Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов

На фоне тяжелой демографической ситуации в Чарльзтауне – где было три обезлюдевших прихода и где дети стремились избегать местных школ, – Боуэрс вместе с директором школы с грустью объявили, что весна 2003 года станет последним семестром учебы в Католической начальной школе Чарльзтауна, которую ему поручил спасти кардинал Лоу.

Кардинал Лоу за семнадцать своих бостонских лет сократил в архидиоцезии число приходов с 402 до 357, и это не вызывало заметного возмущения. Но епископ Леннон оказался на минном поле. Благодаря обращению кардинала было собрано лишь $8 миллионов из требующихся архидиоцезии для покрытия текущих расходов $17 миллионов. Зимой 2003 года, пока адвокаты вели переговоры о возмещении ущерба жертвам преступлений, Леннон изучал топографию католического Бостона – инфраструктуру церквей города и его ближайших окрестностей в сочетании с тем, сколько чего стоит. Что можно закрыть – то можно продать. Вырученные от продаж деньги помогут церкви встать на ноги в финансовом смысле.

В городе, где соседи стояли друг за друга, закрыть церковь означало нанести глубокую рану социальному телу. В южной части Бостона находилась Начальная школа Св. Августина, где учились дети полицейских, пожарных, рабочих и служащих. Кладбище Св. Августина с его часовней в греческом стиле было старейшим католическим кладбищем Бостона. Один политик из «южан» как-то пошутил: я хочу быть похороненным здесь, потому что «хочу оставаться политически активным» [200] .

200

Kevin Cullen, “Legends on the Waterfront”, Boston Globe, July 25, 2004. Имя политика Billy Bolger.

Но «южане» старших поколений, создавшие большие семьи, уже умерли, многие из их детей разъехались, так что юг Бостона, подобно Чарльзтауну, теперь состоял из немногочисленных потомков ирландцев, окруженных бедняками, живущими в дешевых домах, и зажиточными супружескими парами, иногда без детей, которые вселялись в перестроенные здания, в которых ранее обитали рабочие. Брайен Уоллейс, представитель «южан» в правительстве, говорил: «Шестьдесят один процент обитателей юга Бостона живет на этом месте менее пяти лет. У большинства из них нет детей… и количество учеников католических школ здесь резко сокращается» [201] . Из 158 учеников Начальной школы св. Августина 8 пользовались субсидией архидиоцезии, составлявшей в сумме $100 тысяч. Местный пастырь, монсеньор Том Мак-Доннелл, был родом из «южан» и поддерживал хорошие отношения с кардиналом; в 2000 году Лоу простил приходу долг накопившихся невыплат в размере $328 тысяч.

201

Brian Wallace, интервью по телефону и электронной почте с автором, 24 августа 2009; Megan Tench, “4 Accuse Bishop of Breaking Promise”, Boston Globe, June 28, 2003.

Три года спустя, в мае, когда епископ Леннон начал перекраивать карту католического Бостона, ученики пришли домой с записочками к родителям: школа Св. Августина закрывается. Официальный представитель архидиоцезии, священник, заявил, что «данное решение исходило от прихода». Сокращение численности населения и повышение стоимости ремонта «не позволяют приходу и далее содержать школу».

По словам одной из родительниц, Анны Спенс, это вовсе не так. Архидиоцезия «упорно отрицала, что собирается закрыть школу. А затем, совершенно внезапно, нам пишут: школа закрывается, всего доброго, в следующем году вам уже не потребуется сюда приходить» [202] .

202

Megan Tench and Anand Vaishnav, “Catholic School in South Boston to Close”, Boston Globe, June 11, 2003.

Возмущенные этими событиями прихожане кричали на своего пожилого пастыря монсеньора Мак-Доннелла, говоря, что он их предал. Активисты прихода начали быстро собирать деньги, двое членов муниципального совета и один сенатор штата встретились с Ленноном, который хранил каменное лицо, чтобы предложить ему альтернативные планы. Брайен Уоллейс с коллегой также приходил в канцелярию, чтобы поговорить с епископом. Уоллейс понимал, что церковь отчаянно нуждается в деньгах, но закрытие школы Ленноном поставило ничего не подозревавшего отца Мак-Доннелла в неловкое положение. В канцелярии Уоллейс сел напротив апостольского администратора. Взглянув на часы, Леннон произнес: «У вас есть пять минут».

«Пять минут? – воскликнул Уоллейс. – А пяти секунд не хотите?» С этими словами представитель удалился.

Если Леннон и переживал нечто подобное медовому месяцу в отношениях с католическим Бостоном, настроение ему портили СМИ, постоянно говорившие о закрытии школы Св. Августина. Ярость против предателя Лоу люди перенесли на Леннона.

Когда летом 2003 года архиепископом Бостона был назначен Шон О’Мелли, епископ Леннон перестал привлекать всеобщее внимание. О’Мелли с его белоснежной бородой, спокойным поведением и мягкостью казался всем миротворцем. Он встретился с жертвами священников, чем сделал еще один шаг к разрешению кризиса. Архидиоцезия согласилась выплатить $85 миллионов 542 жертвам преступлений священников; угроза банкротства уменьшилась, когда архидиоцезия вместе с Бостонским колледжем занялась продажей недвижимости кардинала. Но сам О’Мелли не спешил раскрывать своих затаенных мыслей насчет финансового кризиса. 13 февраля 2004 года Леннон в письме объяснил бостонским священникам, что архиепископ О’Мелли «сознательно избрал каноническую процедуру изъятия, а не слияния». При первой процедуре церковь закрывается, а ее собственность переходит к архидиоцезии. В случае же слияния с другим приходом активы закрытой церкви переходят к новой. Слова Леннона о том, что архиепископ «сознательно избрал… процедуру изъятия», говорили о том, что О’Мелли участвовал в составлении проекта реконфигурации. Архиепископ потребовал от лидеров восьмидесяти районов, чтобы к 8 марта они подали ему сведения о том, какие церкви на их территории можно будет закрыть.

Питер Борре, которому приходилось участвовать в деятельности корпораций, вынужденных закрывать предприятия, удивлялся холодной логике плана реконфигурации. На соответствующем приказе стояла подпись архиепископа, но все знали, что Леннона окружает группа советчиков, которые голосуют за то, какая церковь станет жертвой процесса. При сокращении в корпорации никто не решает голосованием вопрос о том, кого уволить, а кого оставить. «Изъятие» – термин канонического права, отдающий инквизицией. Он означает, что тебя выселяют из твоего духовного дома, а все деньги, которые ты вместе с твоими ближними принес в это священное место за долгое время, получает канцелярия, которая иначе не может отдать свои долги. «Это им отзовется», – думал Борре про себя.

Боуэрс договорился о встрече с архиепископом О’Мелли.

Новый прелат в своем монашеском облачении сидел за длинным столом. Шон О’Мелли выглядел подавленным. Он говорил медленно и так тихо, что Боуэрсу пришлось к нему подвинуться, чтобы расслышать его слова. Церковь, говорил он, оказалась в сложном положении и ей приходится проводить консолидацию приходов. Боуэрс яркими красками описал свой приход с его многообразием, сказав о дружбе бедных с богатыми и о его надежном финансовом положении. О’Мелли, будучи молодым диаконом, совершал миссионерское служение среди индейцев на острове Пасхи, неподалеку от Чили. Сердце прелата, изучавшего на последних курсах университета испанскую литературу, должна была согреть эта картинка: коричневые пуэрториканцы находят себе духовный дом в приходе Св. Екатерины Сиенской. По крайней мере, отец Боуэрс надеялся на это. Но пока он говорил о жизнеспособности своего прихода, О’Мелли слушал его сухо. «Мы вынуждены принимать трудные решения», – произнес он. Боуэрс хотел пригласить О’Мелли в свой приход. Может быть, он посетит Св. Екатерину и отслужит здесь мессу? «Да», – сухо сказал О’Мелли.

После ухода Боуэрса О’Мелли выглядел грустным и апатичным.

Как и предполагал Борре, многие люди с горечью думали о том, не закроют ли их приходы. 12 марта 2004 года группа по изучению положения, в деятельности которой участвовал Боуэрс, послала епископу Леннону «мнение меньшинства», главным автором которого был Вэл Малкехи. Документ содержал бесстрастный экономический анализ ситуации и набросок программы преодоления финансового упадка и создания условий для процветания района. С политической точки зрения этот документ обеспечивал Леннону прикрытие.

Одно поколение назад показатель посещения мессы составлял 45 тысяч в неделю, теперь по трем церквам Чарльзтауна вместе он равен 1500. Здесь было бы достаточно одной церкви. На обслуживание долга двух церквей в год расходуется $250 тысяч. «Роскошь содержания двух приходов означает, что местное сообщество отказывается от ежегодного дохода в $115 тысяч», – говорилось в отчете.

Три прихода, которые борются за свое существование, неспособны содержать школу, которая бы пользовалась доверием родителей, поскольку на нее не хватает средств. Так создается порочный круг: плохое финансирование ведет к сокращению числа учеников, что ухудшает финансовую ситуацию и еще сильнее ограничивает возможности школы. Процветающий приход, возможно, был бы в состоянии мобилизовать силы для поддержки успешной школы. Людям нужны хорошие школы, а не такие, которые еле-еле сводят концы с концами [203] .

203

V. Val Mulcahy, “The Case for a Single Parish” (unpublished), March 12, 2004, p. 3.

Поскольку прихожане из старинных местных семейств умерли или разъехались, демографические изменения вынуждают принимать меры. «Новые обитатели больше оценят финансово стабильный приход с энергичной культурой, чем тот, который просто пытается сохранить за собой историческое здание», – говорилось в документе. А затем отчет прямо касался той ситуации, с которой столкнулась бостонская архидиоцезия – и церковь Америки в целом:

Сегодня большие католические семейства исчезли и вместо них появилось пестрое население, количество которого сократилось. Здесь [в Чарльзтауне] будет все больше относительно бедных семей, заселяющих государственные дома, и временные обитатели – одинокие молодые люди и юные пары, которые через сколько-то лет переселятся в пригородные дома для среднего класса. Если здесь появятся практикующие католики, они будут принадлежать к этим новым группам людей. Традиционно эти группы не принадлежат к числу самых щедрых жертвователей, и это понятно: их денежные ресурсы ограниченны. Так что не следует ожидать в будущем новой волны финансового изобилия, которая бы оправдывала сохранение трех приходов.

Это не повод для печали. Люди этой группы несут в себе новые силы, молодые (неизбежно) состарятся, бедные (даст Бог) станут богаче и переедут в другое место. Но они будут поддерживать в Чарльзтауне живую и созидательную веру.

Закрытие одного прихода в Чарльзтауне не гарантирует наступления финансовой стабильности. Но закрытие двух приходов – вполне надежная мера. Единая католическая община станет более дееспособным пастырским присутствием в городе [204] .

204

Ibid.