Держа океан

Слезы, которые я так упорно сдерживал, все-таки хлынули.

— Пожалуйста, Эммет! Пожалуйста. Я не хочу его. Я хочу тебя. Я люблю тебя.

Он прекратил качаться. Перестал напевать. Он смотрел на мой подбородок и стоял неподвижно, как статуя. Эммет был… в шоке. Да, я понял это, потому что наловчился разглядывать выражение шока на лицах людей.

«Я люблю тебя, Эммет», — показал я на языке жестов. И шепотом добавил:

— Всегда любил.

Он глубоко вздохнул и неспешно качнулся.

— Но Дэвид красавчик. Он флиртует с тобой.

Я заморгал. Что… так вот в чем дело?

— Ты ревнуешь?

Все еще глядя на мой подбородок, Эммет кивнул.

Я не мог поверить в это.

— Но, Эммет… Он не гей.

— И что? Он может понравиться тебе. И он хулиган. Он может развлечься с тобой ради забавы.

Я не мог представить себе вселенную, где Дэвид захотел бы попробовать развлечься со мной, или я пошел бы на это.

— Но я не люблю его.

— Ты можешь узнать его поближе и передумать.

— Ну, если он не превратится в тебя, мне он интересен не станет. Он слишком грязный и громкий для меня. Для моего бойфренда.

Эммет стал качаться сильнее.

— Он дерзок.

— Меня это не привлекает. — Взгляд Эммета перешел на мои колени, и он застыл.

— У него нет аутизма. Его позвоночник сломан, но с его мозгом все нормально.

— Как и с твоим, — прошептал я.

Эммет закрыл глаза и положил руку на свою грудь, у сердца. Он возобновил движения, но теперь качался мягче.

— Скажи это еще раз.

Я улыбнулся, потому что был доволен: я знал его настолько хорошо, что понимал, о чем он просил.

— Я люблю тебя Эммет. Всегда буду любить. И буду любить еще сильнее.

Глаза Эммета были все еще закрыты, но он улыбнулся так широко, как будто в комнату ворвалось солнце.

«Я тоже тебя люблю», — показал он.

Я тихо подкрался к нему и, стоя на коленях, поцеловал руку, которую он держал у своего сердца.

После этого разговора у нас с Эмметом все наладилось, но Дэвида он не любил еще больше, чем раньше. Это меня не удивило, в отличие от реакции Дэвида.

— Я и вправду не нравлюсь ему? Почему? Что, черт возьми, я сделал? — спросил у меня Дэвид, когда на пятый день нашего сотрудничества мы с ним пошли в «Уистфилд».

Я не вел никакого расписания, потому что Дэвид не знал, когда я могу ему понадобиться, да и я слишком боялся всех подвести. Теперь я был официально доступен весь день, пока Эммет был на учебе. Дэвид писал мне смс, если я был нужен ему, и я приходил, как только мне это удавалось. До сих пор я откликался на каждый его зов, но Дэвид предупреждал, что, если я занят, я просто должен говорить ему «нет».

Я не ответил на вопрос Дэвида, ведь просто не знал, как это сделать. Несколько раз я пробовал объяснить ему, но он меня не понимал.

— Он называет тебя хулиганом.

Дэвид фыркнул.

— Ну… не совсем. Я собирался перестать им быть, но въехал в дерево. И вообще, какое это имеет значение? Сейчас я разве хулиганю? Я даже не пытался его задирать.

Я думал о том, что как раз это он и делал, но он не видел очевидных вещей, и этот разговор заставлял меня нервничать.

— Спроси об этом у него. — Я стал отвечать так на каждый вопрос, касающийся Эммета, но спрашивать он не прекратил.

Несколько раз я замечал, что Дэвид пытается сблизиться с Эмметом, но они были полными противоположностями, как нефть и вода. Иногда я сидел с Тэмми на другой стороне комнаты и наблюдал за ними. Я думал, они воплощение крушения поездов, и только авария сможет заставить их столкнуться друг с другом. Эммет был уверен в том, что знает, кто такой Дэвид, а Дэвид же напротив — совсем не знал Эммета.

— Думаю, ты должен понять, что такое аутизм, — посоветовал я ему однажды, когда Эммет уехал в университет, а мы с Дэвидом сидели в его комнате. Дэвид все еще расстраивался из-за того, как к нему относится Эммет. — Аутизм — это не весь Эммет, но эта болезнь его неотъемлемая часть. Если ты изучишь аутизм — это позволит тебе лучше понять Эммета.

— Мне нужно будет что-то прочитать? — Дэвид ненавидел учиться.

Я вспомнил про видео «Кафе Карли» и нашел его на «Ютубе».

Реакция Дэвида на это видео была даже сильнее, чем у меня. Посмотрев его в первый раз, он ничего не сказал мне, лишь нажал на экран, чтобы проиграть это видео снова. После второго просмотра у меня появилось ощущение, что его лицо как будто треснуло, и наружу вырвалась боль, скрывавшаяся внутри Дэвида. Я не позволил ему смотреть видео в третий раз и просто выключил ноутбук.

Я не удивился, когда увидел, что по лицу Дэвида текут слезы. Он закрыл глаза и, прежде чем начать говорить, просидел так несколько минут.

— Ладно, черт. — Он слегка приподнял свою рабочую руку, чтобы утереть слезы рукавом, а я понял, что, если бы его руки работали в полной мере, он зажал бы пальцами свою переносицу. Вместо этого он снова прикрыл глаза, пока его губы не перестали дрожать, и с тяжелым вздохом опустил свою руку. — Что такое аутизм? Она больше похожа на меня, чем на Эммета. Люди смотрят на нас, как на ебаных домашних питомцев. Со мной тоже происходит какое-то странное дерьмо. Все стало слишком на меня давить. Я не могу делать то, что мне хочется, или хотя бы объяснить, что я хочу. И вроде бы я говорю на английском, но, клянусь, как только люди видят мое кресло, они перестают меня понимать.

Я вспомнил, что, когда я сам в первый раз смотрел это видео, у меня тоже возникло чувство, что Карли больше похожа на меня, чем на Эммета. Но теперь, когда я узнал Эммета лучше, знал, что он прочитал книгу, написанную отцом Карли, смотрел другие ее видео, я понимал, насколько они с ней похожи. Тем не менее, было интересно то, что каждый из нас троих воспринимал ее жизненный опыт, как свой собственный.

После того, как я показал ему это видео, мы скачали аудиокнигу «Голос Карли». Несколько следующих дней, после прослушивания пары очередных глав, Дэвид задавал мне вопросы. Я также показал ему другие книги об аутизме и несколько сайтов по этой теме. Это сподвигло его задать еще большее количество вопросов, особенно его интересовала эмоциональная часть аутистов.

— В этих книгах говорится о том, что аутисту сложно выражать свои эмоции, но Эммету не составляет труда показывать, как он меня ненавидит.

Я не знал, почему Дэвида так расстраивает то, что он не нравится Эммету. Мне Дэвид как раз таки нравился. Он был властным и решительным, но более всего я был впечатлен тем, как он старался не позволять своей недееспособности ограничивать его жизнь.

Мы гуляли с ним все дольше, углубляясь все глубже в Эймс, в ту его часть, куда автобусы не ходят. Мы дошли до западной части Эймса, где располагался клуб с боулингом. В первый раз Дэвид захотел туда зайти, но я был уверен, что эта идея обернется катастрофой, и он уговорил меня просто помочь ему катить шар для боулинга по переулку. Шар всегда падал в сточную канаву, но Дэвид катил его снова и снова, видимо, чувствуя гордость за то, что может катить его, если не рукой, то хоть привязанной к его запястью палкой.