Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов

Это письмо, несомненно, было реакцией на пространную статью Фойерхерда, появившуюся в National Catholic Reporter 3 марта. В своем донесении посол Ватикана в Вашингтоне, разумеется, обратил внимание государственного секретаря Святейшего Престола на нелестные отзывы о нем самом, о его племяннике и о том, что, по словам представителя религиозного ордена, «подобные сделки подозрительны». Кардиналу Содано захотелось здесь же замести свои следы. Хотя Андреа кормился от этого бизнеса, кардинал Содано – который предоставлял свои священные служебные кабинеты, чтобы в них можно было поприветствовать потенциальных покровителей и клиентов Follieri Group при ее дебюте в Манхэттене, – сделал вид, что ни о чем подобном не слышал. Какие связи с Ватиканом? Это просто «неприятное недоразумение». Вдруг Фоллиери станет еще яснее говорить о своих связях с Ватиканом в рекламных проспектах? Или о том, что он советуется с Андреа о покупках? Но как Яго подтолкнул Отелло навстречу его судьбе, а затем покинул, так и Андреа, живущий в Италии, мог с легкостью отречься от Рафаэлло.

Когда кардинал подчеркнул в своем письме, что «необходимо избегать подобных вещей», сама власть с ее холодной миной тихонько предупреждала слишком пылкого Фоллиери: «Будь поосторожнее». Возможно, здесь был и такой смысл: «Мы не будем тебя защищать, если случится беда». Ибо Рафаэлло Фоллиери хвастался перед потенциальными инвесторами и продавцами церковной собственности и уже дошел до того, что уверял людей, как будто он руководит финансовыми делами Ватикана! И когда слухи о самомнении Фоллиери дошли до Дворца Апостолов, кардинал Содано почувствовал опасность. Тем не менее, его увещевания в письме неоднозначны. Почему, хочется нам спросить, кардинал ясно не сказал Фоллиери: довольно, все это пора прекратить? Если бы он так сделал, он бы уничтожил золотого тельца, поставлявшего свежее мясо Андреа, Антонио Майниеро, монсеньеру Карру и, быть может, самому кардиналу.

Четыре месяца спустя после письма кардинала, когда Баркл и другие вкладывали деньги в компанию с ограниченной ответственностью Yucaipa Follieri Investments, Рафаэлло и Андреа отправились в Бразилию, чтобы разведать, как там обстоят дела с собственностью. Как раньше Фоллиери подарил 20 тысяч евро Конгрегации по делам Духовенства, так теперь он заготовил чек на $25 тысяч для архиепископа Сальвадора-да-Байя и чек на $85 тысяч для архиепископа Рио-де-Жанейро. По осторожным словам ФБР, «получатели этих пожертвований не знали, что Фоллиери дарит им краденые деньги» [288] . Фоллиери и Андреа Содано выработали план, который невозможно было осуществить без помощи Ватикана: взять американские деньги, дать часть из них нужным епископам, получить у них сведения о доступной недвижимости, купить ее дешево, продать по дорогой цене.

288

Правительственный меморандум, приложенный к приговору, United States v. Raff aello Follieri, p. 19.

Весной 2007 года Рон Баркл начал подозревать, что его надувают. Он попросил показать ему инженерные отчеты. Фоллиери тянул время. Миллиардер, путешествовавший в своем частном самолете и имевший такого приятеля, как Билл Клинтон, потребовал показать ему документы. Фоллиери засадил своего секретаря за работу, и тот не спал ночью и создавал отчеты, датированные задним числом. Их представили сотрудникам Баркла. Теодор Качиоппи из ФБР сказал мне позднее: «Отчеты были написаны по-итальянски. Каждый из них занимал от двух до пяти страниц. Ни в одном из них не было ни схем, ни чертежей, ни диаграмм – ничего похожего на инжиниринг». Отчеты от имени Содано «были практически бесполезными, не отражали деятельность инженера и определенно не стоили $800 тысяч» [289] .

289

Правительственный меморандум, приложенный к приговору, показания агента ФБР Theodore Cacioppi, United States v. Raff aello Follieri. См. также Emshwiller and Kahn, “Presidential Connection.”

У Yucaipa Companies Баркла были свои инвесторы, в частности Общий пенсионный фонд штата Нью-Йорк, Пенсионный фонд калифорнийских учителей и Пенсионный фонд государственных служащих Калифорнии. В июне 2007 года Yucaipa подала иск против Фоллиери с требованием выплатить $1,3 миллиона. Здесь карточный домик начал разваливаться. В тот момент Рафаэлло завершал сделку с лондонской компанией Helios по приобретению собственности в Европе. Прежде всего ему нужно было как-то ответить на юридическую атаку Баркла. Ему удалось вернуть деньги компании Yucaipa, но, по словам агента ФБР Качиоппи, статья Джона Р. Эмсхвиллера в Wall Street Journal от 15 июня 2007 года «привлекала наше внимание к Фоллиери».

Когда ФБР приступило к расследованию, все перестали оплачивать чеки Рафаэлло. По словам Мелани Бонвичино, за последние четыре месяца аренды квартиры ($148 тысяч, без зарплаты повара) в Олимпийской башне заплатила Хэтэуэй. Рафаэлло переехал к своей матери в Трамп-Тауэр. Отправляясь в Рим в июне 2008 года, он рассорился с Энн. Он обратился к Бонвичино, которая занималась его пиаром вначале и теперь пыталась ему помочь пережить трудный момент. «Мне пришлось осуществлять антикризисное управление, – сообщила она. – Сделка с Helios давала ему шанс расплатиться с долгами и восстановить свою профессиональную репутацию… Когда возник конфликт с Yucaipa, Рафаэлло отдал лучшую часть того, чем владел. Барклу достались все самые выгодные акции. Они принесли ему неплохую прибыль».

Католическая церковь владела дорогой собственностью в Ирландии и Соединенном Королевстве. План застройки, о котором Фоллиери вел переговоры с Helios, должен был принести ему новые богатства. Он получал информацию из Ватикана от Антонио Майниеро, обещав тому хороший пост в римском филиале его компании. За обменом факсами следил монсеньор Карру из Конгрегации духовенства. Мелани Бонвичино вспоминает: «Я сказала сотрудникам Helios: «Держите его на пособии, покрывайте его законные расходы, чтобы он не остался с пустыми карманами». Так себя ведут с актерами, у которых проблемы с наркотиками. В деятельности Рафаэлло не было никакого волшебства. Он все время работал изо всех сил. В путешествиях он постоянно встречал людей. Люди – это деньги. Сядь рядом с нужным человеком и подожди, пока тебя не сфотографируют, а затем ищи следующего. Это напоминало [фильм] «Американский жиголо»: свидания с начинающими актрисами, встречи с людьми, только Рафаэлло предпочитал сам за всех платить… Он на все смотрел с точки зрения бизнеса».

Когда Бонвичино приехала в Рим, Рафаэлло Фоллиери не хватало наличности. Монсеньор Карру требовал от него денег. «Нам очень нужна их поддержка», – сказал ей Рафаэлло. Бонвичино, воспитанная в католической вере и обладавшая своими представлениями о церкви, удивлялась, почему вожди церкви терпели Рафаэлло, который откровенно хвастался своими связями с Ватиканом. И здесь она поняла, что Ватикан принимает участие в продаже церковной собственности в Америке. Бизнес есть бизнес. Люди – это деньги. В Риме она обратила внимание на монсеньора Карру, маленького человека за пятьдесят, чьи женственные манеры контрастировали с его глубоким низким голосом furbo – то есть умного, расчетливого хитреца, знаменитого этими своими качествами. Карру для нее был воплощением такого furbo.

Рафаэлло сказал ей, что ему нужна информация от Карру, чтобы успешно взаимодействовать с Helios.

Монсеньор Карру сказал, что он скоро уедет отдохнуть. Втроем они отправились в ресторан «Ла Розетта». «Карру знал многое, – продолжает Бонвичино. – Думаю, за ним уже следили. Он был последним их тех, кто доил корову. Священник заказал вина. Я расплатилась за всех. После еды он преподал мне благословение». На следующий день они встретились в Ватикане. Она сняла через банкомат деньги со своей карточки в евро на сумму в $1000 и дала монсеньору Карру свой личный чек на $9 тысяч (на котором написала – «пожертвование»), который он час спустя обналичил в Банке Ватикана.

Затем Бонвичино и Фоллиери вылетели в Нью-Йорк, а оттуда отправились в Лондон, где компания намеревалась найти 100 миллионов евро за работу с собственностью церкви в Ирландии и Соединенном Королевстве. Мелани сказала Рафаэлло, чтобы тот оставался в Лондоне и не «светился», а она тем временем уплатит его долги, наймет юриста и вступит в переговоры с федеральными властями в Манхэттене, иначе ему угрожает арест.

Но сердцу не прикажешь. Не выдержав, Рафаэлло начал обмениваться телефонными звонками и сообщениями через континенты и часовые пояса с Хэтэуэй, а потому остался без адвоката в критическую минуту. Он думал о своей Энни. Она совершала тур в связи с кинофильмом «Напряги извилины», и в это время они вели свой страстный диалог. Рафаэлло, заботившийся о ее собаке в Трамп-Тауэр, не подозревал, что его возлюбленная сотрудничает с ФБР, как и два американских монсеньора, Ходж и Томашек, числившиеся среди его сотрудников. 24 июня 2008 года, когда Рафаэлло в боксерских шортах спал в квартире матери, в шесть утра в дверь позвонили. Вошедшие сотрудники ФБР арестовали Рафаэлло из-за мошенничества и отмывания денег. В то время его отец Паскуале находился в Италии. В сейфе Рафаэлло сотрудники ФБР нашли письмо от кардинала Кастрилльона и «дымящееся ружье» (выражение агента Качиоппи) – письмо от Содано.

Как считает Мелани Бонвичино, «расследование началось из-за того, что Рафаэлло постоянно упоминался в прессе и привлекал к себе всеобщее внимание». СМИ с удовольствием передавали «вкусные» подробности о театральном падении Фоллиери, не забывая и о его романе со звездой кино, но при этом роль Ватикана не освещалась. Рафаэлло сидел за решеткой и не мог выйти под залог в $21 миллион, поскольку федеральный прокурор опасался, что он убежит; у него не было ни американского паспорта, ни сильной руки в Риме, чтобы вести переговоры о его экстрадиции и чтобы он отбывал срок наказания в Италии. 23 октября 2008 года он был признан виновным по четырнадцати пунктам в мошенничестве с использованием электронных средств коммуникации, отмывании денег и преступном сговоре.