Денвер Блэк. Полиндворф разбушевался. Предательство милосердия (трилогия)
Шрифт:
— Отпусти. Мне больно, — хмуро произнесла Наташа. Я быстро отпустил ее и взял за руку.
— Извини. Не хотел. Просто все эти проблемы навалились на нас как снег на голову и…
— Ладно. Забудем, — улыбнулась она. — Ты закончил на третьем. Что там в третьих?
— А в третьих, — продолжил я, — Я очень боюсь, за Петра и Александрию.
— А, почему ты думаешь, что с ними что-то случилось?
— Да потому, что полиндворфы, не могли самостоятельно снять чары с города, наложенные несколько тысячелетий назад. А это значит, что, либо им кто-то помог бежать из города сняв чары…
— Либо они стерли город с лица земли, — шепотом закончила мою мысль Наташа. Затем она быстро вскочила
— А если нет? — рискнул предположить я.
— Тогда… мы почтем их память, а после отомстим, — сквозь зубы процедила она, до хруста сжимая кулаки.
Затем мы взялись за руки.
— Ну, с Богом, — выдохнул я.
— Вперед! — выкрикнула Наташа. После чего быстро проговорила необходимое заклинание, и окружающий мир стал затягиваться тьмой.
Вот, чтобы там не говорили о том, что вся магия является исключительно черной или белой и что нет конкретного разделения на цветовые гаммы; чтобы не писали современные фантасты о вечной борьбе добра и зла, света и тьмы, все это не совсем достоверно. Почему? Объясняю. Да действительно, не вся магия является лишь доброй и животворящей, всегда существует какая-то смесь. Это как в психологии: «Не существует совершенно чистых типов темперамента». Так же и в магии. Не существует абсолютно белой, черной или серой магии (мне пока, что известно только три вида, но я уверен, что их превеликое множество). Но говорить о том, что вся магия приносит только лишь зло, это извините меня нонсенс. Это тоже самое, что и разделение человеческой души на черное и белое. Не существует чисто отпетого негодяя творящего одно лишь зло или ярого праведника, который за всю свою жизнь не совершил ни одной ошибки. Все и всегда является смешанным. А о борьбе добра и зла я вообще молчу. Сколько всего напридумывали про вечную битву света и тьмы, которая никак не закончиться; про какие-то супер-пупер магические артефакты способные менять ход истории, исправлять ошибки прошлого. Про великих героев, один лишь взгляд которых заставляет врага сломя голову, впопыхах бросая свое оружие. А на самом деле: ну повздорили лет семьсот назад силы добра и зла. Ну, решили Неприкаянные проучить людей, за пережитые ранее обиды. Ничего же серьезного не произошло? Не было никакого конца света, не было разлома мира на темное и светлое. Даже Валтор, который оказался под влиянием инородного духа на самом деле был не плохим парнем. Я это к чему все, сейчас рассказываю. Не столь страшна проблема, сколь слухи о ней. Вот и сейчас: ну предъявили нам претензии, к которым мы не причастны, зачем паниковать-то раньше времени. Вот если мы не успеем поймать полиндворфов к намеченному сроку, вот тогда действительно настанет время для паники, а сейчас… ничего страшного… ну, почти ничего.
Тьма как обычно быстро рассеялась, и мы очутились в знакомом нам городе Маплкаф… ну или почти в том самом городе. Нет, внешне тот выглядел, как и прежде. Даже вроде немножко лучше (Маплкаф пах весенними ароматами, и весь был усеян цветами). Только вроде что-то было не то?
— Наташенька? — задумчиво теребя подбородок, сказал я.
— Да? — как ни в чем не бывало, спросила она.
— Тебе ничего здесь не кажется странным?
Черный маг сделала глубокий вдох, после чего медленно выдохнула.
— Да нет вроде. Все нормально. Ой, как же хорошо здесь весной. Прямо как на природу приехали.
— Кстати о природе. Ты не замечаешь ничего странного?
— Нет. А что? — нахмурилась она.
— А то, что погода внутри города, полностью совпадает с той, что снаружи.
— Это может означать только одно, — мы переглянулись друг с другом.
— Полиндворфам каким-то
образом удалось снять заклятье с города и сбежать.— Но как они смогли избавиться от чар наложенных около пятидесяти лет назад?
— Я думаю надо спросить об этом у Даггерта. Пошли, — и мы направились к башне алхимика.
Вот честное слово город так переменился с приходом весны. Ветви высоких зеленых деревьев колыхались от легкого теплого ветерка. Белоснежные облака причудливых форм устремлялись куда-то вдаль. Проходящие мимо нас люди улыбались. Их лица переполняла безграничная радость. Радость за то, что наконец-таки эта бесконечная зима закончилась, и к ним снова вернулись теплые дни. Почти в каждом дворике весело резвилась ребятня, птицы оглашали город своим пением.
Башню алхимика мы нашли довольно быстро (как-никак это было самое высокое здание в городе). Двери как всегда оказались не заперты и мы свободно прошли во внутрь. А внутри совершенно ничего не изменилось: все такое же мрачное, сырое помещение с винтовой лестницей в центре ведущей куда-то наверх. Неожиданно с верху прозвучало два сильных приглушенных взрыва, и мы быстро переглянувшись, друг с другом, быстро побежали по лестнице.
Уф! Я сейчас… задохнусь. Не пойму: то ли в башне ступенек прибавилось, то ли я действительно начинаю стареть.
— Ой-ой-ой, кто бы говорил, — ехидничала уже добежавшая до верху Наташа. — Если ТЫ старый, то Мерлин бы в твои годы был бы уже дряхлым старикашкой.
Ну, конечно, нашла с кем сравнивать. Да я такому великому магу и в подметки не гожусь. Тем более он прожил не одну тысячу лет и был абсолютно здоровым, а я? Да у меня такой букет заболеваний, что «не дай Бог каждому»! Один радикулит чего стоит. Я думаю, что однажды меня заклинит, и я навсегда останусь в скрюченном состоянии. Неожиданно я осознал, что за столь не оптимистичными мыслями я дошел до самого конца лестницы.
— Ну вот, — улыбнулась Наташа. — И нечего было ворчать.
— Ничего я не ворчу, просто… — хотел было обидеться я, но неожиданно до нас дошел диалог, до боли знакомых голосов.
— Та-ак. А сейчас насыпаем в котел немножечко того красного порошка и медленно перемешиваем, до появление пены, — давал настоятельские советы старый алхимик.
— Вот этого? — неуверенно спросил неогенетик, высыпая весь порошок. После чего послышалось сильное бульканье и шипение. — Ой.
— Идиот! — заорал на него Даггерт. — Ты хоть понимаешь, что ты наделал?!
— Я сильно извиняюсь. Сейчас все исправлю, — стал сбивчиво извиняться ученый.
— Ничего ты теперь не исправишь! Ложись! Сейчас взорвется! — вдруг послышался громкий взрыв и по полу пошел разноцветный дым.
Мы с Наташей переглянулись, слегка хихикнули и вошли в лабораторию алхимика. В ноздри сразу ударил резкий запах реактивов и химикатов. Все было в дыму, поэтому несколько секунд ничего не было видно. Зато когда все рассеялось…
— Ты балбес! Сколько можно?! — кричал Даггерт, гоняясь за Петром по комнате, со шваброй в руках. — Третий раз за неделю! Ну, погоди! Вот когда поймаю, ты у меня узнаешь почем фунт лиха!
— Простите! Виноват! — извинялся ученый, наращивая скорость и пытаясь увернуться от метких ударов алхимика (правда, это у него не совсем получалось). — Извините! Ай! Простите! Ай! Больше не буду! Ой-ёй-ёй! Я все исправлю!
— Исправишь! — еще сильнее завелся алхимик. — Это я тебя сейчас исправлю! Причем так, что ты у меня всю жизнь потом все правильно делать будешь!
— А-а-а! — завопил Петр. — Ой! Не надо! Ай! Только не по голове!
— Кхм… Кхм… — закашляли мы, чтобы привлечь их внимание. Двое спорщиков тут же остановились, и застыли на месте с выпученными на нас глазами. И чему так удивляться, будто бы приведение увидели.