Дерни за веревочку

Дейвин вместо ответа небрежно двинул пальцем - и с двух шагов расколол стакан, графин с остатками воды и пепельницу точно пополам: стояли они на одной линии.

– А, - кивнул следователь постарше, - Понятно. Ну, мы поехали?

Дейвин кивнул.

– Все протоколы отдайте секретарю, расчетные листы за дни командировки у нее же, расписаться о неразглашении тоже у нее. Представление я пришлю до конца недели Ивану Кимовичу. Спасибо и извините.

– Не за что, - пожал плечами тот, кто помоложе.
– Работа... Она не волк, она ворк.

Холодный подъезд, черная лестница, пятый этаж. В домах по Литейному мало что изменилось за прошедшие сто лет. Квартиры, выкупленные было в двухтысячные под элитное жилье, вновь стали коммуналками, когда после аварии сперва не было света, и люди уезжали из новостроек к родственникам, потом появились оборотни, и здесь, в центре, стало безопаснее, чем на южных окраинах. Глиняные экопечки до сих пор стояли в комнатах и на кухнях, напоминая о первой зиме после аварии.

Полина нажала кнопку звонка, три раза. Эта квартира всегда была такой, как сейчас - длинный темный коридор с теряющимся где-то в вышине потолком, потертый паркет, помнивший и революцию, и блокаду, деревянные двери с бронзовыми ручками и обязательными замками, сейчас не используюшимися, ванная с двумя стиральными машинами и кухней, где у каждого жильца были свои стол и шкафчик для посуды, а в кресле обязательно спал один из трех квартирных котов. Сейчас в ней жил только один человек, и бывало очень много гостей.

– Поля, господи! Откуда в такую поздноту?!

– Из Большого дома...

Горячий душ, пушистый халат, закипающий чайник, бутерброды на тарелке величиной с поднос. На проспекте зажглись редкие фонари, часы пробили восемь - формальное начало комендантского часа, хотя все и так старались оказаться дома до наступления темноты. Потихоньку отпускало напряжение - не в этот раз. Рано или поздно круг сожмется, но не сегодня.

– От тебя-то они в этот раз что хотели?

– Все то же, с поправкой на недавние аресты. Знаю ли я этих, знаю ли тех, - Полина поморщилась.
– Ну что я могла сказать? Те продавали снарягу для турья, эти - армейский сток из Финляндии, а третьи - какие-то украшения, а пятые - чистую землю и травяные сборы... Алиса? Ааа, была такая, у нее тоже витрина на портале, китайские чаи, что-то еще экзотическое, кажется да, сама привозила. Мариш, ну о чем еще можно спрашивать владелицу портала? Да, платили процент, да, деловая переписка... Нет, все удалено, как налоги уплатила, зачем она мне. О чем еще говорили? О ценах, о погоде, о том, как с появлением наместника стало неудобно все, к чему не приложишь руки самостоятельно. В итоге порекомендовали быть разборчивее в контактах и отпустили. Как и в прошлый раз, ничего нового.

– Не скажи, - Марина протянула неожиданной гостье комм с загруженной страничкой информационного сообщения. Имперский наместник Озерного Края официально награждал Алису Медуницу за заслуги перед империей Аль Ас Саалан и выражал благодарность за доблестную службу и борьбу с террористическим подпольем. Полина пробежала глазами текст и сказала:

– Вот сука, нашел таки способ устроить склоку в Сопротивлении... Ничего, пока что это не смертельный удар. Но все-таки паровозы надо убивать, пока они еще чайники.

Марина улыбнулась.

– Вот этим сейчас и займемся. Ко мне в течение часа обещали подойти ее эти, дети пепла. Им это награждение несколько испортило боевой дух, и они жаждут обсудить. Ты-то что обо всем этом думаешь?

– Я ничего не думаю, я пятый год внимательно смотрю и запоминаю, - раздраженно сказала Полина. Этот вопрос она слышала не первый раз.
– Тебе оценку специалиста или суждение? Это как ваш любимый вопрос про чужаков - что они такое, да как они думают... Ну, вижу я порядок реакций - и что? Что мы об их культуре знаем, кроме того, что они отмороженные уроды с идиотскими суевериями вместо извилин? Это все не имеет никакого практического смысла до тех пор, пока я не знаю, насколько в их культуре приемлемы те или иные реакции, те или иные выборы, пока я не знаю, какие действия и какие бездействия для них желательны и допустимы в каких обстоятельствах. Сама смотри, не бьется же. Меня ведь о ней спрашивали и в тот раз, и в этот. Зачем бы им это, если она их человек, а я ее последний раз пять лет назад живьем видела? Еще и отъезд ее. Такое впечатление, что мы с тобой собираем пазл на пятьдесят элементов, простенький - а он не собирается. Потому что на самом деле их тут два, каждый на двадцать пять частей.

Марина вздохнула.

– Да, Поленька. Они сперва ее взяли, потом на осенней пресс-конференции вместо предъявления обвинения он объявил ее своим агентом, теперь, месяц спустя, наградил. Ты права, это еще не последний поганый сюрприз.

Через полчаса после официального начала комендантского часа ввалились детки из алисиного выводка, втроем, привычно устроились на подушках и одна из девиц горько сказала:

– МаринВикторовна, а что теперь делать-то? Мы петиции и обращения писали, а оно вот как.

– Леночка, - вздохнула Марина.
– Это всего лишь политика. Ну представь, что насильник женится на жертве, чтобы вопрос с судебным преследованием закрыть. Даже не задаваясь вопросом действительности согласия, фактически это ситуацию сильно меняет? Ну, медаль. Что она такое по сути? Кефирная пробка и не больше. А кроме того... Для начала, вспомни Гюго, "Девяносто третий год", даже если он ее правда наградил, - увидев выражение лиц детишек, Марина чуть запнулась, - Детки, я говорила, что думать придется теперь головой? И книжки читать, а не только ролики "ВКонтакте" смотреть.

Детки согласно закивали.

– Вы погодите мнение составлять, - сказала Полина и опять замолчала. Все взгляды обратились к ней. Неожиданная пауза вдруг оборвалась и последовало продолжение реплики, как часто бывало, когда Полине вдруг приходила в голову какая-то ценная мысль.
– Кстаааати. А на петиции и обращения ответы были?

– Не было, - подтвердила Марина.

– А что, если вот это и есть ответ? Как по-вашему, он правдивый или лживый?

– А ее блог?
– сказала Алена.
– Она же только про них и писала. Про традиции, про обычаи, что, куда, почему... Я ее черновики видела - там половина того, что про них, на их языке, только не их буквами, а латинскими.

– Язык, - Полина улыбнулась.
– Я вот себя вспоминаю. Как на экологических чтениях после второй бутылки шампанского бодро мяукала по-фински, имея в анамнезе английский со словарем. Мне потом рассказали, так я поверила с четвертого подтверждения.

– А что ее блог?
– Марина пожала плечами.
– Я бы в ее возрасте тоже в сааланцев вцепилась как клещ, живые пришельцы, как-никак. Это вам не чеченцы какие-нибудь, и даже не японцы, это вообще другое. Из моих сверстниц, появись саалан в наше время, редко кто не мечтал бы с таким парнем закрутить роман. На Полину не смотрите, ее не бывает, и вообще в вашем возрасте она уже успела сходить замуж и обратно вернуться. А про роман... а может, Алиса и пыталась закрутить. Женские обиды в нежном возрасте очень мотивируют к активной жизненной позиции и против интересов обидчика, да.

Роман с пришельцами - это было точно не про Алису, но зато понятно детишкам.

– Значит, надо продолжать ее вытаскивать, - задумчиво сказал Коля.
– Вы-то что думаете? Еще это шоу на Финбане... Оно тоже с наградой не бьется! Я ее лицо видел, когда она планшет ломала, у нее губы белые были.

Отвечать взялась Полина.

– С этим шоу варианта два. Циничный вариант: ее взяли так, чтобы мы не очень думали, где она прокололась за некоторое время до того. Если агент что-то натворил, от усталости или в безвыходном раскладе, его надо изымать. Если тихо изъять не удается, а Алиса у нас девочка звонкая, тихо никак не получится, то остается изымать громко. И вариант благородно-идиотический - это то, что на самом деле сааланцы ее как агента пытаются представить для того, чтобы мы их реального агента не искали. А их крыса до сих пор тут. И тогда это может быть наша героическая детка, которую сааланцы хотят очернить, чтоб ее тут не вздумали защищать. И судя по вашей реакции - у них это почти получилось.

Ленчик вздохнула.

– Все же... Ну что вы обе думаете-то? Ну про Алису и это вот все, МаринВикторовна?

– Что я считаю более вероятным сейчас, то лично я делю на двадцать, потому что состояние-настроение и все прочее еще двадцать раз поменяется, а вы же выводов наделаете сейчас. И понесете их по всему городу. Доказательств у меня нет ни по одной гипотезе... или их равное количество. Аргументов поровну как за то, так и за это. А время покажет.
– Договорив, Полина достала пилку для ногтей и занялась выравниванием ногтя на мизинце. Марина посмотрела на Полину и кивнула ей, соглашаясь. Полина этого не видела, но видела присутствующая молодежь.