Департамент «Х». Кибер-террор

– Которые пока еще мало где видели, – добавил Кирпичников.

– Здесь я позволю себе не согласиться, – профессор скривил лицо, показывая, что он не совсем уверен в собственных утверждениях. – В профильных частях «Игла-С» давно стоит на вооружении. Хотя размышления о том, что такое профильные части для такого оружия, заводят нас в некоторый тупик. Наверное, Владимир Алексеевич в чем-то тоже прав, считая «Иглу-С» оружием спецназа. Но в наших условиях, когда основные боевые действия спецназ ведет на Северном Кавказе, где противник собственной авиацией не располагает, «Игла-Супер» спецам не нужна…

– Однако в «ночь трех восьмерок» [6] , – возразил майор Старогоров, – она спасла бы множество жизней, если была бы на вооружении у наших миротворцев.

– А разве ее там не было? – удивился профессор. – Но это не наша тема. Кто первый?

– Наверное, по старшинству, – шагнул вперед подполковник Кирпичников.

Но в это время без стука открылась дверь кабинета и вошел генерал-лейтенант Апраксин.

– Извините, Иван Иванович, я не хотел вам мешать, но мне нужно на пару слов подполковника Кирпичникова.

6

«Ночь трех восьмерок» – 8.08.08 – дата нападения Грузии на Цхинвал.

Может быть, природная интеллигентность не позволяла генералу просто приказывать и требовать; может быть, сказывалось и другое. Когда коллектив в большинстве своем состоит не из военных, а из ученых, командиру и начальнику приходится подстраиваться под их манеру поведения. Вот генерал и подстраивается. И невольно эта манера переходит и на военную часть коллектива.

Владимир Алексеевич убрал руку, которую уже протянул за шлемом.

– Значит, я буду следующим в очереди… – И он шагнул вслед за генералом, который уже вышел в коридор.

* * *

Генерал держал в руках и слегка мял угол какого-то листка. Но, судя по тому, что он не передавал его подполковнику, листок этот не имел к Кирпичникову отношения.

– Вот такое дело, Владимир Алексеевич…

– Слушаю, товарищ генерал.

– Пытался я тут пресечь инсинуации этого следователя. И выяснилась маленькая, но странная деталь. Я в Следственный комитет звонил. В головной. Они обещали по инстанции спуститься до районного уровня и все выяснить. Потом мне позвонили. Нет у них такого человека…

– Но… Не придумал же я его, товарищ генерал!

– Не придумал, – легко согласился Апраксин. – Я уже выяснил. Это следователь следственного управления ФСБ. И Следственный комитет не имеет возможности надавить на него. Даже при том, что он следователь не головной конторы, а только областного управления. Нет у следственного комитета таких полномочий. А у меня нет полномочий давить на следственное управление ФСБ. Есть дружеские связи в Следственном комитете, которыми я пытался воспользоваться. Не получилось. Есть дружественные связи в ФСБ, но не в следственном управлении, и туда мне выйти не удалось, хотя попытаться помочь мне попробуют. Но это обещали неуверенно.

– Значит, товарищ генерал, мне сухари сушить? – усмехнулся Владимир Алексеевич. – И ждать предъявления обвинения?

– Ну, не все так плохо. Если этим делом занимается следственное управление ФСБ, причем вопрос не пахнет ни шпионажем, ни терроризмом, у него, скорее всего, политическая подоплека. Из твоей беседы я могу сделать точно такой же вывод. У меня всегда остается возможность выйти в политические верха с объяснением ситуации, но для этого необходимо, чтобы против тебя были предприняты конкретные действия. Пока были только размытые угрозы. С этим к высоким чинушам не пойдешь. Но, если ситуация обострится, идти придется. Значит, тебе необходимо подождать. Если что-то начнется, сильно не переживай, мы быстро сумеем поправить ситуацию. На провокации, а это у них дело обычное и привычное, не реагируй. И будь осторожен. Они могут все, что угодно, подстроить, и потом тебя обвинить. Могут что-то подбросить, чтобы возбудить дело. Будь готов ко всему. Но у меня на девяносто процентов есть уверенность в том, что в моих силах помешать этому гнилому процессу развиваться.

– Хорошо, товарищ генерал. Буду стараться соблюдать предельную осторожность.

– Самое простое, что они любят делать, – это заделать какую-нибудь автомобильную аварию. Простое легкое столкновение без последствий. На машинах царапины, но сразу за этим будет организовано что-то более значительное – к примеру, драка, в организации которой обвинят тебя. А в этой драке обязательно появится труп. Подбрасывать трупы они умеют, я знаю, о чем говорю. Недавно был аналогичный случай с бывшим прокурором… Потому я и развиваю ситуацию в подробностях. Но, чтобы предотвратить случайности, домой будешь добираться на служебной машине под охраной. Дома дверь посторонним не открываешь. Проведи инструктаж с женой. Не мне тебя учить, какие меры следует предпринимать. Ты, наверное, лучше сумеешь просчитать все варианты. Главное, соблюдай осторожность.

– Все варианты просчитать, товарищ генерал, невозможно. Даже если прикинуть каждый свой ход, невозможно предвидеть, что собирается предпринять противник. Пример полковника Квачкова это хорошо показывает. Организуют лжепокушение на кого-то, или даже настоящее убийство, а потом подтасуют факты. На это они большие мастера… Может, во избежание срыва операции поставить командиром оперативной группы майора Старогорова?

– Отставить, подполковник. Если нас заставят драться, будем драться. Кроме того, мои свидетельские показания тоже чего-то стоят, а я сам видел, как ты прощался со священником. С живым прощался. А после этого уехал со мной. В этом случае, защищая тебя, я и себя защищаю, потому что меня заподозрить в убийстве можно точно на таких же основаниях, как и тебя. Не хватает главного – мотива. У всех провокаций ФСБ в последнее время нет мотива, однако суд это, как правило, мало смущает. Единственная защита – суд присяжных заседателей. Эти еще сопротивляются. Но и мы будем бороться при любых обстоятельствах. А ты думай, прежде чем сделать очередной шаг. И, еще раз прошу, соблюдай предельную осторожность.

Генерал повернулся и пошел к выходу на лестницу. Кирпичников хотел было вернуться в кабинет, но в чехле на поясе подал «голос» телефон. Определитель показал номер брата.

– Слушаю тебя, полковник.

– Привет, подполковник. Сильно занят?

– Вообще-то занят.

– Я сейчас в Москве. Разговор есть. Вечером заеду к тебе, примерно часов в восемь. Будешь на месте?

– Если ничего форс-мажорного не произойдет, буду. Заходи…

– Жди. Скажу кое-что интересное.

– Есть какие-то новости из деревни?

– Есть. Я тоже был допрошен – сначала как официальный свидетель, а потом имел несколько бесед приватного характера со странными людьми, что к нам в деревню понаехали. Но это разговор долгий, и у меня на него денег не хватит. Пенсия у меня невеликая, как сам понимаешь, а sim-карта моя в Москве в роуминге работает. Расскажу лично…

* * *

Пока Кирпичников находился вне кабинета, капитан Радимов уже «отстрелялся» и теперь водружал шлем на голову майора Ставровой, которая успела пристроить на плечо – причем достаточно неуклюже – трубу «Иглы-С» с учебной ракетой.

– Расслабься, Тамара Васильевна, – с порога сказал, оценив ситуацию, аделантадо. – Сразу пойми, что ты не бревна таскаешь. Нежно и бережно трубу держи, с любовью, как ребенка. Тогда она сразу управляемой станет.

Ставрова, не выпуская трубу их рук, слегка пошевелила локтями, снимая напряжение. Труба, вроде бы, легла на плечо более удобно. Костя Радимов застегнул «липучку» шлема и опустил майору на глаза темные очки с внутренним экраном.

– Готовы? – спросил профессор Иванов, сидя за компьютером.