Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов

Данный отчет оставлял открытым вопрос о том, как именно следует закрывать приходы, хотя между строк можно прочесть, что здесь должен действовать какой-то посредник.

Леннон не высказывался по поводу этого плана.

Два месяца спустя, 25 мая, канцелярия архидиоцезии разослала письма восьмидесяти трем пастырям с помощью почтовой компании Federal Express, что было немалым расходом на фоне финансового кризиса и при доступности электронной почты. Журналисты и люди с телекамерами собрались в приходском доме, чтобы стать свидетелями того момента, когда Боуэрс и его немногочисленные сотрудники и добровольцы, преимущественно женщины, воспримут эту новость. Получение письма было большой трагедией. Дрожащим голосом Боуэрс зачитал послание О’Мелли: приход должен быть закрыт. Каждый приход может обжаловать это решение, обратившись к архиепископу О’Мелли и, если тот откажет, в Ватикан. Но Боуэрс понимал, что Конгрегация по делам Духовенства вряд ли отменит решение архиепископа. Священник плакал перед телекамерами. На следующее утро на первой странице Globe появились две фотографии: О’Мелли зачитывает свое решение, Боуэрс со скорбным лицом.

Архидиоцезия пощадила два других прихода Чарльзтауна. Леннон и О’Мелли не придали значения выводам группы по изучению положения, которая указала, что на отсроченное обслуживание должно уйти ровно $1,73 миллиона. Закрытие одного прихода не решало проблем с долгами двух других. Самым мудрым решением здесь было бы создание одного объединенного прихода. Агенты реконфигурации, оставившие два прихода и закрывшие один, проигнорировали данные отчета чарльзтаунской группы.

«Многие приходы из обреченных на закрытие этим вечером совершают молитвенное бдение», – отметил Майкл Полсон, проницательный журналист, освещающий религиозную жизнь в Globe. Он попытался разобраться в причинах и масштабах закрытия:

По словам О’Мелли, приходы приходится закрывать по той причине, что католическое население перемещается в пригороды и потому что все меньше людей посещает мессы. Здесь есть и другие причины, добавил он: финансовые проблемы, плохое состояние многих приходских помещений и сокращение числа священников. Он сказал, что более одной трети всех приходов испытывают текущий дефицит и что 130 пастырей архидиоцезии – люди старше 70 лет.

Архидиоцезия пригласила специалистов по недвижимости, чтобы те помогли продать собственность закрывающихся приходов, многим из которых принадлежат здания церкви, приходские дома, монастыри, школы и другие строения, а иногда и пустые земельные участки. Архидиоцезия не сообщила, в каком объеме будет совершена эта распродажа, но можно не сомневаться в том, что этот объем будет значительным [205] .

205

Michael Paulson, “65 Parishes to Be Closed”, Boston Globe, May 26, 2004.

На следующий день после этой публикации, 27 мая, стало известно, что папа Иоанн Павел II назначил кардинала Лоу пастырем – или «старшим священником», как говорят в Ватикане, – Санта-Мария-Маджоре, одной из крупнейших базилик Рима. Питер Борре знал, как корпорации стараются позолотить пилюлю, отправляя начальников в отставку, но подобное восстановление Лоу, который из обитателя монастыря в Мэриленде превратился в важное духовное лицо в Риме, казалось вопиющей несправедливостью перед лицом всех тех, кому он причинил страдания. Жертвы преступлений священников и активисты группы «Голос верных» подняли шум по этому поводу. Джон Л. Оллен, корреспондент в Ватикане для National Catholic Reporter, объяснял позицию Курии в газете Globe: «За этим стояло желание найти такое положение, в котором прошлое не было бы для него великим препятствием, но дать ему место, где он мог бы развернуть свои дары и где к нему продолжают относиться с уважением и почтением – отчасти потому, что он кардинал, а отчасти потому, что по мнению некоторых людей с ним поступили несправедливо» [206] .

206

Michael Paulson, “Pope Names Law to Ceremonial Position in Rome”, Boston Globe, May 28, 2004.

Для Леннона – а еще более для О’Мелли – это было ужасное время.

Разгневанные прихожане видели, что их церкви выставлены на продажу, в то время как предавший их Лоу был восстановлен и получил приятную работу в Риме. На следующий день архиепископ О’Мелли встретился со священниками архидиоцезии. Машины журналистов стояли около церкви Уэстона. Новая должность Лоу «подливает масла в огонь», сказал Боуэрс журналисту. «Это глубокий позор» [207] . Его слова должны были разгневать архиепископа, францисканца, который всерьез относился к обету послушания; разумеется, это был не слишком удачный ход для ведения переговоров. Но некоторые священники пылали гневом против Леннона, которого сам Лоу готовил себе в преемники, и задавались вопросом: знал ли Леннон, как Лоу распоряжался деньгами?

207

“Pastors Meet with O’Malley About Church Closings”, WCVB Boston, www.thebostonchannel.com, May 27, 2004.

Отец Стивен Джосома пришел на встречу в глубокой печали. Его приход св. Сусанны в Дедхеме на острове Чарльз попал в список закрываемых лишь по той причине, что владел восемью акрами земли с тенистыми деревьями. В письме не было дано объяснений, почему этот приход решили подвергнуть изъятию. Он требовал ответа от имени своих прихожан. Закрывая встречу, О’Мелли говорил, что план закрытия приходов епископа Леннона был тщательно продуман; реконфигурация – болезненный процесс, приходы вправе требовать пересмотра решения, но священники должны оказать поддержку осуществлению этого плана.

Во время пятичасовой встречи архиепископ О’Мелли успокоил священников, сообщив, что никто из пятидесяти восьми священников, подписавших открытое письмо с требованием отставки Лоу, не понесет наказания. Закрытие приходов не дисциплинарная мера, подчеркнул он.

Служащие архидиоцезии раздали экземпляры руководства на 168 страницах, где говорилось о том, как рассчитаться с увольняемыми, куда девать священные предметы и что говорить журналистам. Священные предметы следует собрать в особом месте. «Вскоре после того, как двери будут закрыты, архиепископ Шон секуляризует здание церкви, так что его можно будет продать, – продолжало руководство. – Священные предметы будут удалены… После этого церковь можно будет продать для любого рода использования, за исключением использования в явно дурных целях» [208] .

208

Michael Paulson, “Church Off ers Guidance on Closings”, Boston Globe, May 28, 2004.

Во время перерыва отец Джосома сказал архиепископу, что он один из пятидесяти восьми священников, требовавших ухода Лоу. «Вы требуете от меня поступить наперекор моей совести, – сказал он. – С чем связано это решение: со мной лично или с недвижимостью?» «Ни с тем, ни с другим», – ответил О’Мелли. Газета Globe опубликовала список закрываемых приходов с оценочной стоимостью их имущества, при этом их справедливая рыночная стоимость составляла сумму порядка $100 миллионов. «Мы будем рады тому, если продадим их хотя бы по оценочной стоимости», – добавил О’Мелли. «Что же, давайте заключим сделку, – сказал отец Джосома. – Наш приход оценили в $320 тысяч. Я готов выписать вам чек на $600 тысяч. Вы получите вдвое больше». Священник протянул руку архиепископу. Тот засмеялся, но не стал жать протянутую руку. «И вы знаете, и я знаю, что этот приход стоит гораздо больше», – сказал Джосома. В ответ О’Мелли лишь загадочно улыбнулся.

В последнее воскресенье мая Питер Борре со своей тещей отправились на мессу в приход Св. Екатерины Сиенской. Церковь была полна народу: все хотели услышать, что им скажет отец Боуэрс. Журналисты также не забывали о приходе и освещали ход событий. Отец Боуэрс был настолько расстроен, что с трудом совершал богослужение. Он также боялся. Выступление против архиепископа дурно скажется на его карьере. После службы он предложил устроить обсуждение. «Давайте прочитаем розарий», – предложила какая-то женщина. Но люди плакали и злились, им нужно было выговориться.

Роуз Мэри Пайпер толкнула локтем в бок своего зятя. «Ты любишь рассуждать обо всем на свете. Скажи что-нибудь». Питер Борре поднялся и предложил составить прошение к архиепископу и предложить ему встретиться с прихожанами. Люди захлопали в ладоши. Измученный отец Боуэрс спросил: «Вы будете помогать в этом деле?»

«Я только что заявил, что буду», – ответил Борре, сам не вполне понимая, почему он так сказал.

С помощью Мэри Бет Борре, расставшейся с Католической церковью, Питер и другие добровольцы собрали около 3500 подписей прихожан. Теплым июньским днем Питер с двумя прихожанками вошел в канцелярию в Брайтоне, напротив Бостонского колледжа. Секретарь смотрел на них через стекло. В воздухе канцелярии висело напряжение. Борре понимал, что сотрудникам здесь в течение последних изнурительных восемнадцати месяцев приходилось нелегко. Он сообщил секретарше, что они пришли с прошением к архиепископу. Она глядела на него с тревогой. В этот момент в приемную вышел священник. Борре, не изменяя своим хорошим манерам, объяснил ему цель их визита. «Нас не интересуют прошения», – пробурчал священник.

«Что же нам делать с прошением?» – спросил Борре. Клирик, служащий канцелярии, ответил: «Засуньте его себе в жопу».

Священник удалился, оставив двух изумленных женщин и Борре в гневном недоумении. Они вышли на солнце. Питер сел за руль, чувствуя, как в нем подымается неукротимая ярость. Он считал римлян самыми антиклерикальными людьми на свете, что было связано с воспоминаниями о Pio Nono и историей господства Ватикана. Теперь же потерпела крах его вера в нынешнюю иерархию. Когда он позвонил из машины жене и сообщил, что его только что грязно оскорбил ублюдок в священническом воротничке, Мэри Бет могла почувствовать гнев в его голосе. В течение последующих нескольких дней гнев превратился в план борьбы, из-за которого ему придется вернуться в Рим, чтобы там снова столкнуться с той структурой власти, что некогда казалась ему священной.