День сурка

– Ты знала, что миссис Косби когда-то работала медсестрой? Уверяет, что во время войны, но не настолько она старая, господи боже. Позови ее, она скучает в одиночестве, с радостью тебе поможет.

– Оке-е-ей, – снова зевнула Дениз. – Ой, привет, Дэрил.

Но Дэрил уже летел вниз с крыльца: Кэрол не хотела останавливаться дольше, чем на минуту.

Рик и Мишонн неторопливо загружали воду и оружие в машину.

– Эй! – Кэрол подскочила к ним. – Рик, я в курсе, что у Джудит кончилось яблочное пюре. Ты знаешь, Эрик ведь делает отличное пюре. Дэрил, скажи.

– Гххх, – отозвался из-за ее спины Дэрил.

– Уверена, он будет рад помочь. Никто не ценит его кулинарные таланты. Вот увидишь, как он расцветет, серьезно. Удачи на вылазке. Если поедете по основной дороге чуть раньше – может, даже спасете чью-то жизнь.

– А вы…

– Счастливо!

Дэрил остановился только когда Кэрол попыталась вместе с ним догнать шагавшую по своим делам Эшли.

– Нафига все это? – спросил он. – Каждый день так собираешься бегать?

– Нет, не каждый. Хотя бы сегодня. Не хочу, чтобы кто-нибудь нам мешал.

– Мешал… – Он покрепче вцепился в арбалет. – В чем?

Кэрол было все равно, что они стоят посреди улицы. Все равно, что Рик и Мишонн смотрят на них как на парочку чудиков издалека, и собираются нарочно медленно, чтобы досмотреть спектакль. В этом мире по-настоящему существовали два человека: она и Дэрил.

– Я порвала с Тобином, – сказала она. – Еще вчера решила.

Дэрил начал кусать себя за щеки изнутри, думая, что она не видит.

– Утром, как проснулась, сказала ему.

– Зачем? – прохрипел Дэрил.

– Потому что – все. Уже не могу как раньше.

Дэрил сделал шаг назад.

– Ты его любишь, – сказал он.

– Нет. Я не люблю и не любила его. Людям не обязательно быть влюбленными, чтобы жить вместе.

Она сделала шаг к Дэрилу. Они словно танцевали очень медленный танец.

– Дэрил, я вернулась вчера домой, и поняла, что я не дома.

– Хватит…

– Дай мне договорить. Я виновата перед тобой. Может быть, не стоило с тобой так играть. Но если ты любишь меня, если ты любишь меня такой, какая я есть, прими и эту мою сторону: я не похожа на тебя. Я не влюбляюсь, Дэрил. Я не могу…

– Хватит.

– Дэрил, я не знаю, что я чувствую к тебе.

Как же ему было больно. Кэрол видела по глазам. Никто, кроме нее, не заметил бы эту боль словно от каленого железа, которым жгло сейчас Дэрила изнутри. И как бы она хотела соврать, чтобы успокоить его, но не могла. Только не про это.

– Но знаю, что чувствовала еще неделю назад. Ты самый дорогой мне человек, знаешь? И теперь… Я хочу понять, что будет дальше. Я правда хочу. Я боюсь разрушить тебя, очень боюсь. Боюсь, что опять не увижу, когда остановиться. Боюсь причинить тебе боль. Но…

Кэрол обернулась на дом Тобина. Он казался ужасно чужим.

– …но оставить все как есть я уже не могу. Я всю ночь думала, Дэрил, и поняла, что не могу вернуться назад. Я хочу знать, какими мы можем быть.

Она взяла его лицо в свои ладони.

– Даже если у нас уйдет целая вечность, чтобы это узнать. А она у нас есть.

Дэрил закрыл глаза и наклонил голову. Они столкнулись лбами. Он дрожал и пытался это скрыть. Кэрол положила руку ему на пояс, скользнула пальцами под рубашку, коснулась горячей кожи, и волна жара захлестнула ее от макушки до пят.

Она не влюбляется. Кэрол Пелетье не влюбляется.

Всю ночь она представляла, как это может быть. Смешно ведь: Дэрил и Кэрол. Кэрол и Дэрил. Как это - может - быть? Они станут жить вместе? Делить одну постель? Это с Дэрилом-то! С Дэрилом, который во время совместных ночевок у костра зимой пинался так, что и она, и Рик просыпались с синяками. С Дэрилом, которому александрийские постели слишком мягкие, а лежанка на крыльце - в самый раз. С Дэрилом, который чистку зубов два раза в день считает ненужной роскошью. У которого волосы так смешно пушатся с утра. Который пахнет табаком и мятой травой, древесной корой и сырой землей.

Быть вместе. Как прежде. Только с новой невозможностью - невозможностью просто быть.

Кэрол Пелетье, которая не влюбляется, хотела трогать Дэрила Диксона каждую чертову секунду.

– В чем смысл, – прохрипел он. – Ты проснешься завтра. Там.

– Плевать. Буду выскакивать из окна. Ласточкой. А ты… просыпаешься раньше, так ведь? Будешь меня ловить.

– Каждый день. – Он сжал ее плечо до боли.

Арбалет соскользнул с его плеча, и Дэрил дернулся, подхватывая его. Кэрол вцепилась в пояс его штанов, понимая, что нельзя отпускать - не сейчас, не в эту минуту.

– Представь день, – сказала она, – когда мы проснемся рядом. Он будет.

– Не будет, неа.

– Дэрил. Будет. Я клянусь. Обещаю тебе.

– Завтра проснешься и передумаешь.

– Нет! Ты что, боишься? Дэрил Диксон, ты боишься? Мне все-таки надрать твою трусливую задницу?

– Иди нафиг.

– Буду идти нафиг каждый день из оставшегося нам миллиарда дней. Договорились?

Он смотрел исподлобья, и арбалет качался в его руке. Минуту назад Кэрол казалось, что в любую секунду Дэрил может рвануть к воротам и убежать охотиться до поздней ночи. Но Дэрил осторожно положил арбалет на асфальт. Выпрямился перед ней.

– Миллиард, – повторил он за ней эхом.

– Ладно, может, и два миллиарда… Будем неделю ссориться, а неделю мириться.

– Не хочу я с тобой ссориться.

– А придется. Уже через двести лет видеть друг друга не сможем.

– Я смогу. – Дэрил толкнул ее плечом.

– Не зарекайся… – Толкнула плечом в ответ.

И поцеловала.

Не в плечо, конечно - в губы. Без предупреждения и лишних жестов. Не зная, чего ждать от себя через минуту.

И это… Черт, это было хорошо.

Хит, облокотившись на перила, наблюдал за странной парочкой на дороге.

– Невзирая на сложившуюся между нами дружбу, прочно основанную на одинаковых предпочтениях насчет необычных причесок, вынужден заметить, сэр, что вы ведете себя крайне безответственно.

Хит посмотрел вниз. Юджин буравил его недовольным взглядом.

– Пошел ты, – дружелюбно сказал Хит.

– Следи за дорогой.

– Помню я про дорогу. И неделю еще буду помнить. Благодаря твоему крутому умению играть в покер.