Дерево ангелов

Что касается Кати, Нина много раз пыталась убедить сестру перебраться в Брайтон, но Катя упрямо заверяла ее, что нет причин для беспокойства. По тону Катиных писем Нина догадывалась, что с уходом Ивана в армию дела его предприятия значительно поправились благодаря тому, что Катя, с помощью опытного бухгалтера, взяла бизнес в свои руки.

На углу солдат неумело старался поднять каталку товарища с проезжей части на тротуар. Нина бежала из России ради того, чтобы не работать в больнице, но теперь весь Брайтон превратился в огромный госпиталь. Многие большие дома были реквизированы, а в Королевском павильоне, по указу короля, разместился госпиталь для солдат Британского Содружества. Королевские апартаменты превратились в палаты, заставленные металлическими койками, лежа на которых пациенты глазели на хрустальные люстры и расписные потолки.

Нина поднялась по ступеням к входу в публичную библиотеку. Она работала здесь на добровольных началах уже два года, три-четыре раза в неделю, по утрам. Благодаря войне профессия медсестры оказалась в почете, и многие офицерские жены теперь работали в госпиталях. Нине не раз предлагали присоединиться к ним. Библиотека была ее спасением, служила отговоркой, чтобы избежать ненавистной медицинской службы. На этой неделе она, конечно, не будет работать в библиотеке из-за отпуска Ричарда, но она обещала занести список дней, когда сможет прийти в следующем месяце.

Нина распахнула массивные деревянные двери и прошла через вестибюль в читальный зал. Там она узнала солдата из одного госпиталя. Рядовой Флинн медленно прошел по паркету, держа книгу большим и указательным пальцами — единственными оставшимися на его правой руке. Нина знала, что это любовный роман. Многие солдаты читали любовные романы.

Миссис Такер, недавно поступившая к ним добровольцем, разбирала за столом формуляры и отрывисто кивнула Нине. Интересно, сколько ей лет. Двадцать три? Двадцать четыре? Это была симпатичная женщина с черными ресницами и венчиком упругих белокурых кудряшек. Звали ее Ванесса. Она шокировала коллег постарше тем, что кричаще ярко красила губы и порой во время перерыва курила прямо на рабочем месте. Лидия Барнс, помощник заведующей библиотекой, говорила, что у Ванессы роман с молодым канадским летчиком. Самой Лидии было сорок, и она жила с овдовевшей матерью.

Нина нашла заведующую в коридоре у офиса — взгляд миссис Хантер озабоченно изучал потолок. За зиму обнаружились проблемы с крышей, и по лепному потолку поползли зловещие темные пятна. Миссис Хантер хлопотала насчет ремонта, но это была долгая песня: мужчины, которые обычно выполняли эти работы, были в армии. Когда подошла Нина, заведующая опустила взгляд с потолка.

— А, миссис Трулав…

— Доброе утро, миссис Хантер. Я принесла список дней, в которые буду свободна.

— Да. Спасибо. — Она рассеянно взяла у Нины бумажку. — Надеюсь, капитан Трулав хорошо отдохнет в отпуске. Вы куда-нибудь поедете?

— У него всего десять дней. Неделю он проведет здесь, а потом поедет в Челтнем повидаться с матерью.

— Какая жалость, что у него такой короткий отпуск. Хотя, как я знаю, вам иногда удается увидеться с ним в Лондоне… — И ее глаза опять поползли к потолку.

Нина прошла к выходу и стала спускаться по лестнице. Надо изо всех сил постараться, чтобы Ричард получше отдохнул в отпуске. Первым делом необходимо раздобыть чего-нибудь этакого на ужин — скажем, какой-нибудь рыбы или, может быть, окорок для супа. Все громко возмущались по поводу продовольственного дефицита, но в действительности можно было купить что угодно — были бы только деньги…

— Ай! — Нина оступилась на нижней ступеньке.

Какой-то мужчина схватил ее за рукав, не давая упасть.

С колотящимся сердцем подняв глаза, Нина увидела перед собой офицера в австралийской форме. Лейтенант Гарри О’Коннор улыбнулся ей. У него были рыжие волосы, почти такого же оттенка, как у Ричарда, но глаза у них были разные — у Ричарда карие, у О’Коннора васильковые.

— Спасибо.

— Было бы очень жаль, если бы вы тоже получили травму, миссис Трулав. — Он осторожно выпустил ее жакет.

Нина быстро отвела глаза и пригладила юбку.

— Простите, я замечталась и…

Лейтенант нагнулся, поднял корзинку и с улыбкой подал ее Нине. Он не мог похвастаться классической красотой черт Ричарда, лицо у него было более мальчишеским.

— У нас и так слишком много раненых, — пошутил он.

Его левая рука под шинелью висела на перевязи, Нина знала, что он получил серьезный перелом во время аварии. Нина встречала О’Коннора дважды у миссис Лэнг, первый раз — две недели назад, а затем в прошлую пятницу. Мистер Лэнг служил майором во Втором Драгунском полку, и ныне миссис Лэнг направила свою неуемную энергию на организацию развлечений для офицеров, размещенных в брайтонских госпиталях. Нина часто посещала эти вечера и познакомилась со многими австралийскими и новозеландскими офицерами, которые пользовались в Брайтоне большим успехом. Кажется, никто не оставался равнодушным к солдатам Австралийского и Новозеландского армейского корпуса с их забавным акцентом и неистощимой веселостью.

— Спасибо. — Нина повесила корзинку на руку. — Вы шли в библиотеку?

— Я хотел взять каких-нибудь книжек для ребят в Павильоне. Надеялся, что вы поможете мне выбрать…

Эх, пришел бы он на пять минут пораньше…

— Боюсь, мне нужно идти за покупками, но вам обязательно поможет кто-нибудь. — Она не удержалась и прибавила: — Мы еще увидимся у миссис Лэнг?

— Разумеется.

Нина почувствовала, как к щекам приливает кровь, а на губах расцветает улыбка. Потом она заметила Лидию Барнс, которая, спускаясь по ступенькам, с любопытством наблюдала за ними. Лейтенант О’Коннор проследил за Нининым взглядом.

— Что ж, не стану вас задерживать, миссис Трулав. И буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи.

Он протянул руку, Нина взяла ее.

— До свиданья, лейтенант.

Уходя, Нина еще какое-то время ощущала горячее прикосновение его пальцев и внезапно пожалела, что в эту минуту читателей обслуживает Ванесса Такер.

На следующее утро Нина, сидя у окна спальни, прихлебывала чай и кляла себя за то, что не придержала язык вчера вечером. Куда делся ее такт! Где был ее дипломатичный подход! Не прошло и нескольких часов после приезда Ричарда, как они разругались в пух и прах. Ссора началась сразу после ужина, и Нина никогда еще не видела, чтобы Ричард так рассвирепел. «Я не собираюсь больше обсуждать это с тобой, — процедил он, побагровев. — Ведь ты упорно не желаешь понять, что я должен по крайней мере попытаться исполнить свой долг!»

Когда Нина вспомнила об этой сцене, у нее защипало глаза, и она приказала себе:

— Довольно! Все равно у него ничего не выйдет.

Мэгги Чаплин убеждала ее в этом, когда они в последний раз разговаривали по телефону.

— Постарайся не слишком волноваться об этом, — сказала Мэгги. — Мы с Фрэнком считаем, что Ричарда не отпустят на фронт. С его-то опытом… Он слишком полезен на своем теперешнем месте, и его там ценят.

Как бы Нина хотела, чтобы подруга была сейчас рядом, чтобы они могли поговорить! Обычно ей удавалось повидаться с Мэгги раз в три-четыре месяца, а порой и еще реже: Мэгги колесила по всей Англии, читая женщинам, работающим на заводах и фабриках, лекции по технике безопасности, о мерах предосторожности против несчастных случаев.

Нина взглянула на садик старика-соседа; она все еще считала его собственностью старика, хотя тот уже не жил там. Как-то раз днем, сразу после того как Ричард уехал в учебный лагерь, Нина мельком выглянула из окна и разинула рот от удивления — старик поманил ее рукой. Когда она вышла, он тихо заговорил поверх ограды:

— Говорят, что вы немка и что скоро к вам явятся из полиции.

Он говорил с акцентом, который Нина не могла определить.

— Я из России, — ответила она, — и могу доказать это документами.