Деревенские истории

– …и триста двадцать пять рублей семнадцать копеек! – Моспанов встал, и зал приветствовал его аплодисментами.

– Помню, что мы тут же выдали распоряжение продать товарищу Моспанову «Ниву». Купили вы машину, Яков Лаверович?

– Купил, и до сегодняшнего дня езжу и благодарю советскую власть.

Романчук довольно умно построил своё выступление, он находил в зале знакомого человека и спрашивал о семье, о детях, о доходах, и люди выворачивали на всеобщее обозрение свои проблемы и беды.

Через полтора часа задушевного разговора Романчук сказал:

– Вот, дорогие товарищи, и закончилась моя агитация. В день выборов вы все должны прийти на участок и проголосовать. Обязательно все, как было в добрые советские времена. Вы все взрослые и умные люди, вы сумеете сделать правильный выбор. Спасибо.

Зал устроил Романчуку такие аплодисменты, каких не слышали даже приезжие артисты. Гостя проводили до самой машины. Канаков подошёл последним:

– Спасибо, Роман Григорьевич, очень славная получилась встреча, правда?

– Могу вам только позавидовать в умении работать с людьми.

– Да, это наука, но она крепко связана с реальной жизнью. И вы это заметили. И последнее: какие у вас отношения с Треплевым?

– Очень натянутые, и думаю, после выборов будут ещё хуже.

– Остерегайтесь его, я возражал против его перевода в райком, но давление было сильное, пришлось сдаться. Мы проработали вместе чуть больше года, а встречались только на бюро и в коридоре. Очень тяжёлый, злой и крайне жестокий человек. Впрочем… Чуть не забыл. Помню, консультировал вас по кандидатской. Что-то получилось?

– Ничего. Когда началась эта заварушка, я тоже несколько месяцев был не у дел, не до кандидатской.

– Всё, прощаюсь.

Они пожали друг другу руки, и старенькая «нива» бывшего первого секретаря покатила в сторону райцентра.

* * *

Торговля Прохора быстро пошла в гору, взял в банке кредит под гарантию кооператива брата, купил газончика с будкой, каждую неделю ездил в город за товаром. Юрик подписывал все, что просил Канаков, и за дорогу, накинув половину цены на каждый продукт, Прохор мог назвать сумму дохода. Получалось солидно. Конфеты, вафли, печенье, пряники в шоколаде и без, новоявленные изделия типа «сухих завтраков» и печенья «плазма», зефиры и мармелады – все было для села новым, неожиданным, люди покупали коробками, авторитет магазина рос, Прохора хвалили даже в районной газете.

Девчонки оказались симпатичными и разными, хоть и близнецы, Валентина смугленькая, круглолицая, ростом повыше сестры, на язык остра. Галина беляна, косу растит, телом поплотнее будет и тоже хороша. Прохор встретил с улыбкой:

– Вы в торговом деле хоть что-нибудь соображаете?

Сестры переглянулись:

– Мама всю жизнь в магазине, и мы ей помогали. Так что на весах нас не обойдёшь и по кассе не обсчитаешь, – с вызовом ответила Валентина.

– Ну, тогда весь барыш наш. А ведь я вас совсем не помню, учиться уезжал – вы ещё пионерками были, а теперь невесты на выданье. Отец ваш просил моего отца, а мой рассуждать не любит, пришёл и сказал: принять! Медицинские книжки и паспорта при вас? Положите вот сюда, я потом договора напишу, обсудим. По зарплате. Сами понимаете, пока на берегу, как дело пойдёт? Потому сделаем гарантированную и плюс процент от выручки, думаю, месяца через три работы всё встанет на свои места. Смены так: одна с восьми, другая с двух, возможно, и вместе придется, если товар ходовой.

– Прохор Григорьевич, а водка будет?

– Сложный вопрос. Пока не будет, отец не разрешает.

– Слава Богу! – В голос выдохнули сестры. – От пьяниц одни неприятности.

Когда девчонки ушли, Прохор почувствовал, как колотится сердце. Такие юные, чистые девушки, и он всё время будет с ними рядом. Если и волочится кто-то, надо сразу отшить, найти причину.

Отец не ошибся, в тот день действительно была у Прошки гостья, из соседней деревни приехала на автобусе. Так, ничего серьёзного, встретились в райцентре, понравилась, мимо дома проехал, проводил, пригласил в гости. Она и явилась на другой день. Наслаждались до обеда, а потом Инночка стала наводить порядок в комнатах, всю посуду перемыла, пропылесосила, протёрла мебель. Прохор уж забеспокоился, не навсегда ли остаться собралась подруга. Как бы между прочим спросил:

– У тебя автобус в шесть?

Она засмеялась:

– В шесть, Проша, не боись, я в жены не тороплюсь. Ты скажи, если хорошо со мной, то будем встречаться, надоест – тоже скажешь.

Прохор тоже улыбнулся:

– Даже так? Абсолютно свободные отношения? Только попрошу, пока мы встречаемся, третьего быть не должно. Договорились?

– Само собой, Проша. Ты завтра купи что-нибудь, у тебя в ванной весь фаянс зелёный. А я приеду, заодно и почищу.

Настоящей любовной школой стал институт, Прошка, деревенский парень, сразу влюбился в городскую девушку из соседней группы, а как подступиться – не знал. Страдал, в учёбе отставать начал, и пришёл к ним в комнату разбитной паренёк, тоже городской, но с родителями не в ладах, добился места в общаге. Ему-то и поведал Прохор свою беду.

– Ты мне её завтра покажи, – вскользь бросил Славик и продолжал читать какую-то книгу.

Прохор показал издалека, Славка кивнул, и через пару дней на танцах в клубе общежития Лена его пригласила на дамский вальс. Ну и закружилось. Они сбегали с лекций, когда её родители были на работе, и курдались в квартире до пяти вечера. Потом Леночка все прибирала, и они уходили в кафе или в клуб. Компания у Леночки была большая и дружная, когда на зимних каникулах поехали в загородный пансионат, Леночка предупредила:

– Проша, ты Мадленке очень понравился, так что сегодня она к тебе придёт.

– А ты? – безнадёжно простонал Проша.

– А я у Виталика буду. Да ты не переживай, у нас все просто, ты осмотрись завтра, какая понравится, ту и приглашай. Если она уже забита, она скажет, пойдёшь другую искать.

– Лена, я не хочу, чтобы ты куда-то уходила, я тебя люблю.

Леночка расхохоталась, обвила шею друга, поцеловала в губы:

– Милый мой лопушок, с любовью придется погодить, пока мы молоды и друг другу интересны. А любовь, Проша, на первые три месяца, а потом начинается рутинная семейная жизнь. Вот переспишь сегодня с Мадленкой, завтра скажешь.

Прохор на все махнул рукой, учился кое-как, на зачётах научился вкладывать в зачётку выменянные на отцовское пособие доллары, бурные встречи в компании тоже влетали в копеечку. В очередной приезд домой отец его огорошил:

– Прохор, может, нам для тебя проще будет диплом купить? Вон, по ящику говорят, что в Москве в каждом переходе продают. Я тебе на самолёт денег дам, слетай, это мне дешевле обойдётся. Ты посмотри, вот квитанции на твои переводы. Тут не только моя пенсия, но и весь приработок от пчёл и куриц.

Прохор пробежал глазами квитанции и покраснел: как он раньше не подумал, что отец шлёт ему последнее. Стыдобище! Ладно, если братьям не говорил:

– Все, папка, перехожу на самообслуживание, буду зарабатывать. Переводов больше не шли.

– Ты не кобенься, тарелку супу мы тебе купим, но эти гульбища бросай, такие расходы только с бабами связаны, а эта статья безлимитная, особенно по нонешней молодёжи. Ты Аннушке почему перестал писать? Приезжаешь, даже не спросишь, может, она тоже в гостях? Э-э-э, дурак ты, Прошка, Анюшка девка наша, на глазах выросла, порода работящая, чистая, а ты связался с отрепьем вокзальным. Есть хоть в твоих компаниях порядочные девки?