Дерни за веревочку

– Лёвка, я только позавчера вернулась, и ты бы знал, как я ехала в этот чертов Новгород!

– Маришка, а я уже знаю. С бандой байкеров ты ехала, как переходящий вымпел.
– Грузный седой мужчина в Кракове улыбнулся в камеру понимающе и слегка с завистью.

– Откуда?

– На процессе была пресса, репортаж продали в Минск, оттуда разошлось, неважно. Что тебя не уронили и все эти божьи придурки живы, я тоже уже догадался. Ты не замерзла?

– Вроде нет. Я была настолько на нервах, что ничего не почувствовала, мы очень боялись не успеть. Граф новгородский когда нас увидел, его аж перекосило, тебе не рассказать.

– Почему не рассказать, давай рассказывай.

– Ну я тогда с начала начну. На Рош-а-Шана или на Суккот, нет, на Рош-а-Шана все-таки, нам чуть не поменяли наместника посредством взрывчатки.

– Мариша, но Рош-а-Шана - это же осень?

– Ну да, тогда все и началось. Погоди, Лёвка, не перебивай. В общем, было покушение на него, и он не только выжил, а еще и сделал вид, что ничего не было вообще. Но видимо, что-то все же было, потому что после того случая всех ребят Эмергова, болтающихся у нас, оставили в покое и перестали замечать, зато взялись за наш боевой край. Нет, не возражай, у нас с ними один программный документ. В общем, для начала они полностью вытрясли город, тут было ужас что. Выяснилось, что у них уже давно спецсписки по всем организаторам акций, часть людей расстреливали прямо там где брали, а еще аресты, обыски, допросы, в общем, очень нескучная была осень. А у меня и так было чем заняться, скажу тебе. Но когда обратившуюся за помощью семью приходится срочно эвакуировать из края чуть ли не на собаках только потому, что школьник участвовал в организации карательной акции против оккупантов, и так пять раз поверх всего... Да, ты прав. Спать некогда. Дрыхнуть тоже. Дрыхнуть, должна отметить, хочется больше. Ну так вот. Через месяц примерно наши боевые друзья сообразили, что происходит, и начали отстреливаться при аресте всерьез. Несколько раз люди успешно уходили, мы их прятали, потом переправляли из края куда получалось. В основном Эмергов принимал. Подожди, я закурю.

Да, так вот. Я тебе скажу, везение Лиски - это что-то особенное. В Новгороде накрыли квартиру, где она гостила, так она за пятнадцать минут до звонка в дверь вышла за хлебом, а остальных мы как раз вынимали из-под суда. Но перед этим она была в Мурманске, и эти идиоты, представь, прислали наместнику ее фото на фоне городских достопримечательностей, а потом еще и видеоролик с наилучшими пожеланиями ему и поздравлением с новым годом. Конечно за ней приехали. Но не нашли, разумеется. Она была уже в Беломорске. Во Пскове ее тоже поискали, особенно было миленько то, что она там была одновременно с наместником, я бы дорого дала за то, чтобы видеть его лицо при встрече с этим известием. Так что в Новгород за ней ехали уже очень всерьез. И я тебе скажу, она все-таки очень большая молодец. Потому что когда их похватали, она рванула в Хельсинки, нашла там как-то Миику Кооскинена и объяснила ему суть событий, а уже он вышел на меня. Представил мое удивление? В общем когда она ко мне сама пришла, я уже была в курсе ситуации в достаточной мере. Ее я пересунула по-быстрому в очень дальний угол Псковской области, в Усолье. Оттуда до электрички пешком часов восемь, при этом три двора целых и два горелых, и единственной семье жителей все равно, кто ты и кому родня. Пришел - вот тебе свободный дом, заходи, живи. Она и пожила там, сколько получилось. Ее оторванцев мы как-то из-под суда вынули. Конечно, не без побоев, но живых. А когда мы приехали к ним туда на суд, этот самый граф, вот я не помню, как зовут эту рожу, распорядился всех задержанных выпороть и выкинуть из города, чтобы только мы больше не приезжали. Мы ему между арестом и судом успели примелькаться, так он решил, что если ускорить суд, мы не появимся, наивный... Теперь у нас июнь, ждем, что будет на годовщину побоища в Заходском. Что-то точно будет.

– Мариша, ты главное в живых останься, пожалуйста. Я не буду тебе врать, что не переживу, но без тебя этот мир будет гораздо хуже, мне кажется.

– Лёва, я стараюсь. Держитесь там, не скучайте.

– С тобой заскучаешь...

Очередь на пограничном переходе "Брусничное" двигалась медленно. И вроде бы машин в середине рабочей недели было не много, и не досматривали особо, но если закрыть обе правые полосы и оставить только две, у самого здания, то все затянется надолго.

Я подпевала вполголоса песне: "честно, буду твоя невеста...". Наконец я дождалась. Все, как и всегда: выйти из машины, сделать несколько шагов к будке паспортного контроля, получить заветный штамп, вернуться, открыть багажник. Краем глаза посмотреть на мага, развалившегося в кресле перед зданием погранконтроля. У ножки стояла двухлитровая бутылка с чем-то красным, в левой руке он держал бокал... Интересно, это сок или он с утра винцо хлещет, вдали от глаз начальства? Впрочем, вставать ему и не надо, поддерживай себе заклинания, реагирующие на нервничающих да артефакты, и направляй обычных погранцов для углубленного досмотра. Чего б не выпить, от скуки-то. Но теперь понятно, чего они дальнюю полосу закрыли - магу совсем лень напрягаться.

"Проезжайте".

У бывшего Duty Free остановилась смыть пыль с машины. Можно было бы заплатить, но это не вязалось с моим образом: машина на ходу ровно настолько, чтобы финны пропустили, потертые джинсы, старенькие кроссовки, черная футболка, черные очки в большой оправе, серебряная цепочка с крестиком... Такие девочки экономят каждую копейку, а сухую машину соседи развернут обратно, даже если счетчик ничего не покажет.

Через полчаса, подписав все положенные бумажки, я была на территории Европейского Союза.

В начале двухтысячных, когда народ стал жить получше, на трассе между Лаппеенрантой и границей с Россией как грибы выросли супермаркеты. Теперь многие из них были заброшены, а оставшиеся превратились в склады гуманитарной помощи. За символическую плату и обещание ничего из приобретенного не перепродавать, тут можно было купить секондхенд, еду длительного хранения, безрецептурные лекарства из тех, что не производились на территории Озерного края и были разрешены к вывозу из ЕС. К одному из таких я и направилась. В прошлой жизни он назывался Rajamarket, и именно в нем я когда-то покупала стиральный порошок и фейри, как и тысячи моих соотечественников.

Список был стандартный и проверенный месяцами переездов через границу - консервы, крупы, молоко в тетрапаках, и, конечно, шоколад. Ровно столько, чтобы не вызвать подозрения у финских пограничников, по нашу-то сторону границы вези хоть грузовик, только счетчиком и проверят. Эти же будут дотошно смотреть записи о членах семьи и их поездках, убеждаться, что не была превышена норма вывоза на человека в месяц, сверяться с длинным списком артикулов и названий... Не удивительно - экономическая блокада. Для личного потребления можно, а коммерческие партии нельзя. Понятно, что человек скорее всего в Питере все продаст, но это будет по ту сторону границы и, значит, не существует.

Закинула мешки в багажник, достала из-под сидения и аккуратно положила в рюкзак тяжеленький черный пластиковый пакет, ради которого я и ехала в этот раз в Суоми, пошла в туалет. Улла уже была там. Издали нас бы легко спутали - одного роста, одинаковые фигуры, джинсы, футболки, очки и даже хвостики мышиного цвета. Мы улыбнулись друг другу, я отдала ей ключи от машины, подождала минут 10, вышла из магазина и направилась к велосипедной парковке. Улла сейчас поедет по длинному маршруту девочки, пытающейся сделать максимум за одну поездку. Я знала про нее все, она только то, что надо встретить своего почти близнеца, взять ключи и посетить места по списку. Да и это забудет дня через три, зачем оставлять лишние следы. Тем временем я отправлюсь в город проселочными дорогами. Ну и заодно оставлю пакет под камнем у озера... По эту сторону границы меня выследить нечем и некому.

В наушниках пел Мумий Тролль, заглушая шуршание колес и лязг переключения скоростей, велосипед был тоже раздолбанный, под стать машине. Выехать из леса, помчаться по асфальту, привычно притормаживая перед зебрами, радуясь солнцу и наступающему лету. Оставить велосипед на стоянке у церкви, спустится до угла Koulukatu и Kauppokatu, к магазину с парковкой на крыше. Когда-то, в другой жизни, именно тут мы бросали машину и шли гулять. Там найти туалет и умыть лицо. Я набрала полные ладони жидкого мыла и стала тереть щеки, шею, уши.

Наверное, глупо было завязывать снятие заклинания, изменяющего внешность, на умывание, но зато просто и быстро. И не светится, если не вглядываться, не первый раз так через границу езжу. Через пять минут посмотрела в зеркало и довольно улыбнулась. Я снова стала собой, Лиской Рыжий Хвост. Чуть другие пропорции лица, чуть другое выражение глаз, дерзкое и опасное, легкая раскосинка, прямые брови, рыжие волосы, лицо сердечком, яркий и четкий выразительный рот, развернутые плечи, легкая пружинящая стойка... Ничего общего с серой мышкой, переходившую границу ради покупок. Оставалось снять черную футболку и надеть белую, с флагом Северной Ингрии и пайетками. Но что-то я забыла..