Деньги на бочку !

– Э-э-э...
– Антоша, который собрался немедленно всех оповестить и мобилизовать на поиски пропавшего золотишка, замялся.

– Не говори.
– уже твёрже сказал учитель и зашагал прочь по коридору.

Антоша чуть не заплакал от огорчения. И почему ему, такому активному и пронырливому, всё время руки связывают и не доверяют настоящей работы?

Вещи в каптёрке летали тучей, с таким азартом разыскивал Пётр Брониславович подарочное колечко. Не нашёл. Вышел в учительскую. И впервые за всё это время позвонил Галине Гавриловне, отменив свидание...

Глава ХIII

Если тебя ловят за руку

И всё-таки не рассказал Пётр Брониславович директору о пропаже кольца. Хоть тот и взял с него клятвенное обещание докладывать о всех подобных ситуациях.

Спросит Михаил Афанасьевич - а зачем вы женское кольцо в школу притаскивали? И что придётся отвечать? Что предложение идти делать он собирался... И подарочек профукал? Нет, что бы там ни было, а никто не должен узнать о позоре Петра Брониславовича. Кольцо он купит новое. Вот только придёт в себя, успокоится. Не представать же перед Галиной Гавриловной растерянным, убитым подозрением относительно того, что утащить золотишко мог кто-то из его любименьких ученичков? Нужен Галине Гавриловне тогда такой нервный и подозрительный муж...

На уроке физкультуры в своём седьмом "В" классе Пётр Брониславович вёл себя как никогда сухо и сдержанно. Ребята уже привыкли за последнее время к перепадам в его поведении. Но сегодня они его просто не узнавали.

А Пётр Брониславович страшно мучился. Что ему делать? Кого подозревать? Кого-то из этих милых смешных ребят? Или женщину-сексопатолога, которая ходит по школам и так зараабатывает себе на жизнь? Не мог молодой доверчивый атлет подумать на кого-то, не имея абсолютно никаких доказательств. Не пойман, как говорится, не вор... И Пётр Брониславович продолжал страдать.

А Витя Рындин в это время на уроке продолжал тренировать Антона Мыльченко. Тот упрямился, капризничал и всё время пытался перевести тренировки в разговоры. Но Витя безжалостно пресекал это.

И как-то ему подумалось: "Вот ведь Мыльченко хитрован такой... Зубы мне заговаривает. А что если он и есть воришка? Дурак, дурак, а хитрый! На него, пня такого, никто и не думает. А Антоша спокойненько себе промышляет..."

Витя, как и его учитель физкультуры, не любил думать о людях плохо. Но и не хотелось ему долго ждать того, когда вор клюнет на Аринину приманку-телефон, надёжно спрятанный сейчас Витей, в отсутствие следственного эксперимента, под "молнией" в нагрудном кармане его спортивного костюма.

Витя был сторонником решительных действий. Сомнения и неведение тяготили его точно так же, как и Петра Брониславовича. А потому он вдруг схватил Мыльченко подмышки, поднял вверх, прижал к шведской лестнице и напрямую спросил:

– А ну-ка говори, Гуманоид несчастный, это ты деньги у всех воруешь?

– Ой, ой...
– кряхтел Антоша, который от напряжения не мог произнести ничего внятного.

– Хитрован маленький.
– продолжал Витя.
– Говори, ты это или не ты? Иначе я тебя сейчас просто придушу и скажу, что ты в шведской лестнице застрял и шею себе свернул.

– Не, не, не надо...
– донеслось, наконец, из Антошиного рта.

– Ты?!
– рявкнул Витя.

Антоша в его руках затрясся.

– Нет!

– Врёшь!

– Не-ет...

– Докажи.
– Витя немного разжал руки.

– Да зачем мне?
– сказал Антоша, глядя на Витю удивлёнными глазами.

– А в сумку к практикантке Светлане Юрьевне ты зачем лазил?
– задал Витя вопрос, который мучил его с того самого момента, как он увидел, что Антоша копошится около крокодиловой сумки практикантки.
– Что ты у неё брал?

– Я... Ничего не брал...
– Антоша выкатил глаза - очень неприятно ему было висеть прижатым спиной к твёрдым деревянным перекладинам шведской лестницы.

– А зачем лазил?

– Я, я...
– еле-еле бормотал Антоша.
– Я ей туда...

– Что?

– Отпусти...

Витя чуть-чуть ослабил хватку.

– Стихи туда клал.
– уже более чётко произнёс Антоша.

– А не врёшь?
– с недоверием спросил Витя.

– Не-е-ет...

– Какие ещё стихи?

– Свои. Честное слово.
– Антоша осмелел окончательно и посмотрел в лицо своему мучителю.
– А зачем мне врать-то? И у других я ничего не брал...

И Вите стало стыдно. Про стихи он поверил, это вполне от странного Гуманоида можно было ожидать. Да конечно, и воровать у ребят деньги Мыльченко не додумался бы... Зачем тогда он так с бедняжкой поступил? Просто нервы уже сдают.

Так когда же этот вор проявится наконец?! А Витя и ни за что не выполнил бы своей угрозы в адрес Антоши по поводу сворачивания его шеи. Витя никогда не обижал маленьких и беззащитных.

– Слышишь, ты это...
– Витя поставил Антошу на пол, старательно отряхнул с него что-то.
– Ты прости. Этот вор заколебал уже меня совсем...

– Прощаю охотно.
– Антон совершил благородный жест рукой. И тут же вскинулся.
– А знаешь, у Петра Брониславовича золотое кольцо с коробочкой пропало! Он мне под большим секретом сказал! Только мне! Да, мы вместе везде всё обыскали!

– Что?!
– Витя оглянулся на Петра Брониславовича, который в одиночестве занимался с тяжёлой гирей и не обращал на учеников никакого внимания.

И Антоша, пообещавший про красную коробочку никому ничего не рассказывать, поведал Вите о том, что произошло после сексуальной лекции.

Витя остолбенел. И не знал, что теперь делать дальше. Ведь такая информация многое меняет... Он потрогал телефон в кармане, взял Антошу за руку и повёл к Арине Балованцевой, которая моталась вниз головой на брусьях.

– Я знаю, что делать!
– деловито лопотал Антоша по дороге.
– Сто процентная уверенность у меня есть - вор это орудует! Да! И я знаю, что с этим вором нужно сделать!

– Что?
– спросил у него Витя и окликнул Арину.

– Этого вора нужно просто вычислить!
– воскликнул Антоша.

– Да что ты говоришь.
– усмехнулся Витя.
– Арина, послушай-ка, что сейчас этот герой расскажет.

И Антоша, то и дело опасливо оглядываясь на классного руководителя, с таинственным видом принялся красочно описывать поиски злосчастного кольца.

– Ну вот теперь ты точно больше никому не должен этого говорить. выслушав Антона, приказным тоном велела Арина Балованцева.
– Иначе мы тебя точно поймаем и рот зашьём.