Дерианур - море света

Розы с высокими стебельками, выставленные как раз напротив глазка, мешали хорошему обзору. Алексей видел краешек клавесина. На нем играла девочка лет 12-ти в желтом домашнем платье. Она, видно, разучивала урок, он ей не давался, пальцы поминутно сбивались с ритма и все приходилось начинать сначала.

На стене над ней висел портрет государыни Елисавет в овальной раме. Совсем юной, не старше теперешней музыкантши. Услышав на улице перебранку прачек, девочка мигом отвлеклась и завертела головой. Алексей обомлел. Она была как две капли воды похожа на покойную императрицу. Вот только кожа смуглее и глаза темно-карие, вспугнутые, оленьи.

Точь-в-точь такие же Орлов уже видел сегодня у братьев Разумовских. В этой семье у всех удивительно красивые глаза...

Дверь скрипнула, и в музыкальный салон вступил граф. Девочка, как мячик подскочила ему навстречу.

– - Papa!

– - Лиза, ступай, - Алексей Григорьевич мягко потрепал ее по щеке. Поиграй в саду. Урок закончен. Нам надо с дядей кое о чем потолковать.

Обрадованная ученица захлопнул крышку клавесина и опрометью бросилась прочь. Вслед за братом в комнату вступил Кирилл. Видимо, крошечный музыкальный салон располагался в самом сердце дома Разумовских, и они чувствовали себя здесь в полной безопасности. Алехан напряг слух. Ему смерть как хотелось узнать, о чем Разумовские станут говорить без свидетелей.

– - Ты их сегодня напугал, - граф Алексей наполнил два бокала водой из хрустального графина.

– - Главное, что они согласились, - гетман принял один из них и скептически поморщился.
– Чи ты пить бросил? Давно?

– - Дал Лизе слова. В ее покоях ни капли.

– - Даже сливянки?

– - Особенно сливянки.

Братья расхохотались.

– - Прелестная девочка. А что если сговорить ее за наследника Павла? Кирилл плюхнулся на диван.

– - Не стоит рисковать, - граф Алексей опустился на круглый стул у клавесина.
– Екатерина имеет достаточно сторонников, чтоб предотвратить нежелательный брак своего сына с безродной.
– - Он выразительно хмыкнул и бросил взгляд на портрет Елисавет.
– Будем действовать по старому плану. Надо убрать их всех отсюда, а уж потом раскрывать наши карты.

"Значит есть еще план?
– Удивился Алексей.
– Любопытно, какую игру они затеяли, если даже цареубийство для них ширма, отвод глаз".

– - Мы очень рискуем, - сухо сказал гетман.
– Но дело того стоит. Все хотят смерти Петра. Павла легко объявить незаконным. Екатерину выслать. Иван Антонович не в счет, у него нет сторонников. Раз, раз, -- его пальцы пробежали по шахматной столешнице, - И мы в дамках.

– - Не все так просто.
– Алексей осушил свой бокал.
– Пару Петр-Павел нельзя расцепить. Если мы убиваем императора, некому будет объявить царевича незаконнорожденным. А ждать до родин Воронцовой...
– - граф неопределенно помахал в воздухе рукой.

– - Слишком рискованно, -- закончил за него Кирилл.
– Ты прав. Нам надо привести в действие сразу две пружины: подтолкнуть государя подписать соответствующие бумаги на счет Павла, придержать их обнародование. А там уничтожить императора задуманным способом. Когда встанет вопрос о наследовании, огласить бумаги в Сенате. После же высылки Екатерины с сыном, предъявить сенаторам наши права.

Орлову показалось, что он ослышался. О каких правах двух вчерашних казаков на русский престол могла идти речь?

– - Права Лизы, - мягко поправил граф Алексей.

– - Какая разница?
– Фыркнул Кирилл.
– Ты полагаешь, она в 12 лет станет управлять страной? Да она с клавесином пока сладить не может.

– - Я просто хочу, чтоб ты не забывался, - методично пояснил брат. Государыня она, а не мы.

– - Без тебя Лизетта никогда не появилась бы на свет, - хмыкнул гетман.
– А без меня, шефа Измайловского полка, не наденет корону. Так что ей придется быть благодарной. Надеюсь, документ вызовет у сенаторов доверие.

– - Полное доверие вызывают только подделки, - кряхтя, граф Алексей поднялся и прошествовал к стене с портретом Елисавет.

Теперь Орлов понял, почему братья устроили свое совещание в детской музыкальной комнате. Дело не в лишних ушах. Здесь хранилось нечто тайное.

Бывший фаворит отодвинул рукой раму. За ней имелась скрытая ниша. Невидимый Алехану замочек щелкнул, и на свет был извлечен железный ящик. Больше всего он напоминал коробку из-под французских леденцов, какими торговали на Невском.

При внимательном рассмотрении ящик и оказался такой коробкой, только очень старой. Цветные картинки на ней облупились, крышка погнулась.

– - Нашел бы ты себе что ли какой-нибудь ларец!
– Фыркнул Кирилл. Императорская грамота все-таки. Заслуживает уважения.

– - Поверишь ли, -- граф Алексей вздохнул, -- ценнее этой вещицы у меня ничего нет.
– Помню, мы впервые с Лизой поехали кататься, и я купил ей леденцы в подарок. Купил на ее деньги. Но для меня было важно, что купил я.
– Граф замолчал, не зная, способен ли брат понять его.

Орлову стало даже жалко этого немолодого усталого человека, счастье которого давно миновалось. Разумовский поставил ящик на стол и снял с него крышку. Там хранились какие-то бумаги, свернутые в трубку и отягощенные круглыми сургучными печатями.

– - Вот, -- он протянул брату одну из них, -- выписка из церковной книги, свидетельствующая о моем браке с Елисавет. А это, -- второй документ перекочевал в руки гетмана, -- грамота о возведении меня в княжеское достоинство Священно Римской Империи. Такова была истинная цена нашего вступления в войну. Елисавет и хотела, чтоб эти бумаги увидели свет, и страшно боялась. Все повторяла: "После моей смерти, после моей смерти". Голос графа задрожал.
– Она очень хотела, чтоб у Лизы был достойный отец. Пусть не природный князь, так хоть пожалованный... Никак не могла забыть, как ей кололи глаза происхождением матери.

– - Если б она удосужилась позаботиться о правах дочери сама, -заметил Кирилл, придирчиво просматривая бумаги, -- нам сейчас пришлось бы не в пример легче.

Он, кажется, вовсе не благоговел перед памятью покойной государыни.

– - Это верно, -- холодно парировал Алексей, отбирая документы и укладывая их обратно в коробку.
– Но она могла бы вообще ни о чем не заботиться. Например, о том, чтоб привезти тебя, свинопаса, в Петербург, дать образование и осыпать милостями.

– - Не сердись! Не сердись!
– Гетман поднял обе руки вверх.

И в этот момент кто-то дернул Орлова за рукав.

– - Дяденька, а что вы здесь делаете?

Поручик вздрогнул. Он совершенно не ожидал, что сзади к нему могут подкрасться. Говорят, у медведя, застигнутого врасплох в малиннике от испуга может разорваться сердце. Наверное, сердце у Алехана было каменным, если после такого оно лишь подскочило к горлу, а потом опустилось на место.

– - Я слышал, тебе велели идти в сад, -- он медленно обернулся, и любопытная девочка издала верещащий вопль, способный своим тембром раскрошить стены.