пойнт Блаф вооружилось лопатами и кирками, вырыло яму на главной площади и закопало в ней содержимое городских холодильных камер. Придется опустошить даже холодильники частных лиц. Этот закон распространяется также на консервы.

– А на яйца? – простонала миссис Пикинс.

Пегги Сью попросила уточнения у голубой собаки. Иметь в доме яйца, а также масло, сметану и сыр было позволено. Хранение всех остальных продуктов животного происхождения со следующего дня считалось незаконным и приравнивалось к сокрытию трупа.

– Значит, спрятав бифштекс в своем холодильнике, человек совершит преступление? – возмутился мэр.

– Да, – подтвердила Пегги Сью.

– Хорошо, – согласился мэр. – Сделаем, как они решили. Шериф, отдайте распоряжение… Пусть каждый получит кирку или лопату на складе службы по уборке мусора. Надо поскорее покончить с этим…

Жители Пойнт Блаф усердно копали землю перед зданием мэрии, чтобы вырыть глубокую яму. Все приложили руку к этому делу, в том числе Пегги Сью.

– Бред какой-то! – прошептал Дадли. – Мне кажется, я сплю, наверняка сплю, но скоро проснусь, и пора будет идти в школу, а затем все станет, как прежде. А сейчас вижу дурацкий сон, и только. Ведь такого не может быть. Подобные вещи немыслимы.

– Успокойся, – сказала ему девочка. – Не теряй голову, сейчас не время. Все это абсолютно реально. Разумнее всего делать вид, что мы сотрудничаем с ними, пока не нашли способа им противостоять.

Чтобы передавать от холодильников и морозильных камер продукты до отрытой ямы, организовали цепочку. Ничто не было забыто ни в продуктовых магазинах, ни на предприятиях быстрого питания. Консервы, бифштексы и куры в целлофане в скором времени были свалены в яму. Голубая собака и три лиса-помощника наблюдали за действиями людей. Собака потребовала открыть консервные банки перед тем, как закопать их, чтобы никто не мог подобрать продукт.

– Объясни им хорошенько, пусть не пытаются обмануть нас, – прошептала собака на ухо Пегги. – Наш нюх тут же определит, где спрятана пища. Они не должны забывать, что мы можем учуять кусок мяса сквозь бетон в три метра толщиной!

Девочка знала, что пес не шутит, животные будут безжалостны к обманщикам. Она повторила это шерифу, но тот грубо отстранил ее.

Жители Пойнт Блаф подчинялись требованиям неохотно, перспектива стать вегетарианцами не слишком вдохновляла их.

Увы, как только противозаконные продукты закопали в яму, голубая собака появилась опять и выдвинула новые требования.

– Мои собратья считают, что этого недостаточно, – передала она Пегги. – Они обращают внимание на тот факт, что вы постоянно носите одежду, изготовленную из останков несчастных убитых зверей. Ваши ботинки, сапоги, куртки, пояса сделаны из кожи. В домах – бесчисленное множество кресел, диванов из кожи. Мне докладывают также о шерстяных изделиях, шерстяной одежде, изготовленных посредством бесстыдной эксплуатации моих товарищей – овец. Их представитель требует, чтобы эти изделия были также похоронены. В дальнейшем допускается одежда из растительного или синтетического волокна, и только. Никто из людей не должен красоваться в костюмах и платьях, сшитых из «ткани животного происхождения». Достаньте из шкафов имеющуюся у вас одежду, мы проведем всеобщую проверку, наш нюх позволит нам определить состав ткани.

Жители опустошили шкафы, комоды, сундуки, и перед каждым домом выложили на тротуар горы одежды.

Эта чистка шкафов лишила людей возможности одеваться, потому что их гардероб в основном состоял из шерстяной одежды.

Всю обувь конфисковали, за исключением пластиковых сандалий и резиновых сапог, таким образом, почти все население поселка должно было ходить босым. Подростков, носивших тапочки из полотняной ткани и резины, оставили в покое.

Остаток дня был посвящен погребению диванов и кресел из настоящей кожи. Позеленевшему от злости шерифу пришлось снять свою куртку и бросить ее в яму.