Депортация

Вытащив из кармана миниатюрную шестигранную призму, пристроил её рядышком с Zippo. Пара сверкающих штучек смотрелась отлично.

– Это что?

– Флешка, – ответил я, – с моей рукописью.

– Зачем?

– Что – зачем? Рукопись? – не понял я.

– Флешка – зачем? Когда есть облако?

– Не верю я в эти облака. – Я переложил призмочку на ладонь. – К тому же как приятно – держать в руке десять тысяч витабаксов [3] .

– Подходец у тебя какой-то архаичный. И что там на сей раз?

3

Витабаксы – мировая валюта высшей категории; эликсир бессмертия можно приобрести исключительно за витабаксы.

– Близкая тема, кстати. «Занимательной радиацией» назвал. Месяца три – и готова будет конфетка.

– Это так важно? – спросил Ратников.

– Для меня – да. Слушай, не нравится мне наш разговор.

– Произнеся эти слова, граф с достоинством удалился [4] .

– И правда, пойду-ка я, пожалуй.

И опять не оплошал Ратников – снова ответил цитатой.

– Иди, иди. Хорошая жена, хороший дом. Что ещё надо человеку, чтобы встретить старость? Тем более что её можно и отодвинуть.

4

Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. Гадкие лебеди.

– Не нуди, Анатолий Борисович. Ты-то у нас счастливчик. Четвёртый уровень в Академии, вечная жизнь по статусу положена. Да ведь не о себе только думаю, у Марианны моей запас витабаксов тоже не безмерный. Лишь на это и расчёт. – Я постучал флешкой по столу. – Радиация-то – ключом тема бьёт, после Рингхальса. Грех не ухватиться.

– Кнедлики, говоришь? – Ратников знал о моём влечении ко всему чешскому. – Налицо тлетворное влияние Запада.

– Я, может, только жить начинаю – на пенсию выхожу.

Он молчал – и мне стало совсем неуютно.

– Тогда предлагаю следующее… – Он вновь наполнил рюмки. – Если мои опасения подтвердятся… И станет ясно, что…

– Угроза человечеству? Тогда – пожалуйста.

– То есть числиться в резерве первого сектора ты согласен?

– Думаю, да. Надеюсь, ничего такого не случится, не те времена. Давай-ка, на посошок.

Странное дело – не было у меня в ту пору никаких мрачных предчувствий. Разве что одно странное предвестие…

Машину до аэропорта в тот раз я заказал старинную, с водителем. Не знаю, моя ли это особенность или так бывает у многих. Но если для меня что-то делает незнакомый человек – не важно, что именно: ремонтирует мои часы, колдует над причёской – иногда возникает ощущение лёгкого озноба; по спине бегут мурашки, и дрожь эта доставляет удовольствие.

Полный усатый мужчина покосился, когда я усаживался на заднее сиденье. Мы выехали на относительно пустынный участок, и тут меня охватила беспричинная, казалось бы, тревога. Скорее всего, проявилось обострённое чувство опасности – всё-таки в первом секторе я был не новичком.

Бросил взгляд в зеркало – и сразу уловил угрозу, исходившую от водителя. Вроде бы всё шло по правилам: он кивнул мне с профессионально-равнодушной улыбкой, но при этом… Впрочем, лучше пояснить.

Давным-давно, лет пятьдесят назад, встретился мне на «Дискавери» интересный ролик. Немолодой профессор нырял в воду с одиннадцатиметровой вышки. Причём нырял не в бассейн, а в ванну – всего-то втрое крупней стандартной. Для прыжка учёный использовал особый способ. С вышки он летел по наклонной – вниз и вперёд, чтобы растянуть момент торможения, а в воду вносился, выпятив грудь и с отведённой назад головой.

Здесь скрывалась какой-то секрет. По законам физики, падая с такой высоты, человек должен врезаться в дно ванны, при этом покалечившись либо даже погибнув. Но профессор всякий раз выходил из воды живым и невредимым. Чтобы раскрыть тайну, учёные применили ускоренную съёмку. И при последующей проекции фильма со стандартной скоростью открылось удивительное зрелище. В момент удара о поверхность тело ныряльщика на какие-то миллисекунды расширялось, профессор выглядел Шварценеггером – словно горбуша обернулась на миг плоской камбалой.

Человеческий глаз уловить столь мимолётную метаморфозу не способен. Но в ходе специальной подготовки в Академии нас учили считывать подобные кратчайшие события, в том числе и микромимические изменения. Вот и с таксистом – приобретённые навыки помогли мне поймать его подколодный взгляд. Через зеркало заднего вида ко мне присматривался киллер.

Я даже испугаться не успел – палец уже касался тревожной кнопки, упрятанной в подлокотник. Водитель удивлённо вскинул брови, но я упредил вопрос:

– Остановите машину, пожалуйста.

– Не понял. Мы ещё не…

– А вам понимать и не нужно, – я старался говорить уверенно. – Тормозните, заказ я оплачу полностью.

– Хозяин – барин, – он выждал секунду-другую. Но и столько медлить простой водила права не имел.

Вот что это было? – до сих пор гадаю. Ведь если что – убийцу нашли бы непременно. А это карается жестоко – пожизненной депортацией в Большую зону.

Выйдя из машины, я проводил взглядом удаляющиеся огоньки и вызвал беспилот. Не успел убрать смартфон – чарующе запела скрипка. «Берлинский концерт» Владимира Косма – Марианна звонит, моя Маречка!

– Саша, здравствуй.

– Да, милая, рад тебя видеть. –Я кивнул экрану. – Ты сейчас где?

– Дома, на Урале. Дети снова умчались в экспедицию, в этот свой Эквадор.

– А…

– Машеньку оставили на меня. Как жаль, что дедушки с нами нет.

– И мне тоже жалко.

В последнее время с женой мы виделись нечасто: то книжные мои дела, то хлопоты с нашим заграничным домом. Встретимся, поживём недельку, потом снова разбежимся. Но это временно; вот закончу рукопись…

– Саша, ты ничего не забыл?

– В смысле?

– Какой сегодня день?

– Я помню, вторник.

– Не только. Сегодня годовщина нашей свадьбы.

– О, как же это… Ну конечно, двадцать девятое мая… Прости, милая, поздравляю тебя, Маречка! Скоро увидимся – и отметим по-настоящему. Извини, я такси заказал, машина уже ждёт. Целую тебя и Машеньку. Всё, до связи.

Скажи кто-нибудь, что смертельная угроза поджидает меня в собственном доме – в лицо бы рассмеялся.

Часть I. Хроника безумного дня

Если бы одни умирали, а другие нет, умирать было бы крайне досадно.

Жан де Лабрюйер