Держи меня, Земля!

— Здравствуйте, Галина Ивановна, — остановилась Лера, перехватив тяжёлый пакет.

— А ты давно прилетела?

— Утром, Галина Ивановна, — разговаривать с надоедливой женщиной уставшей и измученной Лере не хотелось.

— А у Артёма тут гости были, — не отставала соседка. — Я так удивилась. Думаю, жены нет, тестя недавно похоронили, а у него шум, музыка, веселье. Девица какая-то то ли смеялась, то ли плакала, визжала так, что я подумала, её убивают.

— Это жена друга нашего, — отмахнулась Лера. О том, что у Артёма были гости, она догадалась и по пустым бутылкам, и по бокалам для вина, и по количеству посуды. И кто это был, тоже узнала и по помаде на бокалах, и вот по этому смеху. — Она ржёт как рожающая лошадь.

Лера, видимо, лишила соседку такой шикарной возможности посплетничать о том, что муж ей изменяет. Хотя кто же ей запретит высказывать свои версии попойки.

И Лера даже подумала, что она сама и не удивилась бы, будь у Артёма в гостях и не Павлик с Алёнкой. Подозрительно покладистым стал Артём в последнее время. Может, и правда с кем-то спускает пар? Но если это так, то Лера глубоко в душе даже пожалела соперницу.

— Вот точно, точно ты сказала, — погладила её по плечу женщина. — Ты-то случаем не беременная?

— А что, похоже? — зло усмехнулась Лера, но потом добавила, давно смирившись с этими вопросами: — Нет, Галин Иванна, не беременна. Ладно, побегу.

— У вас, может, какие проблемы с этим? — вцепилась в её рукав соседка.

— Нет у нас никаких проблем, — рванулась Лера с негодованием. — Разводимся мы.

— Как разводитесь?! — всплеснула руками женщина, но Лера уже скрылась от неё в подъезде.

И ей вдруг резко стало легче. Словно она только что окончательно определилась. И только что озвучила своё решение не просто докучливой сплетнице-соседке, а всей вселенной. И уже не пожалела, а даже порадовалась за ту девушку, для которой Артём, возможно, скоро станет свободен.

— Нет, нет, нет, доча. Ну, как же так! — причитала мама. Она прижимала руки к груди и ходила по маленькой Лериной кухне, качая головой.

— Ой, мама, ну что ты, я не знаю, — морщилась Анька, жуя тонкий ломтик хамона, который ей явно не нравился. — Я вон уже два раза развелась и ничего. И третий раз замуж собираюсь.

— Что, опять беременна? — бухнулась мама на табуретку.

— Да вроде нет пока, — забрала Аня у младшей дочери остатки магнитика с быком, который она уже сломала. — А хоть бы и да.

— Если да, — разозлилась мама, — собирай на хрен свои пожитки, и пусть твой третий муж тогда со всеми вами и нянчится. Рожаешь для мужей, пусть они своими детьми занимаются, а не я.

— Мам, ну, чо ты начинаешь.

— Ничо, — встала она. — Спасибо, Лерочка, за подарки, за угощения. Пойдём мы.

— Мам, мы же даже вино не допили, — канючила Анька противно, как любая из её собственных дочерей.

— Человек с дороги, устал, — подхватила мама Виолетту. — Милана, собирайся, мы домой!

И Милана, увлечённая новой испанской куклой, тоже стала капризничать. Но мама не стала их слушать.

— А с Артёмом ты уже поговорила? — вздохнула мама, расстёгивая заново куртку, пока Анька невыносимо долго одевала детей.

— Я не дозвонилась. Но он на следующей неделе уже возвращается. Думаю, это всё же нетелефонный разговор.

— Ну, ты подумай ещё. Время есть, — потрясла её мама за плечи. — Чего вдруг ты взбеленилась? Ну, неужели же всё у вас так плохо? Не пьёт парень, не гуляет, работает. Всё в дом, всё в семью…

— Мам, — оборвала её Лера на полуслове. — Я не буду это с тобой обсуждать. Я озвучила тебе своё решение. И не надо меня отговаривать.

— Разобьёшь парню сердце ни за что, — открыла она дверь, выпуская детей. — Или у тебя есть уже кто?

Лера только усмехнулась в ответ, но промолчала. Улыбнулась Аньке, пославшей ей воздушный поцелуй, помахала рукой маленькой Вете. Спохватилась и, заткнув бутылку вина, успела опустить Ане в сумку.

— Дома допьёте. Пока, пока, — Лера помахала Милане в лифт.

Она перемыла очередную посуду и, упав на диван в сверкающей чистотой и пахнущей свежестью гостиной, набрала Артёма.

Гудок прошёл.

«Телефонный, не телефонный. Я скажу. И пусть он как-то свыкнется с этой мыслью до того, как приедет».

Но трубку никто так и не взял.

«Ладно, живи пока в счастливом неведении», — качнула головой Лера на везучесть мужа. Она злилась и первый раз по-настоящему обиделась на него и за оставленный бардак, и особенно за эту демонстративность, с которой он подчёркивал её место.

Лера тщетно попыталась ещё раз дозвониться, а потом набрала Виктора.

Договорились на завтра. И Лера даже обрадовалась, что поговорит с братом раньше, чем увидит Дашку. А ещё тому, что она, наученная горьким опытом смены часовых поясов, всё же оставила себе целые выходные на адаптацию.

К приходу гостя стол Лера накрыла в зале. Ну, как стол. Журнальный столик между креслами. Да и «накрыла» — громко сказано. Просто закуски, немного испанские, немного из местного магазинчика. Курица ещё томилась в духовке.

Витя принёс вино.

— Знаю, как дорого оно обходится, везти всё это стекло, — открыл он свою бутылку. — Так что оставь своё вино, пригодится.

— А ты был в Барселоне?

— Был, — разливая бордовую жидкость по бокалам, улыбнулся брат. Такой неожиданно интересный. Мужественно обветренный. Породистый, волевой, дорогой мужик.

Лера его не узнавала.

— Мы летали как-то со Светой и Дианкой. Когда отсюда ещё прямые чартеры ходили. Двенадцать часов в небе — то ещё удовольствие, скажу я тебе, — улыбнулся он.

Хорошо так улыбнулся. Не как роковой обольститель, хотя чуть скриви он уголок рта — и получится именно так. Но Леру он одарил тёплой, домашней улыбкой.

— За встречу, — предложил он.

— Я бы выпила за знакомство, — улыбнулась Лера. — У меня чувство, что я вижу тебя первый раз, а не знаю с детства.

— Я надеюсь, о детстве мы не будем говорить, — поморщился он, сделал глоток. — Тощий долговязый подросток. Прыщи, сальные волосы.

— Ну, я была не лучше в твоём возрасте. Гадкий утёнок. Сутулый, лупоглазый.