Дерьмовый меч

— Ну да! — с вызовом рявкнул меч. — Из прямой кишки дракона со всем ее содержимым. Ибо это самый крепкий орган в драконьем теле! А ну бери меня в руки, убогая! Без меня тебе песец — и не в виде новой шубы, а совсем наоборот!

Я, преодолев возмущение, подняла нахала и побрела прочь из пентаграммы. Мне требовалось принять ванну, принять трон, принять послов доброй воли и принять двести грамм чего-нибудь горячительного. Я чувствовала себя разбитой.

Мужик с хвостом оказался представителем древнего рода Цефалоаналов. Цефалоаналы всегда поддерживали нашу династию, а в свободное время еще немножечко колдовали. Пока я тащилась в отведенные мне покои по темным, промозглым коридорам, увешанным гобеленами с изображением великих битв прошлого, Цефалоанал мне все рассказал. Или почти все. В любом случае, я почти ничего не поняла, а что поняла — сразу же забыла. Зачем мне это помнить? Вон, у меча шишка на ручке большая — пусть он и помнит.

Ясно было одно: нам с мечом предстояло победить орды Галоперидола, осадившие столицу. Причем войско Фенозепама сейчас как раз думало над тем, как бы сдать город Галоперидолу на выгодных условиях. Все оттого, что в столицу понаехало слишком много мерчандайзеров, а их хлебом не корми, только дай что-нибудь кому-нибудь сдать на выгодных условиях.

— Сын Галоперидола, принц Финлепсин, — доверительно сообщил мне Цефалоанал. — В прошлом году был украден заезжими разбойникомагами, каждый из которых был на треть пигмей, на треть эльф, на шестую гном и на шестую мерчандайзер. Рожденные от противоестественного соития, представители клана разбойникомагов занимаются тем, что сеют смуту везде, где появятся. Поскольку они ведут свой род от наций, населяющих нашу страну, Галоперидол, естественно, озверел и потребовал, чтобы мы отыскали похитителей и похищенного. Мы сделали все возможное, но увы, логова разбойникомагов не нашел никто. И никто больше не видел бедного юноши, да и раньше-то его никто не видел. Ходят слухи, что Галоперидол его выдумал, чтобы иметь повод для нападения на наше бедное отечество…

— Пшел вон! — царственно бросила я. — Еще курс истории мне тут читать будет. Жопоголовый лизоблюд!

Цефалоанал расцвел от счастья. Наконец-то отечество обрело достойную правительницу, дочь своего отца! Или дочь своей матери-то — уж это наверняка…

— Ты не думай, — забубнил меч, как только Цефалоанал вышел из апартаментов, неслышно притворив дверь, — я твоего отца не бросал. Он сам меня отправил с тайной миссией, потому что я — лучший. Тебе грозила большая опасность — стать такой же, как все мудротеевцы.

Я только фыркнула. Нашли чего бояться! Лучше бы интернациональные связи крепили. И иммиграционную политику вели с умом. А то понаехали в столицу всякие… А она, между прочим, не резиновая!

Приняв ванну, я вылезла из розовой пены, благоухающей асафетидой, и подошла к зеркалу, в чем мать родила. Меч запнулся на полуслове, но я не обратила на него ни капли своего царственного внимания. Не стесняться же мне, принцессе, какой-то железяки?

Поглядев в зеркало, я в очередной раз отметила александритовость своих глаз и авантюриновость волос, но меня отвлекло неясное отражение, шмыгающее туда-сюда вдоль стены ванной комнаты. Ванна была отделана авантюриновыми пластинами под цвет моих волос. И шмыгающее существо тоже было цвета моих волос. Такой цвет волос был только у моей мамы и у нашего кота.

— Лассаль! — вскрикнула я, поворачиваясь в сторону внезапно нашедшегося кошака. — Лассаль! Откуда ты здесь?

— Откуда-откуда… — проворчал кот. — Я твой фамилиар, дура!

Действительно, это животное всегда было фамильярным — чего стоили его пристрастия к отправлению естественных потребностей в самых непотребных местах. А теперь он еще и обзывается.

— Будешь мне хамить — кастрирую! — пригрозила я. Лассаль надулся и умолк. Умный фамилиарчик. А зачем мне фаллоими… фамилиар, кстати? — Что ты умеешь делать, пушистик? На крышах орать?

— То, чего ты не умеешь, — не удержался кот. — Еду готовить. Магию колдовать. Переговоры переговаривать.

— Переговоры вести буду я, — снова влез меч. — Это моя миссия!

— Твоя миссия?!! — у Лассаля аж хвост встал дыбом. — Твоя миссия! Ах ты миссионер дерьмовый! — кот метнулся к мечу, хотел было схватить его зубами, но скривился и отпрянул. После чего взял меч передними лапами и, переступая задними, отнес меч в ванну и швырнул мое заколдованное оружие в еще теплую воду.

— А-а-а-а-а-а!!! — заорал меч. — Вода-а-а-а!!! Не хочу мыться, а-а-а-а!!! Выньте меня-а-а-а-а!!!

— Правильно, правильно, — кивнула я. — Полежишь, освежишься. А то тебя в руки брать противно, даже не зная, из чего ты сделан.

Меч забулькал под водой, как гейзер. В воздухе остро запахло сероводородом. Мы с Лассалем дружно рванули вон из ванной, хохоча во все горло. В первый раз за много лет мне было так весело.

Потуга четвертая

Но делу — время, потехе — час, а мне пора было короноваться. Иначе в стаде моих подданных последуют разброд, шатание и демократические мечтания о мощении дорог дураками.

Я взяла Лассаля под мышку, и, в чем была, сияя царственной неземной красотой проследовала в свою комнату. А меч пусть отмокает, нефиг ему!

Я шла ко коридору, любуясь на гобелены Третьей эпохи, изображающие битву под предводительством Великой Кузькиной Матери, и вдруг услышала характерный звук, как будто что-то бздякнулось, большое такое и насквозь железное. Через пару шагов звук повторился. Я оглянулась вокруг себя и сразу поняла, в чем тут дело — рыцари, которые несли стражу в коридоре, падали в обморок, сраженные моей красотой. И уже в бессознательном состоянии норовили сползтись и уложиться в штабеля. Я легко пожала плечами, перешагнула эти железные бесчувственные тела и пошла дальше.

Миновав семь переходов, нафаршированных смертельно опасными ловушками и волчьими ямами, я поднялась в свои королевские апартаменты, выходящие окнами на восток, где как раз заходило солнце. Там меня уже ждали придворные дамы, приготовившие в качестве коронационного одеяния муаровый пеньюар, расшитый страусиными перьями и усыпанный бриллиантами, стоившими по триста карат.

Я возмутилась:

— За кого вы меня принимаете? Я — королева и героиня, и я эти ваши тряпки не надену! Где мои парадный бронелифчик???? Головы посрубаю!

Одна из дам метнулась в кладовку и принесла драгоценные гидроперитовые доспехи, украшенные ортоклазами и рубинами размером с голову пионера. Лассаль закатил глаза, ослепленный сиянием и блеском ортоклазов, и шмыгнул за дверь. Вернулся он уже с Дерьмовым мечом под мышкой. Мокрый меч тихо обтекал и в разговоры вступать не хотел. Ну не больно-то и просили.

— Ваше величество! — В дверь, не спрося на то разрешения, ввалился какой-то хмырь в придворной одежде. — Ваше величество! Войско Галоперидола уже под стенами! Они осадили город!

В этот момент хмырь забулькал, захрипел и повалился на пол.

— Мертв! — сказала я, глядя на торчащую из его афедрона черную стрелу. — Мы в осаде. Нам срочно нужен дракон. Лассаль!

Лассаль оторвался от сосредоточенного вылизывания хвоста и крепко задумался.

— Что ты думаешь? — возмутилась я. — Все просто, как ситцевые трусы. Берем лошадь, выезжаем из города, огнем и мечом прорубаем дорогу, находим дракона, скармливаем ему лошадь, летим обратно, выжигаем войско сверху драконьим огнем — и дело в шлеме!