Дерзкая-3. Ближний круг

Я взглянула ему в лицо:

– Лерка, когда-нибудь, может быть, очень скоро, у тебя будут свои дети. И однажды ради них ты тоже сделаешь что-нибудь такое, чего не сможешь не сделать, а они на тебя за это обидятся...

– Я знаю, мам, - кивнул он.
– Но всё равно, это ведь нечестно.

Он отпустил меня, посмотрел на Олега, снова на меня и развёл руками:

– Я надеюсь, когда-нибудь вы всё-таки смиритесь с тем, что я взрослый, и не будете больше брать на себя мои проблемы.

– Когда ты умер, Лерка, это было нашей проблемой, уже не твоей, - хмуро заметил Олег.

– И ещё, сын... Давай не будем меряться честностью, - сказала я, глядя ему в глаза.
– Я думаю, ты понимаешь, о чём я.

Лерка помолчал, потупившись, потом вздохнул:

– Извините меня. Я очень вас люблю. Просто не надо больше так со мной поступать.

Он виновато улыбнулся и быстро вышел из блока.

Олег сокрушённо покачал головой:

– Бедняга... Ничего хорошего нет, когда не знаешь, чему верить.

– Ну, он у нас тоже, знаешь ли, очень хорошо освоил ложь во спасение.

– Ты о чём?

– Я его спросила, что он помнит последнее, как с ним случился приступ, не было ли это атакой.

– Я тоже спрашивал, он ответил, что это не атака, - отозвался Олег.

Как ни жалко было Олега, но что мне оставалось.

– Это была атака Рины. Она довела Лерку до инфаркта. И Лерка не мог этого не понять. Но он нам лжёт.

Олег закрыл глаза, качая головой:

– Глупый, глупый мальчишка...

– Прежде всего, он влюблённый мальчишка, вот что страшно. И ему кажется, что этой ложью он её спасает. От меня спасает.

– Может быть, имеет смысл сказать ему, что мы знаем правду? А то заврётся совсем, ещё учудит что-нибудь... Очень уж он у нас...
– Олег замялся.
– ... горячий.

– Мне кажется, он и так понял мой намёк про честность. Но я скажу ему, при случае.

Олег немного помолчал, потом коротко вздохнул:

– Слушай, а что ты так дёрнулась, когда Лерка упомянул Извекова?

– Я не думала, что он тут же начнёт наносить нам визиты... Я боюсь его.

– Что?!
– Олег искренне удивился.
– Его-то что бояться? Человек, который и после смерти умудрился вернуться, чтобы нам помочь, разве же его можно бояться? Ну ладно, не срослось там у вас что-то, но это не значит, что он...

– Стоп-стоп! Это что там у нас не срослось?
– перебила я его.
– Ты вообще о чём?

– Ну...
– Олег покрутил пальцами.
– Что-то ведь могло получиться из вашей встречи. Не каждый день тот, кого годами оплакиваешь, оказывается вдруг рядом.

– То есть ты считаешь, что я сегодня здесь из-за того, что у меня там с Валеркой не получилось? Так что ли?!

– Катя, подожди, не заводись!
– испугался он.
– Не надо за меня всякую чепуху додумывать! Я вообще о его мотивах, не о твоих!

– Думаешь, я на запасной аэродром прилетела?

– Катюша, когда я такое говорил?!

– Вот, значит, как ты веришь моим словам, да?!

– Малышка, успокойся, пожалуйста!

– Ну, я всё поняла, чего уж там... Значит, ты ничему и не поверил, только врёшь мне?!

– Катюша!

Я отвернулась от него, старательно запихивая истерику обратно, туда, откуда она так внезапно и так безудержно вырвалась. Обидно, конечно. До слёз, до рези в сердце обидно. Но вот так оно теперь и будет. Всё объяснимо, всё логично. Вот так всё, что я сделала, выглядит со стороны, и ничего я с этим поделать не смогу. И тот, кто нужен мне больше всех на свете, всегда будет таким. Заботливым, ответственным, нежным. И никогда не подаст вида, что давно о чём-то пожалел. Он ведь себе слово давал. И он будет уверен, что с тем, кого я годами оплакивала, у меня просто что-то не срослось, иначе я бы и не вернулась...

– Катя, посмотри на меня! Посмотри на меня, пожалуйста!

Я обернулась к нему, он с облегчением перевёл дух.

– Это не то, что ты подумал, - буркнула я.
– Я в порядке. Видишь, я даже сама успокоилась. И проваливаться не собираюсь. Привыкаю смотреть на себя со стороны.

– Ох, Катя, - Олег провёл ладонью по лицу.
– Ну как ты так умудряешься? Из всех возможных смыслов ты упираешься в самый для себя невыносимый, который мне даже в голову не приходил...

– Это, Олежка, называется, женская логика. Против неё медицина бессильна.

– Ох, наказанье ты моё!
– он шагнул ко мне, легко поднял в воздух, подхватив, как спящего ребёнка.
– Не надо от меня защищаться, малышка, всё закончилось, я теперь с тобой... Прости меня, дурака, если что-то не то ляпнул.

– Сколько у нас времени до совещания?

– Минут двадцать.

– Послушай, ты можешь это время посидеть? Просто посидеть?

Он приподнял брови:

– Ну да, и что?

– Отпусти меня.

Олег осторожно поставил меня на пол.

– Садись!
– я указала на стул.

Олег сел, косясь на меня с недоумением.

Я забралась к нему на колени, обхватила, сцепив руки у него за спиной, уткнулась макушкой ему в шею.

– Ты чего?
– прошептал он.

– Просто посиди, пожалуйста.

Я сидела и слушала, как бьётся его сердце. Ритм иногда чуть сбивался, но потом снова выправлялся. Я слушала эти мерные звуки и медленно погружалась в полный покой.

– Катя, что случилось?
– уже с тревогой спросил Олег.

– Тссс, - зашипела я на него.
– Ну посиди тихо, тебе трудно, что ли?

– Нет, не трудно. Но странно.

– Я столько раз мечтала просто вот так посидеть с тобой. В тишине, чтобы стук сердца слышать...

Он обнял меня и неподвижно замер. Мы сидели так довольно долго, и ко мне почти вернулось ровное спокойствие.

– Олежка...

– Что?

– Не говори пока никому о ребёнке.

– Даже Лерке?

– Даже ему.

– Почему?

– Не хочу переполоха. И ничьей заботы не хочу, кроме твоей.

– Хорошо.

– Слушай, а ты что делал всё это время, пока меня не было? Ну, кроме того, что ходил на бесполезные совещания Бертана?