Державин

– Подождите, - сказал он.
– Мне нужно кое-что узнать от вас. Наш разговор не кончен.

Он прошел к двери и, отстранив Халевина, вышел в коридор.

– Можете идти, - услышал его голос узник.
– Я преступника сам доставлю. Он вернулся и сел в кресло.

– Ну-с, сударь, - сказал он, - обещал я вам свободу, но по вашей сопротивности и упорству вижу, что никак вас на волю отпускать невозможно, ибо враг вы упорный и закоренелый.

Халевин пожал плечами.

– На волю я и не надеялся, ваше благородие, - сказал он.
– Разве вы меня когда-нибудь отпустите? Следователь прищурился.

– А как вы сами полагаете, сударь, отпустить вас возможно?

Халевин, улыбаясь, пожал плечами.

– Но вы бы меня, например, отпустили? Если бы не вы мне, а я вам в руки попал?

Глаза Халевина вспыхнули недобрым зеленым огнем. Он наклонился к лицу следователя.

– Я бы, сударь, - сказал он, вздрагивая от ненависти, - сразу бы вас вздернул, я бы вас и допрашивать не стал. Вы же, сударь, лжете и вертитесь.

– Нет, бургомистр Халевин, - сказал Державин серьезно, - отпустить вас я никак не могу, да и удивляюсь даже, что вас начальство еще в Казань не отправило. Вы же человек дерзкий и быстрый, так и смотрите, чтобы убежать.

Халевин печально усмехнулся. Меры, принятые к охранению его личности, были таковы, что, конечно, ни о каком бегстве и думать не приходилось. Около окна стояли два вооруженных гвардейца, дверь со стороны коридора тоже охранялась. Все вещи, могущие быть превращенными в орудие обороны или нападения, были вынесены из камеры.

– Ну да, - сказал Державин, уловив насмешливую гримасу, с которой Халевин выслушал его реплику о возможном бегстве, - из камеры вы не убежите. Я уж там все меры принял, а с допроса, из окна, например, можете. Стоите, например, слушаете и делаете вид, что заняты только допросом, а сами все ближе и ближе к окну - на шаг, на два, на три, потом сапогом переплет рамы раз, пока следователь подбежит, вас уже и след простыл. Потом ищи-свищи. Где вас тогда, сударь, найдешь? Своих отыскали и айда с ними в степи киргизские. Верно, сударь, я говорю? А начальству-то тревога.

Теперь Халевин смотрел на Державина широко открытыми глазами. В словах следователя чувствовался явный намек, но длинное и некрасивое лицо с пухлыми губами было по-прежнему неподвижно. И только в самой глубине глаз исчезали и зажигались безумные зеленые искры.

– Что, хороший план вам, сударь, предлагаю, а? Следователя по голове ударили - раз, к окну - два, на улицу - три, а на улице темень, город не освещен, - ищи в стогу иголку. А вам какие-нибудь пять минут бежать - и в безопасности.

Халевин сделал движение к окну. Державин посмотрел на него и вдруг засмеялся.

– А вы уж правду подумали. Эх, вы, герой! У меня-то ведь под окном как раз патруль стоит. Так вы ему прямо в объятия и угодите. Я же знаю, сударь, сердце человеческое. Затем и караул ставлю, затем и конвойного отсылаю, время-то позднее, а кто знает, как вы с ним договорились. Сам-то поведу, так спокойнее будет. От меня-то уж вы никуда не денетесь.

Он посмотрел на Халевина.

– А может быть, и денетесь. Поведу вас по коридору, вы повернетесь, меня кулаком по голове - раз, там угол есть такой темный во дворе - я и готов. Что вы на меня так смотрите? Правду вам говорю. Человек-то вы отчаянный, только одно, пожалуй, вашим замыслам повредит, я-то с вами, сударь, тоже церемониться не буду, оружие у меня всегда при себе. Пулю в череп, и все...

Это был странный, чудовищный разговор. Горела только единственная свеча, и лиловые тени метались по стене. Тень головы следователя занимала всю комнату, и Халевин весь утопал в этой тени. Ни одной живой души не было в верхнем этаже здания. Два человека, два врага - следователь и преступник сидели друг против друга и мирно вели разговор о смерти и жизни.

– Я не побегу, ваше благородие, - сказал Халевин устало, - можете быть спокойны. Я все средства уж приложу к тому, чтоб подольше живу остаться.

– Верю, - возбужденно крикнул следователь.
– Вот вы мне говорите, а я вам верю. Вы человек хитрый и тонкий, вы уж ни одного случая не упустите, чтобы из-под суда уйти. Так вам ли лезть на верную смерть? До топора еще, может, годы пройдут, так чего же вам жизнью рисковать зря и необдуманно. Нет, нет, вы не из таких. Вы хитрый, вы все тихой сапой берете. Вы, сударь, и крови боитесь, и тараканов, наверное, в руки не берете. Знаю я таких.

Он остановился и загадочно посмотрел в лицо Халевину.

– Вопрос не в этом, - сказал он задумчиво, - вопрос в том, не лучше ли мне с вами разом покончить. Вот мы, например, по коридору пойдем, а я незаметно пистолет вытащу и вам в затылок - бац, вы и умрете, сами не заметя. Смерть для всех равна, но не зная и умереть легче, как вы думаете?

Он встал и положил Халевину руку на плечо.

– Однако идемте, сударь, - сказал он, - время позднее, надо вам выспаться до отъезда, завтра вас разбудят в восемь часов утра. Мне тоже нужно вставать к этому времени.

Они уже прошли коридор и стали спускаться по лестнице, как вдруг Державин вцепился в плечо Халевину.

– Стойте, сударь, - сказал он растерянно, - я пистолет-то у себя в комнате забыл.

Он смотрел на Халевина в смятении и не отпускал его плеча.

– Так что же делать?
– спросил он растерянно.
– Ведь возвращаться надо.

Халевин послушно поворотил обратно. Он отлично знал цену этой забывчивости, но Державин уже раздумал.

– Нет, идемте, - сказал он, - я вас буду за плечо держать, так вы не уйдете.

Как будто скованные друг с другом, они спустились по лестнице, прошли по нижнему коридору и в самом конце его, там, где через узкую скрипучую дверь струился прозрачный свет луны, Державин опять остановил Халевина.

– Идемте назад, - сказал он решительно и резко, - дальше я вас так не поведу. Здесь темнота и глушь, забор низкий, вы, как человек сильный, его с одного прыжка возьмете.

Он сильно и грубо схватил его за плечо.

– Чего же вы стоите, - крикнул он, - идем, идем. Я знаю ваши планы, вы ищете удобную минуту, а потом развернетесь, ударите меня по голове и бежать.

Он тряс его мелкими яростными толчками.

– Этого вы хотите, этого, да? Я знаю все ваши прожекты, не обманете, нет, сударь, нет, не проведете.

Они стояли около самой двери.

Халевин вдруг развернулся и изо всей силы опустил кулак на эту ненавистную ему голову.

Державин крикнул коротко и отчаянно и тихо опустился на пол.

Халевин ударил еще раз.

Невысокий забор действительно не составлял для него препятствия. Он перепрыгнул через него и побежал по улице.