Держи ухо востро, дорогой!

Дерек сделал большой глоток вина.

— Да.

— Подлинный «сафавид» ручной работы?

— Точно.

Кэндис вздохнула, еще больше натягивая платье.

— Ты не пожалеешь.

Он уже жалел. Большинство его клиентов не отличат «сафавид» от нейлонового «бербера». Лучшее, на что он мог надеяться, это на увеличение числа завсегдатаев за счет «коврофилов». Возможно, они закажут пару лишних стаканчиков, пока будут ползать на коленках и щупать импортное волокно.

Этот раунд остается явно за ней. Но только потому, что она использует свою грудь в качестве орудия торговли — пусть даже неосознанно.

Внезапно у него возникло жгучее желание заключить сделку, которая перетянет весы на его сторону.

— Давай поговорим об осветительных приборах.

— Ты не тронешь мою люстру из бронзы и цветного стекла, — предупредила она, прищурившись.

— Я же отдал тебе ковер.

Она покачала головой.

— Это уже совсем другое соглашение. — Отодвинув стул, она встала.

Дерек тоже вскочил.

— Ты куда? — Он посмотрел на ее босые ноги.

— За бумажными салфетками.

— Оставайся на месте. — Он сделал жест рукой. — Я принесу.

Дерек прошел на кухню и достал стопку белых бумажных салфеток.

— Ручка есть? — крикнула она.

Он посмотрел за стойкой администратора и нашел ручку.

— Что ты собираешься с этим делать? — спросил он, когда вернулся к столику и положил салфетки перед ней.

— Поправки к контракту. — Она взяла ручку из его протянутой руки. — Панели за палитру и лепнина за ковер.

Она начала писать на салфетке.

Дерек сел.

— Подпишись здесь. — Кэндис подтолкнула к нему салфетку.

— Это смешно.

— Дата и обе наши подписи. Это должно пройти в суде.

— Мы не собираемся в суд.

— Я не намерена рисковать своим ковром.

— Я человек слова.

Она сложила руки на груди и улыбнулась.

— Тогда у тебя нет причин не подписывать, верно?

Поскольку скрещенные руки приподняли грудь над вырезом платья и он почти мог видеть чуть выглядывающие розовые соски, то сделал так, как она просила.

— Отлично. — Женщина улыбнулась, сворачивая салфетку. — С этими двумя пунктами мы покончили. — Затем захлопала длинными ресницами. — Есть еще что-нибудь, что ты хотел бы обсудить?

Он тут же решил, что возьмет ее с собой на следующие деловые переговоры. Ему определенно хотелось бы иметь ее в команде, когда дело застопорится.

— Осветительные приборы, — заявил он, решив, что пришло время выиграть один раунд ему. Пришлось сосредоточиться, чтобы не заглядывать то и дело ей в вырез.

— Бронза и цветное стекло — это величие и история, — начала она. — Когда посетители войдут в ресторан, первое, что они увидят, будет люстра. Они будут потрясены ее великолепием и стилем. Она будет выгодно освещать барную стойку…

— Это просто люстра, — сухо заметил он.

— Это не просто люстра. — Она выглядела оскорбленной. — Ну да, хорошо. Конечно же, это люстра.

— Я чуть не упал со стула, когда прочитал цену.

— Но это не простая люстра. Это антикварная вещь.

— Закажи копию. Никто не узнает.

— Ты будешь знать.

Кэндис наклонилась вперед.

Дерек чуть не застонал, увидев, как при этом еще больше обнажилась ложбинка между грудями. Это следовало бы запретить.

Конечно, он мог бы ей сказать, и она, вероятно, прикрылась бы.

— Предполагается, что это должно лишить меня сна? — Нет. Во всяком случае, не так, как мысль о ее груди.

— Ладно. Ресторанные обозреватели узнают. — Она откинулась на спинку стула и улыбнулась, явно довольная собственной находчивостью.

Дерек задумался. Он должен одержать верх хотя бы в одной из этих сделок, чтобы спасти свою гордость, по меньшей мере.

— Я отдам тебе кафель, — сказала она.

— Но мне нравится кафель.

— Ладно. — Она пожала плечами. — Как хочешь. — И начала что-то писать.

— Что ты делаешь? — поинтересовался он.

— Мне светильники, тебе кафель.

— Минуточку…

— Может, принесешь шоколадный мусс? — Она взглянула на него и мило улыбнулась. — Не хотелось бы поранить ноги.

— Ну ты и хитрюга, — проворчал Дерек, когда Кэндис пробовала свою первую ложку шоколадного мусса — густого, сладко тающего на языке. Ему стоило всерьез подумать о поварской карьере.

— Почему? — притворно удивилась она, облизывая ложку.

— Ты извлекла выгоду по двум пунктам последней сделки.

— Это потому, что ты был слишком занят, беседуя с моей грудью. — Она ухватилась за край лифа и подтянула платье немного вверх.

Его ложка застыла в воздухе.

— Так ты знала?

— Ради бога.

Возможно, он великолепный повар, но тонкости в нем ни на грош. Увидел кусочек голой кожи — и готово дело, мозги набекрень.

— Это мошенничество, — запротестовал он.

— Ты мог бы сказать мне.

Медленная, лукавая улыбка расплылась у него на лице.

— Тогда ты бы прикрылась.

Она тоже улыбнулась, так же лукаво.

— Тогда ты не отдал бы мне люстру за пятьдесят тысяч долларов.

— За пятьдесят тысяч тебе надо было бы всю ночь разгуливать в полуголом виде.

— Этого в контракте нет. — Она похлопала по двум подписанным салфеткам.

— Моя ошибка.

Она усмехнулась.

— Это всего лишь декольте, Дерек. Все женщины на сегодняшнем приеме демонстрировали то же самое.

— Только не моя мать и не тетя Эйлин.