Дьенбьенфу. Сражение, завершившее колониальную войну

Жилль решил не сдаваться так быстро. Только раннее утро, погода еще может измениться, знал он по опыту. Сначала он приказал машине лететь на север до Лай — Чау. После часа кружения над тускло — зеленой землей, с черными морщинами и блестящими в первых лучах солнца хребтами он, наконец-то, смог разглядеть через разрывы в тумане поселения в Дьенбьенфу: хижины на сваях и изгороди из бамбука и кактусов. Река Нам — Юм тоже была видна. Тут и там виднелись желтые высушенные рисовые поля, там в утренней росе стояли спелые колосья, и даже это мог уже видеть Жилль.

— Есть там ветер внизу? — спросил он летчиков.

— По моей оценке 3 метра в секунду, северо — восточный.

Этого Жиллю было достаточно. Ветер разгонит остатки тумана в долине. А парашютистам он при высадке не принесет вреда, разве что пару переломов. Посмотрим, как они справятся! Он повернулся к сидящему наискось от него радисту, посмотрел на часы и отдал приказ: — Радиограмма для Коньи. Погода проясняется. Вылет ровно через час.

Когда в Гиа — Ламе первая «Дакота» выкатывалась на взлетную полосу, было чуть позже восьми часов утра. Без огласки удалось получить у американцев еще дополнительно пару дюжин этих двухмоторных рабочих лошадок. Теперь в каждом самолете сидело по 20 солдат и четыре сержанта. Самолеты поднялись в небо, перестроились в длинную цепочку, с легкими бомбардировщиками В-26 по флангам. Они обеспечивали охранение, потому что истребители — бомбардировщики без подвесных баков хоть и могли долететь из Гиа — Лама до Дьенбьенфу и вернуться назад, но не могли барражировать там над целью хоть какое-то время, а обещанные американцами подвесные баки ожидались только через несколько дней.

Старт состоялся примерно в то же время, когда в Сайгоне генеральный секретарь Совета национальной обороны контр — адмирал Кабанье вошел в кабинет Наварра. Тот несколько рассеянно слушал высказывания Кабанье о мирных переговорах. Но Наварр не прерывал адмирала, проявляя вежливость.

Когда генеральный секретарь закончил, Наварр холодно сообщил ему, что как раз сейчас три батальона парашютистов высаживаются в Дьенбьенфу, у ворот к Лаосу. — Я создам там совсем новую военную ситуацию. Не позднее весны Франция сможет занять на переговорах самую выгодную позицию. Мы так поколотим Вьетминь, что разве что пара калек сможет добраться до стола переговоров.

Когда генерал Зиап получил сообщение о высадке французских парашютистов в Дьенбьенфу, ему пришлось принимать много сложных решений с учетом самых разных обстоятельств. У него была неспокойная ночь. Повсюду в свободных областях войска проводили перегруппировку или марши. Это было рискованным, с учетом того, что противник все еще располагал достаточно сильной авиацией. За последний месяц передвижения войск, правда, были уже не единственным мероприятием такого масштаба для будущего. Партия мобилизовала сотни тысяч добровольных помощников, мужчин и женщин, готовых в качестве носильщиков доставлять провиант и боеприпасы на будущие фронты. В тысячах мастерских изготавливалось и ремонтировалось оружие, снаряжались пулеметные ленты, повсюду переделывались велосипеды. Их оснащали крепежными ремнями и удлиняли руль, что позволяло перевозить тяжелые грузы. Для бездорожья в большинстве областей и при господстве противника в воздухе велосипед и спина Дан — Конга, добровольного носильщика, были самым надежным транспортным средством.

Но не только эти проблемы заботили Зиапа. Несколько дней назад партия и правительство приняли решение об усилении войск Народной армии вокруг Лай — Чау и доведения их численности достаточной для проведения наступления.

В центральном Лаосе части Народной армии совместно с войсками Патет — Лао готовились к зимнему наступлению. Дальше на юг предстояла атака на Аттопы и на стратегически важное плато Боловен. На январь планировалось наступление на позиции Франции на центральном высокогорье. Все эти запланированные на зиму операции должны были в первую очередь заставить противника еще больше распылить свои войска, разместив их по многим провинциям, что отняло бы у него возможность наносить концентрированные удары, не говоря уже о большом стратегическом наступлении.

Стратегия Народной армии, в решающей степени вдохновленная Политбюро партии, хороша, говорил себе Зиап, но не нужно заниматься самолюбованием. Наш противник тоже мыслит, и он располагает не только техникой, но и талантливыми планировщиками. Итак, они высадились в Дьенбьенфу. Этого следовало ожидать, да. Но в любом случае эта высадка изменила военную ситуацию, которую еще нужно обсудить. Генерал Зиап оставил своему ближайшему сотруднику Ван Тиен Дунгу сообщение, что вернется через час, и исчез.

Хо Ши Мин всегда был готов посоветоваться со своим главнокомандующим о стратегии и тактике, перед разработкой предложений для утверждения решений в верховных органах, Он считал нужным хорошо все продумывать, особенно если на карту ставилась жизнь людей, что неизбежно при всех военных операциях.

Противник был вынужден связать свои мобильные части в Дьенбьенфу, чтобы защитить Лаос от освобождения. Это стало его слабой стороной, если, кончено, он действительно не будет в состоянии проводить эффективные операции из Дьенбьенфу. Если мы предотвратим это и сможем зажать врага в обоих его опорных пунктах, то ему волей — неволей придется усилить там свои гарнизоны. Может даже случиться, что он сдаст одну из баз, чтобы усилить вторую. И мы этому поможем, а именно — в Лай — Чау.

Но он также может отступить и провести наступление в другом месте, откуда мы отведем наши войска. Если он это сделает, то неизбежно будет терять территорию. Но его планировщики понимают, что отправка подкреплений в Дьенбьенфу — особенно если мы станем активно действовать в ее окрестностях — еще больше распылит его мобильные части.

Было много вариантов.

— А если у французов вообще нет никакого плана с дальней перспективой? — спросил Хо Ши Мин. — Что, если он будет действовать в зависимости от нашей реакции? Если он сначала создаст факт Дьенбьенфу, а потом будет выжидать, что мы сделаем, чтобы легче схватить нас за руку?

В конце концов, он и Зиап были едины во мнении: как бы ни поступал противник, высадка в Дьенбьенфу сделала очевидным основополагающий конфликт, к которому привела французов Народная армия в ходе конфликта. Либо они делают упор на захвате территории, либо на концентрации войск в укрепленных зонах? Чему им следует отдать предпочтение — территориальным приобретениям на тайском высокогорье или защите своих позиций в дельте Красной реки, вообще на подходах к северному Вьетнаму?

— Я предложил бы атаковать Лай — Чау, нейтрализовать его, и я готов принять решение о концентрации наших подступающих крупных частей сначала на севере и на западе от Дьенбьенфу. Кроме всего прочего, это предотвратит отвод французских войск из атакованного нами Лай — Чау к Дьенбьенфу. Это означало бы, что мы одновременно лишаем противника и шанса перебросить подкрепления наоборот — из Дьенбьенфу в Лай — Чау.

Когда генерал Зиап увидел, что Хо Ши Мин задумчиво кивает, и, по своей привычке, теребит бородку, он добавил: — Дьенбьенфу будет при этом практически окружена. Изолирована. У нас будет шанс помешать вылазке противника и разбить его.

— Но — противник ведь тогда определенно подтянет подкрепления! — заметил Хо Ши Мин.

— Мы сделаем то же самое. Наши позиции лучше. Если нам удастся установить артиллерию на холмах и в долине, Дьенбьенфу будет потеряна для французов. И чем больше подкреплений они туда отправят, тем больше они их там потеряют.

— Есть план, как доставить артиллерию туда?

— Пока только предложения, — ответил Зиап. — Мы вскоре примем решения об этом. Он был полон решимости ввязаться в сражение под Дьенбьенфу, которое французы преподнесли ему прямо на подносе. Но он их удивит тем, что не они, а он продиктует условия, при которых состоится битва у Дьенбьенфу. Народная армия в прекрасной форме. А враг в Дьенбьенфу похож на жука, беспомощно лежащего на спине внутри глубокой ракушки.

— Можем мы принять решение через час?