Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов

Репортер канала вещания WJW TV, Fox 8 Билл Шейл начал брать интервью у жертв и информированных источников в диоцезии. Шейл, изучавший право, подготовил длинный репортаж о Куинне, где использовалась и аудиозапись его выступления в 1990 году, когда епископ советовал канонистам отсылать дела на священников к нунцию в посольство Ватикана. Куинн не пожелал встречаться с Шейлом. Пилла, который случайно оказался в студии, чтобы произвести звукозапись, согласился дать репортеру интервью. В разговоре с напористым Шейлом епископ неуверенно говорил, что никогда не отсылал секретных дел в офис нунция и никогда не покрывал преступников. После передачи родители юноши, ставшего жертвой священника, которого затем перевели на новый приход в 1980-х, позвонили Шейлу. В очередном репортаже они обвиняли Пиллу во лжи [453] .

453

WJW TV, выпуск 10 новостей в 22 часа, интервью с семьей Коджер, 17 мая 2002.

В канцелярию диоцезии стали звонить жертвы священников. Джо Смиту приходилось рыться в личных делах клириков, связываться с психотерапевтами, отвечать на вопросы журналистов, ежемесячно выписывать чеки на шестизначные суммы для оплаты юридической помощи фирмы Jones Day, специалисты которой получали примерно по $300 в час [454] . «Пилла звонил мне домой в эти трудные времена скандалов, – рассказывает Смит, – и говорил, что хочет уйти на покой. Я его успокаивал». В итоге диоцезии пришлось вести переговоры о выплате компенсации жертвам с Джеффом Эндерсоном, юристом из Сент-Пола, который первым взялся за гражданские дела, связанные с сексуальными правонарушениями духовенства. Скандал изменил общественное мнение, и обвинитель округа Кайахога Уильям Д. Мэсон созвал большое жюри, чтобы оно провело расследование деятельности диоцезии. Днем Джо Смит готовил ящики с документами в ответ на требования Мэсона, а после полуночи отвечал на звонки растерянного Пиллы. Епископ собрал комиссию из мирян, чтобы решить вопрос о тактике обращения с жертвами священников. В Страстной четверг он совершал омовение ног Стеси Уайт, которую в детстве изнасиловал отбывавший в тот момент тюремное заключение Мартин Луис. Чарли Фелисиано плакал на встрече с другими жертвами Луиса. Теперь, когда Пилла отстранял от служения других священников, Фелисиано, к тому времени нашедший работу юриста, думал про себя: «Если бы Пилла в свое время прислушался к моему совету – совету штатного юриста с зарплатой $90 тысяч в год, – он мог бы избежать многих бед, обрушившихся на него сегодня».

454

Testimony of Stephen Sozio, U.S. District Court, Northern District of Ohio, Eastern Division, case no. 1:06-CR– 00394, U.S. v. Joseph Smith, et al., crossexamination by Philip Kushner, June 10, 2008. На перекрестном допросе свидетель Sozio заявил, что партнер Jones Day, работавший на диоцезию, претендовал на оплату труда в размере $650 в час, но затем стоимость работы была снижена до $250–$280, поскольку церковь представляет собой некоммерческую организацию.

К весне Пилла отстранил от служения двенадцать священников, против которых в прошлом выдвигались обвинения, и идентифицировал тринадцать бывших или вышедших на пенсию священников, которых также обвиняли в преступлениях. Как писал Мак-Карти в Plain Dealer, Департамент округа по защите детей и семьи получил «лишь восемь рапортов» относительно этих двадцати пяти священников «на протяжении последних четырнадцати лет, причем пять из этих рапортов поступили лишь после середины марта» [455] . Фелисиано перестал молчать о преступлениях священников, он поговорил об этом с журналистами из Plain Dealer и с Эдом Бредли из программы 60 Minutes [456] . Интервью с ним передавали на радио CBS в июне 2002 года, когда происходило собрание епископов в Далласе, на котором была принята конвенция о мерах по защите детей и подростков и прошло голосование за подачу прошения Ватикану о продаже собственности.

455

James F. McCarty, “Bishop Pilla Walks Tightrope in Priest Sex Abuse Scandal”, Cleveland Plain Dealer, May 5, 2002.

456

Kohn, “The Church on Trial, Part II.”

Денежные секреты стали выходить на поверхность в августе. В репортаже Plain Dealer о Католическом милосердии, самой крупной системе социальных служб в самом крупном округе Огайо, говорилось о том, что крупнейшие спонсоры заинтересовались тем, на что тратятся их деньги: на помощь бедным или на компенсации жертвам священников. Несколько важнейших жертвователей сообщили, что в 1999 году Пилла попросил у Католического милосердия $4 миллиона, «опустошив тем самым дискреционный фонд, из которого брали деньги для оплаты всяких социальных проектов».

Источники сообщают, что часть этих денег пошла на сокращение многомиллионного дефицита, образовавшегося в конце 1990-х, когда диоцезия безуспешно пыталась централизовать и модернизировать свою компьютерную сеть.

Официальный представитель диоцезии Боб Тэйек сообщил, что $4 миллиона нужны были епископу для пополнения собственных двух благотворительных дискреционных фондов.

Никакая часть этих денег, сказал Тейек, не использовалась в конце 1990-х ни на улучшение системы компьютеров, ни на урегулирование отношений с жертвами сексуальных преступлений священников [457] .

457

James F. McCarty and Joel Rutchick, “Catholic Charities Seeks Pledge from Pilla”, Cleveland Plain Dealer, August 2, 2002.

Джеймс Мэсон, председатель правления кливлендского Католического милосердия, письменно обращался к Пилле, прося того подтвердить, что средства благотворительных фондов будут расходоваться только на благотворительность. «Сейчас для всех трудные времена, – туманно и сдержанно отвечал ему епископ. – Управлять стало трудно, доверие подорвано. Лишь согласованные действия могут со временем восстановить доверие». Пилла обещал «сделать все, что в моих силах», – но так и не дал гарантии относительно использования этих денег по назначению [458] . Культура пассивности слишком глубоко пропитала состоятельных кливлендцев, и потому они не протестовали согласованно и не потребовали отставки Пиллы, хотя некоторые крупные спонсоры так поступили.

458

Ibid.

«Эти деньги никогда не использовались на урегулирование, – сказал Джо Смит, отвечавший в то время за финансы и правовые вопросы. – Мы смогли накопить значительные резервы в нашем фонде собственности и несчастных случаев. В 1990-х рынок был оживлен, и наши резервы выросли втрое. Мы рисковали. Здесь все зависело от удачного момента. К счастью, у нас оказались доступные деньги. Я никогда не использовал фонды Католического милосердия для урегулирования».

– Так на что же пошли те четыре миллиона долларов? – спросил я.

– Преимущественно на субсидии приходам и школам, оказавшимся в трудных ситуациях. Это случается постоянно.

Около 60 процентов приходов перечисляют часть своих средств епископу. У оставшихся 40 процентов приходов траты часто превышают поступления от пожертвований прихожан [459] . Такая ситуация постепенно сложилась за многие годы. Церковь, получающая муниципальные средства из отдельных фондов, не попадает в ловушку дефицита. Но в финансовых делах диоцезий нередко царит беспорядок.

459

John Maimone, “Current Financial Concerns of the Diocese of Cleveland: Parish Pastoral Council Chair Persons Gathering”, April 28, 2007. По словам Джозефа Смита, данные за 2006 год, приведенные Maimone, который составлял официальный доклад в качестве главы финансового отдела диоцезии, не отличаются существенно от данных 2002 года, о чем говорят статьи McCarty и Rutchick в Plain Dealer.

Майкл Райен, исследовавший хищения средств в церкви, критиковал практику священников, которые «прикасаются к деньгам», прежде чем собранные пожертвования отправляют на хранение в банк. Джо Смит говорит, что подобное происходит и в Кливленде: «В приходах старинной закалки священники создают свои неофициальные фонды. Я бы сказал, что в 90 процентов случаев за этим стоят благие намерения. Священники боятся, что епископ отберет у них деньги. Они ставят новые окна в школе или обновляют крышу и заводят подобные фонды. Это привычная практика для многих священников. Иногда люди из приходов отвечают в городе за какие-то объекты, используя такую же практику. И большая часть этих средств не учитывается [скрыта от аудиторов и стандартных процедур бухгалтерского учета]. Вот с какой культурой мы имеем дело – личной культурой, деловой культурой, культурой диоцезии… Так всегда делались дела, и их участники привыкли никому об этом не рассказывать. Священники привыкли так жить. Священники не терпят споров. Они поступают так, как считают нужным».

«На Рождество Пилла обычно дарил сотрудникам по стодолларовой бумажке, – продолжает Смит. – Сотрудников было человек двадцать или тридцать, и каждый получал по купюре. Идея была такова: пригласи свою жену или своего мужа на ужин за мой счет. Пилла как епископ бывал в разных местах, на конфирмациях, на свадьбах. И там ему вручали конверт, в котором, скажем, лежало четыреста долларов. Я занимался его налогами, но эти деньги никогда не упоминались в декларациях. Что я должен был делать? Подойти к нему, махая кулаками, и сказать: «Епископ, всем известно, что вы получаете деньги за эти мессы»? Я не хотел на него давить. Этот принцип я соблюдал не только в своем офисе. Священники тоже дарили на Рождество деньги своим помощникам и другим людям. Так устроена жизнь приходов».

Боль

Когда СМИ заговорили о сексуальных преступлениях духовенства, многие священники и монахини Кливленда ежедневно как бы получали порцию ударов. Церковь, которой они доверяли, епископы, которых они слушались, – какие еще мерзости о них поведают завтра? Сестра Кристина Шенк была поражена действиями Пиллы, но здесь встретилась со «Стивеном» (подлинное имя скрыто), бывшим семинаристом, ставшим жертвой священника, и эта встреча давала ей надежду. Стивен прошел курс психотерапии, имел хорошую работу и продолжал жить духовной жизнью – последнее было особенно трудным для большинства жертв. (Марк Серрано, выпускник Нотр-Дам, выросший в традиционной семье в клерикальном городке Мендхэме штата Нью-Джерси, говорил, что когда он видит священника в алтаре, он неизбежно думает о гениталиях отца Джима Хэнли [460] ).

460

Jason Berry and Gerald Renner, Vows of Silence: The Abuse of Power in the Papacy of John Paul II (New York, 2004), p. 286.