Дерево на крыше (сборник)

Посетители Дома творчества, в основном пожилые люди в джинсах, стекались в зал. Никто ничего не мог понять. Буквально: новая семья, как Лиля Брик, Ося Брик и Маяковский. Вера – в роли Оси Брик. Приходится терпеть и притворяться. Однако все спокойно в датском королевстве.

Лена уехала в Болгарию. Там проходили Дни совет–ской литературы.

Солнце, болгарское вино, сами болгары, общение, радость бытия – все это обрушилось на Лену. Омыло, добавило мажора в музыку ее жизни. Она вдруг осознала себя молодой, красивой и преуспевающей. В Болгарии вышла ее книга. Лену знали, читали и почитали.

Домой вернулась загорелая и веселая.

На вокзале ее встречал Александр. Он сразу заметил загар, короткую юбку и общую независимость.

Следовало прибить эту независимость. Ударить, как мухобойкой по мухе.

– Я тебя бросаю, – объявил он.

– Да? – легкомысленно удивилась Лена. – Это почему же?

– Потому что я не могу дать тебе то, что ты хочешь.

– Это что же?

– Семью.

– А у меня есть семья. Зачем мне две?

Лена смотрела весело и нагло.

Александр растерялся.

– Ну ничего, – пообещал он. – Я тебе настроение испорчу.

– Это вряд ли, – не поверила Лена.

В Болгарии Лена как будто встретилась со своим именем, пропиталась собственным успехом и стала неуязвимой для вражеских стрел.

Среди ночи раздался звонок в дверь.

Лена подумала, что это рвется соседка-алкашка. У нее не хватило, душа горит и требует, и она не может дождаться утра.

Лена приготовила зверское лицо и распахнула дверь. Она ненавидела пьющих баб. Но в дверях оказалась Анюта – подружка из соседнего подъезда.

– За тобой Александр приехал, – зашептала Анюта. – Велел, чтобы ты к нему пришла…

– Куда? – не поняла Лена.

– Он у нас сидит. Ждет.

– Но я не могу… Как я из дома уйду?

– Ну я не знаю. Это твой Александр. Он Борьку поднял. Они там водку пьют. Мне завтра на работу.

Лена заглянула в комнату.

– Что такое? – злобно спросил Сергей.

– Я на секунду к Анюте схожу. Она попросила.

– В чем дело?

– От нее муж уходит. Попросила помочь, задержать.

– Одна блядь добегалась, – буркнул Сергей.

Повернулся на другой бок. Диван протестующе скрипнул. Лена метнулась в прихожую, торопливо сунула босые ноги в валенки бабы Поли. Правая нога попала в левый валенок, а левая в правый. Ноги оказались в третьей балетной позиции, носками врозь. Лена накинула дубленку поверх ночной рубашки, и они с Анютой вымелись из квартиры.

Александр сидел с Борькой (мужем Анюты) за кухонным столом. Они пили водку и беседовали на мужские темы: о футболе и о политике.

Лена вошла в кухню и остановилась в третьей позиции.

– Я пришел за тобой! – торжественно объявил Александр. – Сейчас ты уйдешь со мной.

– Куда? – не поняла Лена.

– В мою жизнь!

– Понятно. Но куда? К тебе домой? К Вере?

– Не имеет значения. – Александр мотнул головой.

– Тебе дают шанс, – зашептала Анюта. – Хватайся! Второго раза может не быть. Иди!

– Куда? – Лена развернулась к Анюте.

– Да не важно. Иди без оглядки, – внушала Анюта.

– Вот. Учись. – Александр поднял палец. – Ты слишком практичная. Куда? Когда? Почем?

– Хорошо. Я пойду. А завтра что? Что я дома скажу?

– Ты сначала сделай. Соверши поступок. А утром будет ясно, что ты скажешь.

Лена смотрела в пол, на тупые носки валенок, развернутых в разные стороны. Может быть, Александр прав, в ней действительно нет порыва и бесшабашности. Но она – не одна. За ней девочка и старуха, старые и малые, и она за них отвечает.

Александр завтра проспится и передумает. Скажет: «Не будем торопиться, иди домой!»

Сергей не железный, его нельзя испытывать бесконечно. Он просто повернется и уйдет. И она останется с ребенком на руках, гордая своим порывом таборной цыганки.

– Протрезвеешь, тогда поговорим, – постановила Лена.

Александр хотел подняться, но у него не вышло.

– На ногах не держится, а за собой зовет, – прокомментировал Борька.

– Пусть у нас останется, – предложила Анюта. – Куда его сейчас?

Александр мгновенно задремал, сидя на табуретке.

Борька и Анюта подхватили его с двух сторон и поволокли в комнату, как раненого товарища. Его ноги волочились следом.

Лена вернулась домой. Дома все было знакомое, прочное и свое. Она ушла на цыпочках в кабинет и легла на свой автономный диван. По трезвому размышлению Александр – как юбилейный рубль. С одной стороны – одно, с другой – другое. Александр с одной стороны – гений, Моцарт. С другой – запойный парень. Алкаш.

Сейчас Лене достается от него лучшее: любовь и талант. Почему бы не оставить все как есть… Но когда любишь, хочется получить человека в полном объеме. Зажать, как юбилейный рубль, в кулаке, спрятать во внутренний карман поближе к сердцу. Чтобы не потерять, не выронить по ошибке.

Бедный Александр спал в тяжелой отключке в чужом доме. Вера и Марго наверняка не спят, волнуются, с ума сходят.

«Надо бы Вере позвонить», – подумала Лена.

Но как позвонить? Что сказать?

* * *

Лена приехала на студию. К ней подошла редакторша и спросила:

– Говорят, от тебя муж ушел?

– Не знаю, – легко ответила Лена. – Утром дома был.

– Ушел, ушел, – подтвердила редакторша.

– Может быть, в булочную? – предположила Лена. И отошла.

Она поняла: общественное мнение подсознательно на стороне Сергея. Невозможно из года в год мызгать человека. Общественность жаждет реванша и справедливости.

Над студией плавала еще одна версия, будто Сергей привел в дом любовницу и Лена вынуждена терпеть эту шведскую семью, поскольку ей некуда деться.

Общественность бесила ситуация: над пропастью. Или перепрыгни, или отойди от края. Но не качайся на краю.

Лена и сама мечтала перепрыгнуть. Но это зависело не от нее. Она могла только отойти от края, то есть бросить Александра. Но и этого она тоже не могла. Она вся состояла из любви. Убить любовь – значит убить себя. Еще чего… Поэтому оставалось качаться на краю.