Деньги на ветер

Он пригубил мартини, глаза блеснули в лунном свете.

— Да-с, — констатировал он. — Джин, конечно, местного производства.

В молодости нам часто говорили, что мы похожи. Теперь не говорят. С тех пор он похорошел, а я подурнела. Хотя сегодня, может быть, оттого, что он только что с самолета, а я накрасилась и оделась во все самое лучшее, мы снова были на равных, как брат и сестра.

— Тут мохито неплох, — поделилась я.

— Мохито? — удивился он так, будто я предложила попробовать человечину.

Я не смогла сдержать смех, он тоже рассмеялся. Миловидность Рики и его сотрудничество с молодежными газетами и журналами заставляют знакомых брата гадать: да уж не гей ли он? Несколько лет он для прикрытия катал на машине немногочисленных девиц, но, убедившись, что его гомосексуализм карьере не повредит, оставил их в покое. Свою сексуальную ориентацию Рики не афиширует, как иные гаванские гомосексуалисты-знаменитости, но я познакомилась с одним его прежним дружком, капитаном Министерства внутренних дел, и выяснила, оказывается, почти все знают. Недавно один мелкий chivato, платный информатор, пытался шантажировать брата в связи с его космополитическими взглядами, но дело кончилось тем, что шантажист потерял работу и сейчас его переводят в Мансанильо.

Рики допил мартини, заказал коктейль «Куба либре» и, не проронив ни слова, умял большую часть заказанных закусок. Он из тех мужчин, что могут есть что угодно, причем еда не производит на них решительно никакого впечатления. Не будь он моим братом, я бы его возненавидела. Нет, не будь он моим братом, мы бы, прежде всего, никогда не встретились. Круг его общения лежал выше моего на многие километры.

— Удивительно, что они до сих пор не разорились, — заметил он, жуя то, что еще вчера жизнерадостно резвилось во Флоридском проливе. — Я бы и за миллион лет ничего тут не съел, но вот это — ничего.

Я позволила ему попробовать еще два салатика и решительно перешла к делу.

— Так что тебе удалось выяснить? — спросила я, не в силах скрыть нетерпения.

— Подожди минутку. Сначала с тобой разберемся. Ты арестовала официанта?

Типичная ситуация — Рики постоянно искал интересные сюжеты.

— Да. Одного из старших.

— Старшего официанта? Что он натворил?

— Совершил убийство.

— Да что ты! Кого же он убил? — осведомился Рики с напускной небрежностью.

— Многих. Форменный псих. Отравитель.

Рики глянул в пустую тарелку из-под закуски:

— Отравил? Ты серьезно?

— Серьезно. Человек двенадцать, не меньше.

Рики побледнел, но тут я подмигнула, и он рассмеялся.

— Что за странная склонность к мистификациям, сестра! — с чувством произнес он. — С тобой не соскучишься.

— И это хорошо… Ну ладно. Рассказывай. Что выяснил?

Из сумки посыльного Рики извлек и передал мне папку с машинописными листами, рисунками и фотографиями.

— Ты написал отчет?! Кучу времени потратил, наверно?

— На компьютере писать проще, чем ручкой. Я ведь печатаю со скоростью сто слов в минуту.

Я пробежала глазами бумаги. Хороший слог, доступность изложения, текст разбит на разделы — словом, там было все необходимое мне для начала.

— Каков твой вывод? — спросила я.

— Слушай, тебе нравится моя сумка? На Манхэттене купил, последний писк моды, — сказал он, стараясь казаться легкомысленным.

— Не пытайся меня отвлечь. Что ты выяснил, Рики?

Он мотнул головой и заговорил, тщательно выбирая слова:

— Вывод, дорогая сестра, состоит в том, что твои подозрения, по всей вероятности, небезосновательны.

— Значит, я права?

— Думаю, да.

Мы замолчали. Я обдумала его слова и спросила:

— Ты ездил на станцию техобслуживания?

— Да, на станцию техобслуживания ездил.

— И что там узнал?

— Все здесь написано.

— Что узнал, Рики?

— В тот день было две аварии. Подозреваемых двое: пожилая дама и некий тип из Голливуда.

— Тип из Голливуда? О чем это ты?

— Я тебе не рассказывал? В Фэрвью полно голливудских типов. Туда Том Круз переехал, вокруг этого солнца вращаются планеты помельче. Элита приезжает кататься на лыжах, теперь ведь в Аспене и Вейле полно быдла, hoi polloi, как говорят американцы. А там, в Фэрвью, я познакомился кое с кем. Приглашали на вечеринку.

— Не может быть.

— Может. Познакомился с очаровательным молодым человеком, у нас с ним обнаружилось полное взаимопонимание.

— Надеюсь, ты был осмотрителен.

— Я всегда осмотрителен, дорогая.

— А как же досмотр в аэропорту? — спросила я.

Куба — одна из немногих стран мира, где приходится проходить через металлодетекторы, сканеры и подвергаться обыску после полета. Нужно это для того, чтобы изымать у пассажиров контрабанду вроде запрещенных книг, газет и журналов. Агенты, должно быть, читали отчет Рики и задавали ему вопросы о содержании.

Рики вздохнул, будто услышал несусветную глупость, и объяснил:

— Таможенники у нас умом не блещут. На первой странице говорится о конференции. Я постарался, чтобы было поскучнее. Они ведь только первые несколько строчек читают, а там сплошь — похвалы нашим братьям.

— Хитер, — оценила я и принялась рассматривать фотографии. Мотель, гора, пустынная горная дорога. «Рейнджровер» с вмятиной слева на переднем бампере. — Просто поразительно! Я на такой результат даже и не надеялась. Ты молодец, Рики, постарался, — сказала я, движимая искренним чувством.

— Да, я молодец. — Он доел и теперь раскуривал сигарету. Американскую.

— Что известно об этом «рейнджровере»?

— Ну, владелец — человек по имени Эстебан, этакий медведь, не гомосексуалист, американец во втором поколении, машину на станцию техобслуживания для ремонта не пригнал, но, кажется, покалечил ее примерно в это же время. Может быть, сбил оленя. Тут небольшая вмятина, но я знал, ты заинтересуешься.

— Почему его не подозреваешь?

— Трудно представить, чтобы убийца полгода разъезжал с кровью и ДНК жертвы, размазанными по машине.

— Гм, тут ты, может быть, и прав. А что за человек этот Джек Тайрон? — спросила я, по диагонали просматривая его выводы.

— Кинозвезда, тип из Голливуда, о котором я говорил.

— Никогда о таком не слышала.

— Он из подающих надежды. Познакомился с ним на вечеринке, разговорился, тоже, увы, гетеросексуал до мозга костей.

— Рики! Он у тебя в списке подозреваемых!